Дмитрий Хворост - История первая. Беглец. История вторая. Странник.

Крикнул и сразу же пожалел, так что бы тут не находилось, оно явно не человек. Людская нога не ступала по этому полу уже больше нескольких сотен лет. Моё воображение, вместе с подстёгнутым ужасом разумом, начали рисовать перед глазами образы различных монстров, один ужаснее другого. Однако…

— Яааа… — донесся запоздалый ответ из-за ближайшей колонны по правую руку от меня. Существо каким-то макаром преодолело всё это расстояние, оставаясь незамеченным. Голос у неожиданного гостя был похож на человеческий, но он сильно растягивал звуки, будто не успевая закончить их в нужный момент. И, быть может, мне показалось, но говорила девочка.

— Кто ты?

— Не знаю, — совсем растерянно ответила колонна, вновь начав грустно всхлипывать.

— Выйди, покажись! — набравшись смелости, попросил я. Кем это существо ни было, оно явно было напугано и потрясено чуть ли не больше меня. — Не бойся, я тебя не обижу.

— Хорошо. Не убегай.

Прямо передо мной из пола выросло нечто. Очертаниями монстр напоминал человеческую девочку лет десяти-двенадцати, состоящую целиком из полупрозрачной, оранжево-красной жижи, а ноги её, после колен, превращались в бесформенную лужу. В нос ударил резкий запах лимона и апельсина.

— Привет!

— П-привет, — помедлив, ответил я, во все глаза рассматривая невиданное диво. — Меня зовут Эрик. А тебя?

— Имени. Нет… — жалобно заявил монстр и тут же расплакался, утирая странные желтовато-малиновые слёзы и при этом издавая забавное бульканье.

— Не реви. Разве твои родители тебя не назвали? — я обращался с ней, как обычным человеком, как это свойственно любым детям. Они не видят большой разницы в том, человек ты или нет, пока остаёшься с ними добр. — Кстати, где они? Ты потерялась?

Она отрицательно помотала головой и показала в темноту.

— Дом.

Затем её палец переметался куда-то в сторону и вверх, на блестящем в свете факела лице появилось выражение усилий. Ей явно тяжко было находить подходящие слова, а потом ещё и объединять их в предложения.

— Мама. Далеко. Не успела назвать. Погибла, — кратко пояснила бедняжка и от души расплакалась.

— А папа?

— Папа? Нет. Только мама, — почему-то это слово вызвало у неё настолько искреннее удивление, что малышка даже на секунду позабыла о своих невзгодах. — Кто есть папа?

— Ну… эээ… как бы это сказать. Есть мать, а есть отец. Когда они влюбляются друг в друга, то получаешься ты, — мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы объяснить, что я сам ещё толком не знаю. Монстр округлил ещё сильнее свои и без того огроменные глаза и в полном недоумении дотронулся указательным пальцем до губы, пытаясь понять суть сказанного. — Ну, родители…

— Ааа, нет двух. Только мама… — она запнулась, для пущей сосредоточенности обхватив голову руками, вспоминая что-то. — Отделилась! — счастливо выпалила девочка, подобрав нужное слово. — Есть мама. Потом есть и я, и мама.

— Понятно, — потрясённо кивнул я и улыбнулся ей. Пока она была занята разговором, её горе ненадолго забывалось. Не знаю, что было бы со мной, случись такая беда. Наверно дни напролёт рыдал и стенал. — Тогда я назову тебя! Хммм. Теперь ты — Атрама.

Не помню, откуда именно взялось это имя. Кажется, так звали принцессу из сказки, которую мне не так давно рассказала мама на ночь. Свеженаречённый монстр восторженно повторил своё имя несколько раз, видимо запоминая и будто смакуя, а затем, в порыве чувств, заключил меня в объятия. Должен сказать, мне казалось, что будет противнее. На ощупь она напоминала тёплый холодец, но никакая не слюнявая и не склизкая, как выглядит со стороны.

— Будешь со мной играть? — предложил я, и Атрама рьяно закивала.

Ещё три месяца я тайком прокрадывался в разрушенные катакомбы под городом, теперь уже один. Девочка оказалась смешливой, доброй, а так же любознательной и заботливой, пусть и немного медлительной. Она обожала, когда я рассказывал об увиденном на поверхности (в основном, про свою каждодневную жизнь, конечно). Не знаю, что рисовала фантазия Атрамы, иногда было тяжело предсказать результат неторопливого хода её мыслей, но, судя по широко открытому рту и искорках восхищения в глазах — нечто прекрасное. Мы играли, общались, пусть не так уж и часто, но каждый раз оба оставались довольны редкими встречами.

Но потом моя семья решила перебраться в столицу, которая по совместительству являлась и одним из крупнейших портов. Расставание было тяжёлым и горьким. О своей «матери» она скорбела меньше, чем обо мне. Но выхода не было. Когда я уходил, то пообещал, что обязательно вернусь, рано или поздно, и поиграю с ней ещё. Вот так и получилось, что наивная девочка-монстр осталась ждать там, в сырых и тёмных подземельях, а я уехал в огромный людный город Трестон — столицу небольшого королевства Нерарет. С ходом времени эта история уходила на второй план, задвигаемая туда повседневными заботами. Потом я поступил в школу магов, находившуюся там же, и искреннее обещание было оставлено на поруки всё той же Каэлерис, всевидящей властительнице нитей судьбы.

«Разыскиваются тёмные маги: Эрик Мэйфилд «Ворон», Дик Атрис «Тевталь», Хадрез фон Глэм «Рубака»… За любые сведения об этих отступниках обещается щедрое вознаграждение».

Такие листовки с длинными списками имён и прозвищ моих коллег можно было лицезреть чуть ли не на каждой стене. Всего за сутки из почётных членов Конклава мы превратились в преступников. Церковь умеет проделать свои махинации молниеносно. Мне даже интересно, где моё начальство из Совета Магистров так облажалось, чтобы их смогли прижать к ногтю и заставить пойти на столь чудовищные уступки. Кто виноват, в том, что я — Эрик Мэйфилд, более известный как «Ворон», вынужден бежать, спасая свою жизнь? Хотя, что даст мне имя виновного или, даже если он чудесным образом появится тут, не убивать же несчастного простофилю только за какой-то мелкий проступок. Скорее всего, это кто-то из моих младших коллег. Чуть-чуть превысил свои полномочия, а бдительное око Церкви или даже Еретиков, это заметило и схватило за горло весь Конклав. И ударили, сволочи, по самому ненавистному месту — кафедре тёмной магии. Они с самого основания спят и видят, как бы стереть наш факультет с лица земли так, чтобы и камня на камне не осталось. Теперь, когда им это удалось, может, затихнут ненадолго, упиваясь триумфом.

Я на секунду представил, как целая толпа монашек с кирками и молотами пытается разрушить башню, в которой ютится наша кафедра, и кисло улыбнулся. Но сейчас некогда думать о таких несуразицах — шкуру бы свою спасти! По глупому совпадению я сейчас находился практически в самом центре королевства. Пусть клирики и еретики сами разбираются с наплывом нежити, демонов и проклятий как знают. Я, конечно, поклялся защищать род людской, но делать это за награду в виде поджаривания на весёлом костерке, разведённом чёртовыми фанатиками, как-то не хотелось.