Андрей Петерсон - Бледнее бледного

Осси прикрыла глаза, а когда открыла снова, то увидела Мея…

Тот стоял ровно посередке между ней и ларонной, крутя головой по сторонам и глядя то на одну – то на другую, но с места паршивец не двигался и на помощь не кидался. По всему было видно, что выбор – к какому лагерю примкнуть, он сделать не может или просто не хочет, но и продолжать в том же духе дальше никому не позволит. И эту третью силу стоило принимать всерьез, потому, как Мея леди Кай в деле видела и помнила, а вот те, против кого поднятый из смерти кот выступал, уже ничего вспомнить и увидеть не смогут.

Глаза закрывались сами собой, воздуха не хватало, а мысли путались…

На помощь Ходы тоже рассчитывать не приходилось, – едва ли она смогла бы что-то сделать с разгулявшейся в гневе ларонной. Перстни некромансеров тоже только что один мощнейший удар уже прохлопали, и как они поведут себя в дальнейшем, было совершенно непонятно. Во всяком случае, на этот раз леди Кай они что-то не очень защитили, и не потому ли, что сущность ее изменилась уже до полной неузнаваемости, и за свою они ее просто не посчитали? Во всяком случае, надеяться на них было страшно…

– Не вынуждай, – повторила плакальщица.

Голос ее стал намного тише, да и волосы уже не развевались яростным смерчем, а почти полегли, как трава после бури, но при этом продолжали шевелиться, будто живые. А вот вытянутая в сторону вампирши рука была тверда и не дрожала, да и дымок тот легкий тоже, впрочем, никуда не делся. Это так – к слову…

Перед глазами поплыло, площадь качнулась, соскальзывая куда-то вбок, замерла на мгновение, а потом колыхнулась, и, не удержавшись на грани, все-таки рухнула…

Когда Осси снова открыла глаза, то мир, который она увидела, целиком и полностью состоял из Мея.

Он заполнял собой все – от звездного неба и до самой земли, и был, похоже, этому очень рад. Впрочем, может, радость его была вызвана совсем другим – например, тем, что подруга его все еще жива, пришла в себя и переселяться в загробные пределы пока не собирается. Мотнув своей огромной башкой, что, по-видимому, должно было выражать глубокое удовлетворение от увиденного, Мей сдвинулся в сторону и мир сразу стал таким, как раньше – бескрайним, пустым и лишь кое-где заполненным убогими декорациями бытия.

В трех шагах от Осси стояла Ришша. Мирная и тихая, – совсем как раньше, – и враждебных намерений пока, вроде бы, не проявляющая. Во всяком случае, дым из рук она больше не пускала, да и выглядела тоже – совершенно обычно. Девушка – и девушка, ларонна – и ларонна…

Впрочем, здесь была определенная неправда, потому как от ларонны, в том ее виде, к какому привыкла уже Осси Кай, ее отличало абсолютно безразличное и наплевательское отношение к своим волосам, которые висели теперь перепутанной, всклокоченной паклей, продолжая понемногу шевелиться. Хотя, может быть, это был просто ветер.

– Ты как? – Этот самый идиотский вопрос был задан самым обычным голосом, причем в интонации звучало искреннее и неподдельное беспокойство.

В ответ Осси кивнула:

– Нормально.

Пробовала пошевелить руками и ногами – вроде, действительно, нормально – шевелятся. Путы, удерживающие ее, пропали, и власть над телом вернулась к ней целиком и полностью. Это было приятно – намного лучше и намного больше, чем просто глазеть по сторонам.

– Я встану? Если не возражаешь…

– Конечно, – Ришша сделала пару шагов в сторону. – Конечно, вставай. Только прошу тебя…

– Я поняла… Не надо… – Осси поднялась. – Прости. Это получилось… само… – Объяснение, как и извинение, вышло дурацким, но Ришшу оно, похоже, вполне устроило.

А может, просто не хотелось ей обострять…

Как бы то ни было, но больше к этой теме она не возвращалась, строго, правда, соблюдая дистанцию в несколько шагов между собой и не очень удачливой вампиршей. А если добавить к этому, что Мей теперь постоянно норовил влезть между ларонной и леди Кай, то становится понятным, что перемещение этой троицы по площади в сторону намалеванной углем фигуры напоминало урок бальных танцев в приюте для умалишенных.

Теперь, после того, как очередной запланированный отдых неожиданно выродился в банальную драку, чуть было не переросшую в небольшую локальную войну, Осси очень хотелось поскорее завершить начатое. Дорисовать, наконец, этот бесов портал и покончить со всем этим раз и навсегда.

Соблюдая, вооруженный до зубов нейтралитет, высокие и несколько охладевшие друг к другу стороны заняли свои места под бдительным присмотром наблюдателей в лице Мея и Ходы. Ришша встала в центре нарисованной на плитах фигуры в отведенном для нее пятачке, который, к слову сказать, оказался не очень-то большим и просторным, а Осси подошла к центральному узлу силы, и в последний раз окинула взглядом заготовку.

Конечно, было бы неплохо еще расставить и запалить вокруг ритуальные свечи, наподобие тех – черных, что стояли на камине у Лерда. Но свечей с собой не было, а все близлежащие церковные лавки были закрыты то ли по случаю ночного времени, то ли ввиду слишком долгого отсутствия покупателей. Впрочем, скорее всего, черными свечами в них не торговли и в лучшие годы. А посему, обращенный гримуар [27]приходилось начинать без них.

– Ты готова? – Осси кинула взгляд на плакальщицу и готова была поклясться, что выглядит та несколько растерянной и испуганной. Побаивалась, значит: получится – не получится…

Она стояла такая вся несчастная и потерянная, что Осси даже захотелось сказать ей что-нибудь доброе и успокаивающее, но… Вспомнила ту ларонну – с налитыми кровью глазами и развевающимися в полном безветрии волосами – и сдержалась…

– Да, – Ришша кивнула. – Готова. Спасибо тебе, госпожа…

– Ну, и ладненько… Начали, – Осси полоснула себя мечом по запястью, и первая капля крови упала на землю. – Теперь стой смирно.

Капли падали одна за другой, ложась на рисунок багровым пунктиром, сливаясь, стекаясь и соединяясь одна с другой, и образуя тонкую, как ниточка, дорожку крови, там, где только что была прочерченная углем линия. Горячая кровь интессы под воздействием творимой ею магии с шипением прожигала толстенные плиты и, лишь растратив б о льшую часть своей силы, застывала рубиновым узором, глубоко вплавленная в камень.

По мере того, как остывал сотворенный из крови рубин, он начинал светиться. Сначала слабо, исподволь, но чем дальше – тем сильнее, оживая изнутри яркими и частыми всполохами, разбрасывающими по всей пласе алые языки зарниц.

Шаг за шагом продвигалась все дальше от центра Осси Кай. Шаг за шагом росла вживленная в камень рубиновая дорожка, и вскоре Ришша уже была опутана густой паутиной раскручивающейся и извивающейся, как след безумной змеи, спирали. Когда завершился шестой круг, и связалась первая из девяти петель силы, которые должны были опутать тело ларонны, открывая проход в ее мир, появился туман.