Брайан Смит - Depraved

Хоук сморщился от боли. - Хорошо. Хорошо. Черт, ты руку мне вывернешь. Какой прок будет тогда от такого "сосуда"?

Вместо ответа снова безумный хохот.

Гарнер открыл дверь и втянул Хоука за собой. Он протащил его через тускло освещенную переднюю в гостиную, обставленную хламом, который не взяла бы себе ни одна благотворительная организация. Неудобный на вид диван с деревянными ножками и ужасной обивкой. Шаткое зеленое кресло, которое не выдержало бы никого с весом свыше ста пятидесяти фунтов. Какая-то гребаная тахта. Хрупкие на вид приставные столики и лампы с дырявыми абажурами. Но больше всего его встревожила не обстановка. А выстроившиеся в ряд уродцы-Кинчеры, ждавшие их появления. Примерно равное количество мужчин и женщин. Некоторые с большими, луковицеобразными головами. Некоторые с лишними пальцами или конечностями. У одного был настолько огромный горб, что ему все время приходилось стоять согнувшись пополам. У других были такие сплюснутые и искривленные лица, что от их вида содрогнулся бы любой балаганный уродец. Но Хоук уже привык к внешнему виду Кинчеров. Его не это беспокоило.

А тот факт, что все они были голые.

Да, вот это его беспокоило.

Хоук застонал.

У него закружилась голова и он покачнулся. - Вот, дерьмо!

Гарнер крепче сжал его запястье и удержал в вертикальном положении.- - Видишь ли, дружище, чтобы использовать тебя в качестве "сосуда", я должен расслабить твой разум.

Хоук уже испытывал жуткую слабость.

Ему казалось, что его вот-вот вырвет.

Кинчеры подступали все ближе, образуя вокруг него сплошной круг из деформированной плоти. Он увидел то, чего не хотел видеть. У одной женщины подмышкой висела пораженная болезнью третья грудь. А у одного из мужчин был толстый, гигантский пенис, свисающий почти до пола - только сейчас он набухал и поднимался вверх.

О, Боже...

Теперь Хоука больше всего волновала его собственная нагота. Сейчас ему больше всего хотелось иметь барьер из одежды между собой и этими гребаными уродами. Да что там! Больше всего ему хотелось бы оказаться за десять тысяч миль от Гарнера и этих чертовых чудовищ. Но он начал понимать, почему Гарнер лишил его шмоток. Этот вопрос с самого начала не выходил у него из головы.

Они были все ближе и ближе.

С каждой секундой.

Потом их руки коснулись его, стали ощупывать его тело.

Гарнер снова рассмеялся, выпустил из руки его запястье и выбрался из круга. Хоук попытался следовать за ним, но круг сомкнулся, и он почувствовал теплое, потное прикосновение уродливой плоти. Он захныкал, из глаз хлынули слезы. Кинчеры замычали и захрюкали как свиньи в течке, стали издавать идиотские стоны, как киношные зомби. Их руки ощупывали каждый дюйм его тела. Потом он почувствовал на себе их рты, их языки оставляли влажные, клейкие следы по всему его телу. Чей-то рот сомкнулся на его члене и принялся с энтузиазмом сосать. К своему ужасу Хоук почувствовал наступление эрекции. Он надеялся, что у него отсасывает какая-нибудь баба, но потом понял, что это уже вряд ли имеет значение. Закрыл глаза и снова стал молиться о чудесном избавлении.

И снова этого не случилось.

Он опять открыл глаза, когда понял, что куда-то движется вместе со всеми. Хоук оглянулся через плечо и увидел, что Гарнер пристроился за ними в хвосте, его красное лицо растянулось в воистину демонической ухмылке.

Полудемон рассмеялся. - Я более чем уверен, что это сломает тебя.

Хоук захныкал как ребенок. - Зачем?

Сейчас они были в узком коридоре, и Хоук понятия не имел, куда они идут. Гарнер небрежно закурил очередную сигарету со сводящей с ума неторопливостью. - Чтобы взять под контроль твое тело, проникнуть в твой разум, ты должен быть сломлен. А твое сознание разрушено. Ты должен лишиться рассудка.

Плотская масса внезапно прекратила движение. Хоук повернул голову и увидел, что они достигли конца коридора.

Перед ними находилась закрытая дверь.

Несколько Кинчеров возились с дверной ручкой.

Сердце Хоука колотилось с бешенным ритмом. Казалось, оно может взорваться в любой момент. Он не знал, что ждет его по ту сторону двери, но чутье подсказывало, что ничего хорошего.

Дверь открылась.

Он увидел яркий свет и склизкие от грязи стены.

В нос ударил чудовищный смрад.

Обхватившие его руки подтолкнули вперед, и он шагнул из плотского круга в комнату, где впервые увидел Глэдис Кинчер.

Хоук закричал.

Глумливый хохот Гарнера эхом разнесся по коридору.

Хоук закричал снова.

Остальные Кинчеры вошли за ним в комнату, и дверь захлопнулась.

Широко раскрытые, испуганные глаза девушки смотрели на нее с отчаянной мольбой. Сквозь кляп из скомканных трусиков и клейкой ленты доносились приглушенные стоны. Она была чуть больше пяти футов ростом и весила с одеждой фунтов сто, только сейчас она была голой. Бледное, но миловидное лицо, изящная линия подбородка, нежная кожа. Длинные, прямые черные волосы, спускающиеся на костлявые плечи. Тонкая шея. Как у Одри Хепберн. С каждый вдохом ее ключицы резко выступали на фоне бледной кожи. Это была по-настоящему красивая девушка, лет девятнадцати, не больше.

- Ткни ее в шею.

Меган, не колеблясь, вонзила ледоруб девушке в горло и резко выдернула. Из раны брызнула кровь. Несколько капель попало Меган на голую грудь. Девушка жалобно шевелила челюстью, пытаясь что-то сказать сквозь кляп, и давилась кровью. Ее тело забилось в конвульсиях, закованные в наручники руки вцепились в душевую лейку на головой. Ее искаженное лицо и выпученные глаза напомнили Меган рыбу, бьющуюся на дне лодки. Меган смотрела, как кровь стекает у девушки по груди и капает в ванну. Она знала, что должна испытывать тошноту и стыд, но этого не произошло.

Возможно, благодаря холодному дулу пистолета, приставленного к затылку.

Она не хотела этого делать.

Но еще больше не хотела умирать.

Мэдлин, ее новая надсмотрщица, наклонилась ближе и положила руку ей на запястье. Ее голос понизился до шепота, - Ткни ее в глаз.

Какая-то ее часть по-прежнему хотела действовать в режиме кино-героини. Быстро развернуться и выбить пистолет у этой манды ударом дзюдо. Потом воткнуть ледоруб ей в горло. В глаз. Отпустить пару мрачных шуток, когда ее противник рухнет на пол и издохнет, как свинья. Но она знала, что это нереально. Она не сможет спасти девушку. Не сейчас. И любой жест неповиновения может привести к ее собственной смерти.

К черту эти разговоры.

Она поудобнее взялась за ледоруб, вонзила в левый глаз девушки, и протолкнула поглубже, стараясь поразить мозг. Желудок тут же скрутило, но она стиснула зубы и подавила приступ тошноты, стараясь протолкнуть ледоруб как можно глубже. По руке сочилась кровь и еще какая-то вязкая жидкость. Тело девушки несколько раз дернулось и затихло. Меган извлекла ледоруб из окровавленной глазницы и бросила в ванну. Отряхнула руку, и густые капли крови брызнули на тело.