Иннокентий Соколов - Бог из глины

— Да, парень — хохотнуло божество. — Именно так… здесь есть все, что нужно настоящему джентльмену, стоит только по-настоящему сообразить, что же нужно тебе, чтобы быть им на самом деле.

Сергей знал, что нужно ему. Он наклонился, чтобы поднять это…

Небольшой отрезок водопроводной трубы удобно уместился в руке. Ржавая труба, сантиметров семьдесят-восемьдесят — больше и не требуется. И если сжать ее как следует, то вполне можно представить себе, как нужно пользоваться этой чудесной находкой.

Простой отрезок трубы…

На ощупь он казался живым. Он словно пульсировал в руках. Сергей перехватил трубу поудобнее, и на миг ощутил себя всемогущим. До чего же приятно было сжимать этот отрезок, чувствуя легкое покалывание в пальцах, словно труба пыталась говорить с ним.

(Ты только представь парень, быть может, по всему миру такие вот отрезки ржавых труб несут надежду и радость, стараясь изо всех сил, чтобы исполнились чужие желания…)

Сергей подбросил трубу и чуть не выпустил ее из рук.

Э нет, так не пойдет.

Он схватил трубу так, что выступили вены на руках, и осторожно, не делая лишних движений, вышел обратно в тамбур. Там, в омшанике было множество всякой всячины, но он уже подобрал себе игрушку, и в ближайшее время не собирался расставаться с ней…

В ванной, Надежда отрешенно наблюдала, как мир скользит в сторону. Он терял свою прелесть с каждым доносящимся шагом.

Шаг…

Тихий, еле слышный всхлип…

Шаг…

Полузадушенный кашель, вперемешку со стоном, словно кто-то из последних сил сдерживал дыхание, понимая, что еще немного, и придется нарушить священную ночь диким криком ярости и боли.

Еще шаг…

Ближе и ближе. Громче и громче.

С каждым разом, и никаких иллюзий, детка, это идут за тобой.

Это существо, детка, пусть оно иногда и похоже на твоего Сергея, это лишь видимость, под которой чудовище-страшило, глазки-бусинки которого буравят тьму, и оно точно знает чего хочет — и не приведи господь, если его желания станут реальностью для тебя, в этом чужом холодном доме, где каждый уголок пропитан ненавистью к тебе, где даже седая пыль погреба колышется в такт его дыханию…

Оно пробралось за шторы, и не надолго замерло в раздумьях.

(Сейчас детка, оно найдет тебя, только потерпи немного, хе-хе…)

Словно не слыша ее мыслей (во что совсем было трудно поверить, так как Надежде самой казалось, что она кричит, задыхаясь от страха, но на самом деле ее шепот был не намного громче хруста костей) существо протопало мимо, и не надолго наступила тишина.

Затем оно вернулось…

Проходя мимо двери, ведущей в ванную, Сергей на мгновение сбавил шаг, и этого мгновения стало достаточно для того, чтобы увидеть главное (Надежда, слышавшая каждый шорох, мышкой метнулась к выключателю, но было уже поздно) — из-под двери, выбивалась малюсенькая, с первого раза почти не заметная, совсем тоненькая полоска света!

(Хей-хо, парень — эта сучка там! Подумать только, замерла как маленький испуганный зверек, надеясь, что ты будешь полным ослом и не заметишь главного…)

Сергей остановился, наклонив голову набок. Его лицо скривилось в ухмылке. Сегодняшняя ночь воистину была наполнена волшебством. Волшебство шипело, разбрасывалось брызгами, так и, норовя вылиться из бокала, словно ледяное шампанское.

(Черт тебя раздери, парень. Теперь тебе не придется карабкаться по чертовым ступенькам. Наша толстушка сподобилась оказаться в нужном месте именно тогда, когда у тебя нашлась пара свободных минут, чтобы уделить ей немного своего драгоценного внимания. Так что не стоит терять время, которого так мало, — пора, наконец, вплотную заняться ее воспитанием…)

Он подошел к двери и легонько постучал по ней отрезком трубы.

(Тук-тук, кто там?)

Надежда замерла, как вкопанная, вслушиваясь в тишину, что наступила после этого. С другой стороны двери, ее муж точно так же вслушивался в ночь, пытаясь сообразить, как быть теперь, что делать, когда время расставило все на свои места.

— Наденька… — проскрипел Сергей, прикоснувшись рукой к крашеной поверхности двери. Он поглаживал ее, словно надеясь, что та поддастся под его прикосновениями, пустит внутрь, туда, где поджидала любимая женушка, мать ее так, толстушка полная дерьма, которое просто необходимо было выбить из нее!

— Надя… — повторил он. — Открой, пожалуйста, это я, Сергей, если ты еще не забыла, как зовут твоего любимого муженька…

Ответом ему был все та же тишина. Это напрягало, и если не сказать больше, раздражало. Сергей отступил немного, и замер в ожидании.

(Подумать только, эта сучка решила, что ты полный дурак, который не может сообразить, что если в ванной горит свет, значит, в ней кто-то обязательно есть!)

— Надюша… — ласково пропел Сергей, и снова постучал по двери. На этот раз сильнее.

— Чего тебе нужно? — прохрипела Надежда, с трудом выдавливая каждое слово.

— О! — восхитился ее муж. — Наша принцесса заговорила, наконец. Быть может, ты уделишь немного внимания своему принцу? Мне кажется, нам есть, о чем поговорить, не так ли дорогая?

(Нет не так!)

Сергей дернул ручку двери. Безрезультатно…

(Довольно слов! Эта сучка издевается над тобой!)

— Будь умницей, открой мне, и мы просто поговорим с тобой, кое о чем…

— Оставь меня в покое — прокричала Надя, прижавшись к стене спасительной двери. Если она сейчас выбежит из ванной через другую дверь, он без труда нагонит ее, выскочив из тамбура, поэтому оставалось только ждать, что будет дальше.

Сергей рассмеялся.

— А помнится, кто-то обещал не расставаться ни в горе, ни в радости, как же детка? Или это были просто слова? Ты просто маленькая лгунья. Открывай-ка дверку, а не то мне придется задать тебе хорошую взбучку!

— Иди к черту — Надежда с трудом подавила истерический смешок. Она погладила живот — не бойся, малыш, все будет хорошо, я не дам тебя в обиду…

— Хей, детка — эти два слова вырвались изо рта, словно два маленьких комочка гнили. — Лучше открой! Не заставляй меня ЛОМАТЬ ЭТУ ГРЕБАНУЮ ДВЕРЬ — последние слова он проорал, с трудом сдерживаясь, чтобы не влепить по двери что есть силы, так, чтобы та слетела ко всем чертям, и он смог, наконец, вбить в голову этой суке, что нужно хотя бы немного уважать собственного мужа.

Надежда не ответила. Она на цыпочках прокралась ко второй двери, и осталась там, готовая в любой момент дернуть защелку, и выбежать в кухню, надеясь, что случится чудо, и все останутся при своем, и никому не будет дела до маленькой девчушки, что на миг вообразила себя способной играть во взрослые игры.

Чуда не произошло. Нынешняя ночь, по-видимому, исчерпала свой запас чудес, и дверь за которой стоял Сергей, сначала легонько вздрогнула, (Надежда ойкнула, прижимая руки к груди) затем словно какая-то неведомая сила сорвала ее с места. Сергей ворвался в ванную, что-то бормоча под нос, крепко сжимая в руках ржавую железку, способную натворить многое.