Андрей Плеханов - Слепое пятно

– Ты - цирюльник, - сказал мужчина. - В вашем дурацком городе цирюльниками работают женщины. Это ужасно глупо, но сейчас это не так важно. Ты можешь сделать бороду, женщина?

– Как это - сделать бороду? - пискнула Зина. Она умирала от страха - боялась, что скажет что-нибудь не так и это исчадие ада тут же отрежет ей голову.

– Мою бороду. Ее нужно правильно отсечь - так, чтобы она осталась целой. И сделать… - Он сдвинул брови, мучительно подбирая слова. - Сделать так, чтобы я мог её снова надевать, когда захочу.

– А! Я поняла. Я не могу. Я только по стрижке… - Мужчина двинулся к Зине, она вытянула вперед руки, защищаясь, торопливо зашептала, пытаясь сказать хоть что-то, прежде чем он убьет её. - Я знаю, кто вам нужен! Специалист по парикам! Я знаю такого! Он все вам сделает! Я покажу, где он живет…

– Это далеко?

– Нет! Мы проедем две остановки на автобусе…

– Проедем? - Мужчина отрицательно качнул головой. - Ни за что не сяду в эти ваши магические повозки. Мы пойдем пешком. И быстро! Ты умеешь быстро ходить, маленькая изнеженная рабыня?

– Да. - Зина кивнула, глотая слезы. - Я очень быстро хожу. Вы останетесь довольны.

Надежда на спасение ещё жила в её сердце.

Мастер по изготовлению париков работал на дому. Звали его Евгений Самсонович Тучкин, был он весьма симпатичным старичком, перевалившим за восьмой десяток лет. Много всякого повидал он в своей жизни. Одна мода сменяла другую; то, что было престижно десять лет назад, могло показаться сегодня просто уродливым… Евгений Самсонович не зависел от моды. Он мог сделать своими руками что угодно - от классических буклей до авангардной прически «взрыв на макаронной фабрике». Был бы хороший материал, заказчики всегда находились. А вот хорошие натуральные волосы попадались в последние годы все реже и реже. С синтетикой Самсоныч работать не любил. Хотя время от времени и приходилось.

Звоночек в дверь. Правильный звоночек. Длинный, потом два коротких, потом снова длинный. Кто-то из своих. Кого это несет так поздно? Что там в дверном глазке? Чернота. Времена пошли, лампочку нельзя ввернуть в подъезде - сразу вывинчивают. Раньше хулиганы били лампочки, а теперь воруют. Довели страну демократы…

Тучкин приладил цепочку, щелкнул замком, осторожно приоткрыл дверь.

– Кто там? - спросил он.

Ответом ему стал удар, с корнем выворотивший шурупы, которыми цепочка прикреплялась к косяку.

Дверь распахнулась внутрь, сбив старичка с ног, а ещё через мгновение Тучкин обнаружил, что над ним, раздвинув ноги, стоит бородатый верзила с убийственно холодным выражением лица.

В течение последних десяти лет Тучкина грабили уже три раза. Стало быть, этот раз - уже четвертый. Евгений Самсонович грустно вздохнул, стенокардической болью сдавило сердце. Больших денег в квартире он давно уже не держал. Так, пару тысчонок, чтобы откупиться при случае. Доказывай вот сейчас этому бандиту, что ценнее телевизора в доме ничего нет. Бить будет… Куда смотрит милиция?

Громила повернулся и закрыл дверь - тихо, аккуратно. Опытный налетчик, видно. Сейчас начнется. «Давай деньги, фраер, жидовская морда! Разворовали всю Расею!» Последнее слышать было особенно неприятно. С одной стороны, Тучкин никогда не был евреем. Отец его, Самсон Палыч, происходил из тамбовских крестьян. С другой стороны, Тучкин не переносил антисемитов. Коробило его это.

– Вставай, ремесленник, - тихо сказал верзила. - Ты выглядишь очень старым. В нашем городе люди не живут так долго - они умирают от болезней. Ты и вправду умеешь изготавливать бороды? Твои руки хорошо слушаются тебя?

– У меня золотые руки, - заверил Тучкин, хотя на самом деле пальцы его сейчас изрядно тряслись. Выходит, это все же не вульгарный грабитель. Какой-то кавказец. Террорист-ваххабит. И что ему нужно?

– Мне нужно сохранить мою бороду, - сообщил человек. - В вашей глупой стране без бороды ходят почти все мужчины. Я слишком заметен здесь. Но я не могу вернуться в свою страну без бороды - у нас бреют лицо только слуги, рабы и евнухи. Потому ты должен сделать так, чтобы борода моя сохранилась в неизменности. Чтобы, когда я надевал её, никто из Благородных не заподозрил, что я осквернил свое лицо перед богами. Ты сможешь сделать это?

– Смогу. - Тучкин стряхнул оцепенение, подошел к незнакомцу, деловито дотронулся до его необычной бороды - длинной и широкой, доходящей до верхней части груди. Борода была обильно, покрыта каким-то составом, напоминающим лак для волос, и потому даже при резких движениях не теряла своей прямоугольной формы с четко очерченными углами. Еще одна странность бороды: она была завита так, что крупные кудри расчерчивали её на поперечные полосы.

Где-то он уже видел такое. Где?..

– Извините, молодой человек, - полюбопытствовал он. - У вас такая необычная борода… Это что, признак какой-то религии? Или национальности?

– Я - житель Ашшура, - сказал человек. - Я принадлежу к благородному арамейскому роду - древнему и грозному. Мужчины моего рода всегда были воинами. Лучшими воинами в Ашшуре. Меня зовут Иштархаддон. Мне дали имя в честь великой богини Иштар.

– Так, значит, вы не мусульманин? - Старичок вздохнул с облегчением. - А Ашшур - это где? Где-то на Кавказе?

– Я не знаю, что такое Кавказ, - раздраженно произнес Иштархаддон. - Ашшур находится в городе Ашшур, в стране Ашшур - да будет тебе известно, без-. грамотный и болтливый старик. - Он выпростал руку из-под плаща и показал Тучкину золотую брошь. - После того как ты сделаешь свою работу, я возьму у тебя все твои деньги - они нужны мне. Взамен я дам тебе это украшение. Оно стоит дорого, поверь мне. Я мог бы забрать у тебя все просто так и даже убить тебя, но покровительница моя - великая Йштар, Царица Цариц, разрешает убивать людей только в честном бою. Кроме того, она велит вознаграждать людей за работу - в том случае, если работа хорошо исполнена. Тебе повезло, старик. Приступай к своему делу и не серди меня, ибо терпение мое не безгранично!

Неуемное любопытство, не утихшее и на восьмом десятке лет, - вот что мучило сейчас Евгения Самсоновича больше, чем страх перед смертью. Человек, который стоял сейчас перед ним, не был похож ни на кого, виденного им в течение долгой его жизни..

– А что будет, если я откажусь исполнять работу? - неожиданно для самого себя ляпнул Тучкин. - Или, допустим, я исполню работу плохо?

– Я не должен тебя убивать. - Иштархаддон оскалился, и Тучкину показалось, что зубы его остры, как у волка. - Но ничто не помешает мне наказать тебя. Например, отрубить тебе руку и прижечь огнем рану, дабы ты не истек кровью до смерти. Именно так я обычно поступаю с нерадивыми слугами.

– Понял, - быстро сказал Евгений Самсонович. - Приступаю к работе, господин… э… Иштархаддон.