Энн Райс - Мумия

– А мечта о бессмертии? Вы оставили ее? Эллиот на минуту задумался. Потом не спеша ответил, сам удивившись решимости, прозвучавшей в голосе:

– Скорее всего, я найду то, что искал, в смерти. Я ее заслуживаю. – Он улыбнулся Рамсею, которого крайне удивил такой ответ. – И раньше, и сейчас, – продолжал Элли­от, – небеса представлялись мне некой бескрайней библиотекой с неограниченным количеством книг. И картин, и статуй, которыми можно любоваться вечно. Я представлял себе загробную жизнь как бесконечный путь к познанию. Как вы думаете, это возможно? Это ведь лучше, чем сразу же получить один скучный ответ на все вопросы.

Рамсей печально улыбнулся:

– Ваш рай состоит из творений человечества. Как наш древний египетский рай.

– Да, наверное. Огромный музей. И полное отсутствие воображения.

– Не думаю.

– О, мне так хочется обсудить с вами массу вещей, я бы многое хотел узнать у вас.

Рамсей не ответил. Он по-прежнему неподвижно стоял перед графом. Эллиоту было приятно, что его слушают так внимательно, стараясь понять. Он знал, что большинство людей не умеют слушать.

– Но похоже, мое время истекает, – вздохнул Эллиот. – Теперь мое бессмертие заключено только в моем сыне Алексе.

– Вы мудрый человек. Я понял это еще тогда, когда впервые заглянул в ваши глаза. А вот мошенник вы никудышный. Когда вы сказали мне, что Клеопатра убила Генри и его любовницу, я сразу же понял, где вы ее прячете. В доме танцовщицы – больше негде. Но я подыграл вам. Я хотел посмотреть, как далеко вы зайдете. Но вы вышли из игры. Вы не для этого созданы.

– Ну что ж, значит, мою авантюру можно считать законченной. Если вы захотите, чтобы я остался здесь после отъезда детей… Правда, я не знаю, чем может быть вам полезным старый больной человек. Так ведь?

Рамзес совсем растерялся.

– Почему вы не испугались, когда увидели ее в музее? – спросил он.

– Я испугался. Я был в ужасе.

– Но вы защитили ее. Вряд ли вы сделали это исключительно из корыстных соображений.

– Корысть? Нет, не думаю. Она притягивала меня – так же, как вы. Тайна, загадка. Мне хотелось разгадать ее, постичь. А кроме того…

– Что?

– Она… была живая. И ей было больно. Рамзес на минуту задумался.

– Вы уговорите Джулию вернуться в Лондон – на то время, пока это все не кончится? – спросил Эллиот.

– Да, уговорю, – сказал Рамзес. Он вышел и закрыл за собой дверь.

Они гуляли по Городу Мертвых, по «территории для экзальтированных личностей» – так это место называли арабы. Здесь султаны Мамлюка строили свои мавзолеи. Они видели крепости Вавилона. Они бродили по базарам. Жара измучила Алекса. А душу Клеопатры переполнили впечатления от только что сделанных открытий – перед ней прошла вся история, соединившая этот радостный день с тем временем, когда она жила.

Ей больше не хотелось осматривать древние развалины. Ей хотелось просто побыть с лордом Саммерфилдом.

– Ты мне нравишься, юный лорд, – сказала она ему. – Мне с тобой очень уютно. Благодаря тебе я забываю о своей боли. И о счетах, которые мне нужно свести.

– О чем ты говоришь, милая?

И опять она подумала о хрупкости, уязвимости этого смертного мужчины. Дотронулась до его шеи. Опять пробудились воспоминания, пугающая волна воспоминаний – такая похожая на те черные волны, из которых ее вызволили, черные воды смерти.

Интересно, разная ли у всех смерть? Антоний тоже утонул в черных волнах? Ей показалось, ничто не отделяет ее от той минуты, когда Рамзес отвернулся от нее, когда отказался дать Антонию эликсир. Она снова увидела себя стоящей на коленях и умоляющей: «Не дай ему умереть!»

– Вы такие хрупкие, все вы… – прошептала она.

– Я ничего не понимаю, милая.

Значит, я осуждена на одиночество? Среди всех этих людей, которым предстоит умереть? О Рамзес, я проклинаю тебя! И когда она снова увидела ту самую старинную спальню, когда снова увидела лежащего на кушетке умирающего мужчину и другого, бессмертного, который отвернулся от нее, ей бросилось в глаза то, чего она не заметила в те трагические минуты, – оба они были людьми, и в глазах Рамзеса стояло горе.

Позже, после того как Антония похоронили, когда она сама лежала будто мертвая, отказываясь говорить и двигаться, Рамзес сказал ей: «Ты была самая лучшая. Ты была единственная. Ты обладала отвагой мужчины и сердцем женщины. Ты обладала мудростью царя и хитростью царицы. Ты была совершенством. Я думал, что твои любовники многому научат тебя. Я не ожидал, что они тебя сломают».

Что бы она ответила сейчас, если бы снова оказалась в той спальне? Знаю? Понимаю? И все-таки, несмотря на охватившую ее горечь, при взгляде на шагавшего рядом юного лорда Саммерфилда, на этого прекрасного и беспомощного мужчину-мальчика, она испытывала инстинктивную темную ненависть.

– Милая, поверишь ли ты мне? Ведь мы так мало знакомы…

– Что ты хочешь сказать, Алекс?

– Это так глупо.

– Скажи.

– Я люблю тебя.

Она нежно погладила его по щеке.

– Кто ты? Откуда ты взялась? – прошептал он, взял ее за руку и большим пальцем провел по ладони.

Дрожь страсти прошла по всему ее телу, по груди прокатилась жаркая волна.

– Я никогда не причиню тебе зла, лорд Алекс.

– Ваше Величество, скажите мне свое имя.

– Придумай его сам, лорд Алекс. Называй меня как хочешь, если не веришь тому имени, которое я назвала.

В его темных глазах мелькнула тревога. Если он попытается поцеловать ее, она повалит его прямо здесь на камни. И будет заниматься с ним любовью, пока он снова не почувствует опустошение.

– Регина, – прошептал он. – Моя царица.

Значит, Джулия Стратфорд бросила его. Современная женщина, которая гуляет сама по себе, которая делает все, что ей вздумается. Значит, ее мог соблазнить только великий царь. А у Алекса теперь тоже есть своя царица.

Она снова увидела мертвого Антония. Ваше Величество, нам нужно унести его отсюда.

Рамзес повернулся к ней и прошептал:

– Пойдешь со мной?

Лорд Саммерфилд впился губами в ее губы, не обращая внимания на проходящих мимо них туристов. Жар в груди стал нестерпимым. Лорд Саммерфилд тоже умрет – как умер Антоний.

Интересно, позволят ли умереть Джулии Стратфорд?

– Отвези меня обратно в отель, – прошептала Клеопатра. – Я жажду тебя, лорд Алекс. Если мы не уедем, я прямо здесь сорву с тебя одежду

– Я твой покорный раб навеки, – ответил он.

Всю дорогу в машине Клеопатра прижималась к нему.

– Что с вами, Ваше Величество, поведайте мне.

Она смотрела из окна на толпы смертных, мимо которых они проезжали, – их были тысячи в этом городе, тысячи одетых в бессменные крестьянские робы.

Зачем он вернул ее к жизни? Чего он добивался? Она снова увидела его залитое слезами лицо. Она вспомнила фотографию – как он стоит, улыбаясь волшебной камере, обнимая темноглазую Джулию Стратфорд.