Кассандра Клэр - Механический ангел

– Да, – нерешительно согласилась Тесс. – То есть мне говорили, что я ничем не отличаюсь от человека, в которого превращаюсь. Но я не назвала бы такую маскировку совершенной.

Камилла внимательно посмотрела на девушку:

– Она должна быть совершенной. Если бы вы превратились в меня…

– В вас? – удивилась Шарлотта. – Леди Белкурт, я не понимаю…

– Зато я понимаю, – тут же перебил ее Уилл. – Если Тесс превратится в леди Белкурт, она сможет попасть на одну из вечеринок де Куинси. И она будет потом свидетельствовать против него. Тогда Анклав накажет его, не нарушая Соглашения.

– А я смотрю, вы весьма умны, молодой человек, – улыбнулась Камилла, вновь продемонстрировав свои белые зубки.

– И кроме того, можно было бы разузнать, почему де Куинси так заинтересовался механизмами, – продолжал Джем. – Не думаю, что, убивая мирян, он всего лишь идет на поводу у собственных капризов. Он ничего не делает просто так.

Джем выразительно посмотрел на Шарлотту, и Тесс поняла, что юноша в этот миг так же, как и она, вспомнил о телах в подвале Темного дома.

– Мы должны придумать, как связаться с Анклавом из логова де Куинси, – продолжал размышлять Уилл, его синие глаза светились азартом. – Возможно, Генри мог бы изобрести необходимую штуковину. И хорошо было бы получить проект, который использовали при строительстве дома.

– Уилл, – возразила Тесс, – я не…

– Конечно, ты одна туда не пойдешь, – нетерпеливо перебил ее Уилл. – Я отправлюсь с тобой. Не позволю ему причинить тебе вред.

– Нет, Уилл! – отрезала Шарлотта. – Ты и Тесс, одни, в доме, переполненном вампирами? Да вы с ума сошли! Я запрещаю.

– Но кого вы можете послать с ней, если не меня? – спросил Уилл. – Вы знаете, что я действительно смогу защитить ее…

– Могу пойти я. Или Генри…

Камилла, которая до этого следила за перепалкой со скучающим видом, наконец сказала:

– Боюсь, в этот раз я соглашусь с Уильямом. На эти вечеринки пускают только близких друзей де Куинси, естественно вампиров, и их слуг – людей. Де Куинси однажды уже сталкивался с Уиллом, когда тот притворялся богатым и глупым мирянином, очарованным оккультизмом. Думаю, он не удивится, если теперь увидит Уилла в качестве… раба одного из нас.

Рабы… Тесс читала о них в «Кодексе»: это были миряне, поклявшиеся служить вампиру. Их еще называли затемненными. Эти люди кормили, вернее, поили вампира своей кровью и взамен время от времени получали капельку крови своего хозяина. Зачем им это было надо? Все очень просто. Регулярно употребляя кровь вампира, они после своей смерти сами должны были стать детьми ночи. К тому же хозяева привязывали к себе рабов посредством своей крови, и у тех даже мысли не возникало сбежать.

– Но Уиллу только семнадцать, – возразила Шарлотта.

– Большинство рабов стали таковыми еще в юном возрасте, – заметил Уилл. – Вампиры любят мирян в расцвете сил – так меньше шансов нарваться на дурную кровь. Кстати, эти люди живут чуть дольше, чем все остальные. – Он выглядел страшно довольным своими познаниями. – Большинство членов Анклава не сможет убедительно изобразить недавно порабощенного человека просто потому, что они не молоды и не красивы…

– Ты хочешь сказать, что единственный красавец среди нас? Неужели все остальные на твой взгляд так отвратительны? – с удивлением спросил друга Джем. – Почему я, к примеру, не смогу сыграть эту роль?

– Нет, – возразил Уилл. – Ты и сам понимаешь, почему не подходишь.

Последнюю фразу Уилл произнес совершенно равнодушно, и Джем какое-то мгновение еще пристально смотрел на друга, а потом пожал плечами и отвел взгляд.

– Я все еще не уверена, – неспешно проговорила Шарлотта. – Когда следующий прием, Камилла?

– В субботу ночью.

Шарлотта глубоко вздохнула:

– Я вынуждена буду посоветоваться с Анклавом, прежде чем дать согласие на эту авантюру. К тому же еще должна согласиться Тесс.

После этих слов все присутствующие в зале обернулись и посмотрели на девушку. Та нервно облизнула сухие губы.

– Мой брат может находиться в доме у де Куинси? – спросила она у леди Белкурт.

– Не могу вам этого обещать, но это вполне возможно. Натаниэль Грей прежде часто бывал на приемах де Куинси. Он был очень популярен.

Тесс почувствовала, как по спине ее пробежал холодок страха.

– Был ли он… Был ли он порабощен?

– Нет, – ответила Камилла после паузы.

«Она лжет, – решила Тесс. – Или на худой конец что-то недоговаривает».

– Хорошо, я согласна, – объявила она наконец. – Но я хочу, чтобы мне пообещали: если Нат там, мы спасем его. Я хочу быть уверенной, что все это устраивается не только для того, чтобы поймать де Куинси. Вы обещали мне спасти Ната, и я хочу знать, что вы не нарушите своего слова.

– Конечно, – согласилась Шарлотта. – Но я не знаю, Тесс… Это очень опасно…

– Ты когда-нибудь превращалась в обитателя Нижнего мира? – спросил Уилл. – Ты ведь даже не знаешь, получится ли у тебя такой фокус.

Тесс покачала головой:

– Нет, я никогда не делала ничего подобного. Но… я могу попробовать… – И она обратилась к леди Белкурт: – Не могли бы вы дать мне что-нибудь из своих вещей? Кольцо или носовой платок.

Камилла изящным жестом подняла руки, легко отбросила в сторону белокурые локоны, свободно лежавшие на ее идеальных, словно высеченных из мрамора плечах, и расстегнула ожерелье. Когда она протянула его Тесс, то девушка невольно залюбовалась ее тонкими и длинными пальцами.

– Вот. Возьмите это, – сказала леди Белкурт.

Нахмурившись, Джем шагнул вперед, забрал ожерелье и сам протянул его Тесс. Ожерелье оказалось тяжелым, а квадратный рубин, размером чуть ли не с кулак, был на удивление холодным, словно долго пролежал в снегу. Когда Тесс сжала его в кулаке, то на секунду ей показалось, что в руках у нее кусочек льда. Она затаила дыхание и закрыла глаза.

Странно, но теперь все было по-другому. В мгновение ока вокруг нее стало так темно, что хоть глаз выколи, а потом вдали вспыхнул свет – серебристое мерцание. Только вот свет этот не грел, напротив, от него исходил прямо-таки арктический холод. Тесс, морщась от боли, потянула свет к себе, его лучи коконом завернулись вокруг ее тела, и девушка подалась вперед, пытаясь достичь самого его источника. Свет стал еще сильнее, и теперь вместо кокона ее окружали нестерпимо мерцающие белые стены…

Тесс почувствовала острую боль в груди, и на мгновение все перед глазами поплыло и стало алым, цвета крови. Тесс запаниковала. Ее глаза распахнулись…

Она по-прежнему была в Святилище, а все присутствующие не сводили с нее глаз. Камилла слегка улыбалась, остальные же казались пораженными до глубины души. Во всяком случае, выражения лиц у них сейчас были точно такими же, как тогда, когда она превратилась в Джессамину.