Антоний Оссендовский - Люди, боги, звери

В конце мая 1921 года белогвардейские остатки, притаившиеся около границы России в Уссурийском крае, Маньчжурии и Восточном Туркестане, все чаще дают о себе знать. В то же время японский генштаб направляет 175 тысяч солдат и значительную часть военного флота на Дальний Восток для подкрепления своей армии.

В Монголии фактически всю власть сосредоточил в своих руках «хан» Унгерн. С помощью феода-лов-союзников он проводит рекрутский набор. Он учит армию, главной ударной силой которой станут в дальнейшем две бригады Азиатской конной дивизии, сгруппированные из контрреволюционно настроенных забайкальских и оренбургских казаков. Всего он имеет под своим командованием около 11 тысяч сабель из 21 отряда и 37 карабинов. Он тесно контактирует с Семеновым, получая от него из Хай-лара, как сообщает газета «Известия» в номере от 15 мая 1921 года, только в течение одного месяца 200 подвод с оружием.

Но попытка повернуть колесо истории не удалась. Безумный налет и попытка перерезать Транссибирскую магистраль заканчиваются поражением. Барона оставляют союзники, массово дезертируют солдаты.

Озлобленные и униженные офицеры поднимают бунт. Макеев пытается застрелить «бога войны». Не удается. Барон бежит в степь. Там его поймают монголы и передадут конному разведчику подразделения кавалерии Красной Армии под командованием Константина Рокоссовского.

2 октября 1920 года барон во главе Азиатской конной дивизии пересёк границу Монголии и сделал первую неудачную попытку взять Ургу. После поражения он сменил тактику. Он устроил совещание с представителями монгольской аристократии. За освобождение арестованного китайцами Богдо-гегена — «Живого бога» они обещают помочь Унгерну. К Азиатской конной дивизии присоединяется конница восточных аймаков. Небольшую помощь оказывают и японцы.

В конце января — начале февраля 1921 года продолжались бои за Ургу. «Правление» унгерновцев в Урге — это сплошная полоса террора, пыток и экзекуций. Балтийский барон хотел основать орден «буддийских рыцарей-крестоносцев». В Монголии просыпается суеверный страх. Однако некоторые видят в Унгерне освободителя от китайского гнета. Он был ханом, наследником великогр Чингиза, о котором складывались песни и сказания. На пальце барон носил перстень со свастикой.

Однако иллюзии быстро рассеялись. Край, опустошенный китайцами, был не в состоянии вынести растущих затрат на реализацию воздушных планов «кровавого барона». Вынесение безотлагательных приговоров военных судов, растущий гнет со стороны помещиков и постоянные реквизиции провоцировали простых людей все чаще прислушиваться к пропаганде красных.

В начале марта 1921 года в пограничном городе Троицкосавск состоялся первый съезд Монгольской народной партии, которая насчитывала тогда всего около двухсот членов. Однако эта партия обрела поддержку со стороны северного соседа. Достоин внимания тот факт, что еще во время заседания съезда Китай обратился к советским властям с просьбой о вступлении в Монголию Красной Армии.

10 апреля того же года созванное в эмиграции Монгольское временное правительство, желая избавиться от Унгерна и его сподвижников, также обратилось за помощью к Красной Армии и военным отрядам Дальневосточной республики.

Барон, предупреждая врагов, собирался ударить первым. Он мобилизовал все силы и усиленно искал союзников. 20 апреля 1921 года Азиатская конная дивизия выходит из Урги и направляется на север. Тем временем вся южная граница Сибири находится в огне. После первой стычки, сохраняя видимость покорности и дисциплинированности, отряды белых становятся бандитскими группировками. Теперь каждый из них заботится только о спасении своей жизни. Они изменяют «кровавому барону» и бросают его. Сам же он будет воевать до конца. Смерти он не боялся, как будто знал, когда она наступит. Он верил предсказаниям.

Процесс и суд над наследником Чингисхана происходил в Новониколаевске. Приговор мог быть только один. Он был выполнен 17 апреля 1921 года.

Антоний Оссендовский познакомился с «кровавым бароном» в монастыре над Орхоном. Он провел в Урге 9 дней. За это время он выслушал исповедь и родные саги жестокого балтийского бандита. Он был свидетелем экзекуций над большевистскими комиссарами и гаданий лам. На следующий день после ухода Азиатской конной дивизии на север, 21 мая 1921 года, он уехал из Урги.

Их первая встреча состоялась в самом начале мая 1921 года в примонастырском поселке Ван-Хурэ, расположенном на тракте между Улясутаем и Ур-гой. Унгерн прибыл сюда на свидание с Резухиным и Казагранди и остановился в юрте Рибо — тот был тогда врачом 2-й бригады. В эту юрту и велено было явиться Оссендовскому. Будучи наслышан о страшном бароне, он на всякий случай сунул за обшлаг рукава ампулу с цианистым калием, чтобы отравиться, если Унгерн прикажет его казнить, как незадолго до того по подозрению в шпионаже был зарублен полковник Филиппов, спутник и товарищ Оссендовского.

У входа в юрту стоял адъютант Резухина, капитан Веселовский. За поясом у него был заткнут револьвер без кобуры, в руке он держал обнаженную шашку, которой зарубил Филиппова. Лужа крови еще не впиталась в землю перед юртой.

«Не успел я переступить порог, — вспоминает Оссендовский, — как навстречу мне кинулась какая-то фигура в красном монгольском халате. Человек встряхнул мою руку нервным пожатием и также быстро отскочил обратно, растянувшись на кровати у противоположной стены.

— Кто вы такой? — истерически крикнул он, впиваясь в меня глазами. — Тут повсюду шныряют большевистские шпионы и агитаторы!».

Между тем Веселовский неслышно вошел в юрту и остановился за спиной Оссендовского. Шашку он по-прежнему держал в руке, не вкладывая ее в ножны и ожидая, видимо, что с этим посетителем приказано будет поступить так же, как с предыдущим. Но барон внезапно сменил гней на милость. Как пишет сам Оссендовский, он уцелел только благодаря привычке к самообладанию. Отчасти это могло быть и так, однако, скорее всего, он вовремя успел напомнить барону о каких-то своих заслугах в борьбе с красными или связях с известными Унгерну лицами.

В «Истории Монгольской революции 1921 года» (проф. Ширендыба), изданной в Улан-Баторе, можно найти фамилию Оссендовского. Ему посвящено одно предложение, оканчивающееся эпитетом «авантюрист».

Интересный ракурс этого периода жизни писателя представлен в опубликованных в Москве в 1969 году воспоминаниях бывшего работника русской купеческой организации в Монголии А.В. Бурдукова. Вспоминая осень и зиму 1920 года, Бурдуков пишет:

«Вместе с белыми беженцами в Улясутай прибыл проф. Фердинанд, поляк, который попал в Сибирь через Урянхайский край и где-то по дороге присоединился к отрядам белых. Опытный политик и закоренелый противник Советской России, создавая себе окружение, играл в опасные игры. Интриган хвастался, что якобы после окончания Русско-японской войны 1904–1905 гг. он был вместе с всемогущим тогда царским министром Витте при подписании соглашения в Портсмуте. Он объединил вокруг себя польских беженцев и активных русских белых бандитов. После того как он нашел подступ к китайским и монгольским властям в Улясутае, он начал играть роль посредника между ними».