Игорь Денисов - Судья

На полу у моих ног в луже крови лежали трупы. Муж, жена и маленький мальчик лет пяти. Это я убил их. Мозги мальчика разбрызгало по всей комнате.

Я упал на колени и заплакал. Огонь уже пожирал мебель, рушился потолок. Дым заполнял комнату. Я решил, что не достоин жить.

И тут закричала девочка. Наверху, в одной из комнат на втором этаже. Я бросился вверх по лестнице, нашел ее. Еще минута, и огонь добрался бы до нее. Я взял девочку на руки. Вынес из дома. Я нес ее через огонь, через ад боя, вокруг бегали убийцы, такие же как я. Орали, стреляли, взрывали, выпускали друг другу кишки, душили, зубами грызли глотки. Я бежал с поля боя, я предавал своих товарищей, любой из которых был готов отдать за меня жизнь. Рядом гибли десятки людей, а я спасал одну-единственную маленькую жизнь, до которой никому не было дела. Девочка прижималась ко мне, вцепившись слабыми ручонками в камуфляжную куртку. Она уткнулась лицом мне в шею, чтобы не видеть крови и трупов, плакала и звала маму. «Где моя мама? Найди мою маму!». Ее мама валялась на полу, пробитая пулями, через нее можно было макароны проворачивать, а к тому времени огонь превратил ее в пепел.

И вот я с этой девочкой на руках прибегаю к своим командирам. Видела бы ты их лица! Отец девочки был чечен, а мать — русская, и она, внешне чеченка, на чистом русском говорит: «Я хочу маму. И писать». Они не думали, что там, среди врагов, есть мирные люди, есть дети.

Андрей прошел мимо Инны, вложил пистолет в руку Никого, а его пистолет взял себе и сунул за пояс джинсов.

— Меня должны были посадить за дезертирство. А может, пристрелить где-нибудь в глухом лесу. Но они этого не сделали. Я был лучшим. Меня отправили в штаб, пичкали лекарствами, проводили тесты, ставили эксперименты. Результаты показали, что я в норме, программа работает. Но я просто притворялся. С того момента я никогда не терял своего «Я». Эта девочка что-то сломала во мне. Я вышел из-под контроля. В бою я больше не впадал в безрассудную ярость. Действовал хладнокровно и обдуманно. Не убивал женщин и детей, и стрелял в своих товарищей, если они делали это. Я уже не мог быть солдатом. И не мог сбежать или сесть в тюрьму. Я был подопытным кроликом секретного эксперимента, о котором знали только президент, министр обороны и несколько генералов. Живым выйти из эксперимента я не мог. Мне пришлось обучиться трюку под названием «мертвая собака».

Андрей усмехнулся.

— И что дальше? — спросила Инна.

— Я сбежал. И оказался в ловушке. Во внешнем мире я был никто, и не было никаких шансов начать новую жизнь. Я должен был все время прятаться. Я не мог работать, создать семью, завести детей. И жить, как будто ничего не было, не мог тоже. Такое не забывается. Все, что я умел — убивать. Нас, участников эксперимента, называли «ангелами смерти». Все, что я знаю — как убивать эффективно и с толком.

Я встретил одного бизнесмена, который создал религиозную организацию. Я знал, что его деятельность — прикрытие финансовой пирамиды. Мне было плевать. Я стал партнером Кривицкого. Мы ездили по городам и весям, пудрили народу мозги. Здесь, в Новгороде, к нам присоединился Павел. Глупый, наивный идеалист. Он верил, что мы помогаем людям. Но он изменил мою жизнь. Дал мне толчок. Я видел, что он обладает мистической силой. Он совершил чудо. Павел не участвовал ни в каких экспериментах, но был так же силен, как и я. Таких людей в истории человечества было, наверное, не больше десяти. Я презирал его и ненавидел. «Почему», думал я, «это ничтожество обладает такой силой, какой у меня никогда не будет?» И лишь спустя годы понял, в чем секрет его силы. Он способен любить. Я мог только ненавидеть и убивать.

Я видел вокруг несправедливость. Я хотел все исправить. Все, на что я был способен — убийство.

Павел пробудил во мне силу, подобную той, которой обладал сам. Как? Просто двинул меня по голове. Любого этот удар убил бы, а я только ослеп наполовину. Но у меня открылось второе зрение. По жизни мною двигала только ненависть, и это было зрение особого рода, совсем не то, что у Павла. Павел был способен увидеть чистую душу. Я же видел грехи людей. Даже святой казался мне чудовищем. Меня окружали уроды, подонки, насильники и убийцы.

Руслан подарил мне судейский молоток — не простой, а особенный. Ума не приложу, как подобная штука попала ему в руки. Я стал Судьей, явился в Холмы. Убил твоего опекуна и сохранил тебе жизнь — ты знаешь, почему. Это сыграло мне на руку. Ты рассказала обо мне остальным, пошли слухи. Я так и планировал. Я хотел повести за собой людей. У меня была идея. Мне были нужны последователи. И только там, в парке, понял, что все неправильно. Ситуация вышла из-под контроля. Идею извратили. Я понял, что должен все начать сначала.

Для этого мне нужно было снова «умереть». Я впал в состояние, близкое к смерти. Очнулся в морге. Рядом на жестяных постелях лежали мертвецы. Стояла ужасная вонь. И жара. Люди думают, в морге холодно — но там ужасно жарко и душно — мертвецы выделяют тепло, когда гниют. Кто-то снаружи начал ломать дверь. Я с трудом размял затекшее тело, сел на медицинском столе. Дверь сломали, и в морг ворвались мои последователи. Увидев, что я жив, они пали на колени и провозгласили меня Богом. Я бежал с ними. Голый и босой. Бежал по снегу, стуча зубами от холода. Они привели меня в подвал, где располагался их штаб. Меня обогрели, накормили, одели и обули. Их было там человек двенадцать. Всего же, как они сообщили — человек пятьдесят. Они намеревались захватить в городе власть.

Я сказал им: «Вернитесь в свои дома и живите мирно в любви и труде. Таково мое повеление. Довольно крови!» На миг они будто застыли. Лица их исказились, они с дикими криками бросились на меня, чтобы разорвать в клочья. Мне пришлось, в целях самозащиты, убить троих. И тогда они успокоились, и вновь посмотрели на меня восхищенными и благодарными глазами, и преклонились предо мной. Не в силах сдержать отвращения, я плюнул одному из них в лицо. И сбежал.

— И что дальше?

— Узнал о смерти Павла. Ты осталась одна. Я решил приглядывать за тобой и, если надо, защищать.

Наступило короткое молчание.

— Что ты намерен делать?

— То же, что и раньше. Но теперь по-другому. Я должен действовать тайно. Я найду Баринова и убью его.

— А потом?

Андрей, помолчав, сказал:

— Когда я понял, в чем тайна силы Павла, я кое-что вспомнил. Когда-то я любил. Точнее, был влюблен. Давно, когда я еще во что-то верил. Она была замечательная девушка, с сильным и прямым характером. Не молчала, если видела несправедливость. Я хотел быть с ней, но она отвергла меня. Думаю, это одна из причин, почему ненависть поселилась в моей душе. Но сейчас я мог бы простить ее. Я хочу найти ее.

— Ты все еще ее любишь?