Игорь Денисов - Судья

Андрей покачал головой.

— Не знаю. Я люблю ее такой, какой она была тогда. Может быть, с тех пор она изменилась? Но я должен ее увидеть. Чтобы покончить с прошлым и найти новый путь.

Инна наморщила лоб.

— Может, тебе удасться снова полюбить? Иметь дом, семью, детей. Жить как все люди.

Андрей горько усмехнулся.

— Нет, Инна. Я давно сошел с этого пути. Мои руки по локоть в крови. Я не имею права связывать свою жизнь с другой. И потом… кто-то должен сторожить спящих. Я вполне счастлив, глядя, как любят другие.

Он поднялся. Инна вслед за ним.

— Сейчас я уйду, и потом позвонят в дверь. Не пугайся — это твоя дочь.

— Где она сейчас?

Андрей улыбнулся.

— В безопасности. Я спрятал ее в надежном месте. Она сидит на камне на берегу моря, и слушает шум прибоя. Когда я уйду, позвони в полицию. Скажи, трое ворвались в квартиру, угрожали, искали… что они там искали? Начали собачиться. Один задушил другого, потом третий застрелил подельника, испугался и убежал. Ясно?

Инна кивнула.

Андрей усмехнулся.

— Ну, прощай.

Когда он повернулся к ней спиной, Инна в первый и последний раз увидела у него на затылке маленькую трещину. Сквозь трещину проглядывал мозг. Инна содрогнулась. Но что-то подсказывало ей, что раньше трещина была больше. Она уменьшалась, и вскоре должна была исчезнуть совсем.

Андрей вышел из квартиры и навсегда исчез из ее жизни.

Инна заперла за ним дверь, прошла в комнату дочери и начала устранять учиненный бандитами беспорядок, плача от вида разбросанных повсюду платьицев, трусиков и маечек.

— Подонки, — шептала она.

Инна все привела в порядок, и тут раздался звонок.

Она бросилась к двери.

На пороге стояла Вероника.

— Мамочка, — сказала она, печально глядя на Инну. — Что у тебя с лицом? Ты ударилась?

Инна позвонила в полицию. Дежурный обещал, что скоро они приедут.

Оказывается, Таня уже давала в отделении свидетельские показания. К ней в дом ворвались двое, но у нее был пистолет. Она ранила одного из них и заперлась в спальне. Пока ломали дверь, вызвала полицию. Уцелевший бандит вломился в спальню, и они оба, на протяжении получаса до приезда полиции, держали друг друга на мушке, ведя бессмысленные споры. Таня не пострадала. Ее ни разу не ударили. Однако она призналась Инне, что за эти полчаса у нее появилась седина.

— Я чуть в обморок не упала. Еле удерживалась от того, чтобы пристрелить его. Но тогда нить была бы потеряна.

— Что будем делать?

Она услышала в трубке мобильного хриплый смешок.

— Что делать? Бороться. Просто так это все не закончится.

После короткой паузы Таня тихо сказала:

— Тебе следует на время уехать из города. У тебя дочка.

Инна внутренне застонала. Опять бежать! Неужели всю жизнь ее будет преследовать Зло, заставляя удирать с прижатыми к голове заячьими ушами? С другой стороны — что еще остается?

Ей не на кого оставить дочку. И потом, так или иначе придется ехать в Москву, пытаться осуществить детскую мечту.

— Я подумаю, — сказала она, понимая, что это, возможно, конец великой дружбы.

— Подумай. Я в обиде не буду.

Явился следователь, эксперты, начался мучительный допрос. Инна так вымоталась, что врала совершенно хладнокровно. Следователь ей не поверил. Но такова его работа — ничему не верить.

В дверях он обернулся.

— Не теряйте с нами связь. Если что, звоните. Вот моя визитка. Будьте уверены, мы сделаем все возможное, чтобы найти заказчиков.

— У вас есть гарантии? — спросила Инна.

— Для этого мне достаточно посмотреть на то, что они сделали с вашим лицом. И потом, у меня тоже растет маленькая девочка. Вот мои гарантии.

Распрощавшись, Инна закрыла за ним дверь.

Она уложила Веронику спать, выключила телевизор. Моя на кухне посуду, Инна кое-что вспомнила.

Она вытерла руки тряпкой. Достала из кармана халата ключи.

Андрей повернулся, собираясь уйти, но вдруг переменился в лице.

— Что такое?

Он подошел к Инне, положил ладонь ей на плечо.

— Я хочу тебя кое о чем попросить, — сказал Андрей взволнованным голосом, глядя ей в глаза.

— О чем?

Он сунул руку в карман джинсов и достал связку ключей.

Показал ей нужный ключ.

— Это ключ от квартиры на улице… — он назвал адрес. — Обещай, что съездишь туда и заберешь кое-что.

Говоря это, Андрей взял ее руку и вложил связку ключей ей в ладонь.

— Ну… хорошо. Если смогу. Что я должна забрать?

— Это абсолютно пустая квартира. Я жил там некоторое время. Там нет мебели и санузла. Только голые стены. В центре комнаты стоит стол, накрытый зеленой клеенкой. На столе — магнитофон. В магнитофоне кассета. Ее ты и должна забрать.

— Что мне с ней сделать?

— Сохрани ее. Если со мной что-то случится, она останется у тебя.

На неделе Инна нашла время, чтобы выполнить его просьбу.

И вот она стоит у двери, перебирая связку ключей.

Прислушиваясь, не слышно ли шагов на лестнице, Инна отперла дверь.

Действительно, пустая квартира с обшарпанными голыми стенами, из которых торчат ржавые трубы. Ни дверей, ни перегородок из гипсокартона. В туалете унитаз с протекающим бачком. Из стены торчит водопроводный кран, вода капает на пол. Раковина вырвана с мясом, валяется на полу, похожая на оторванное белое ухо.

Инна прошла в большую комнату, которая могла быть залом, если бы ее обжили. Окно распахнуто, на подоконнике — стопка пожелтевших газет.

На столе, накрытом зеленой клеенкой — магнитофон «Филипс». От него к стене тянется запыленный провод, штепсель подключен в розетку.

Поддавшись странному желанию, Инна протянула руку и нажала кнопку воспроизведения.

Шорох пленки.

Инна напряженно вслушивалась, но пропустила момент, когда началась запись. И потому вздрогнула, когда в комнате прозвучал негромкий, слегка искаженный голос Андрея.

«Я, Андрей Белкин, исповедуюсь, находясь в здравом уме и твердой памяти, готовый подтвердить достоверность всего, сказанного мною, с полным осознанием взятой на себя ответственности…»

Она остановила запись и вытащила кассету. К ребру была приклеена полоска бумажки с названием:

ОТКРОВЕНИЕ АНГЕЛА СМЕРТИ

Домой Инна возвращалась пешком. На сердце лежал камень.

Она вспомнила, как все начиналось. Исходная точка этой бесконечной истории. Все началось, когда они с дядей ссорились у машины. Или раньше? Но когда? Когда ее родители погибли в автокатастрофе? Когда Каин убил Авеля? Где начало мировой истории, в которой любовь и насилие сплетаются, как виноградные лозы?

И будет ли конец этой истории надежд и страхов, верности и предательства, любви и ненависти?

Вопросы, вопросы, вопросы. И небо — тяжелое, темное, равнодушное — никогда не дает ответов.