Брайан Ламли - Дом над прудом

– Я не художник, – отозвался я, что в данных обстоятельствах уже могло сойти за чересчур замысловатый ответ.

– Тебе не нравится? – В голосе моего друга слышалось разочарование.

– Я этого не говорил, – возразил я. – Это что, ночной пейзаж?

Он кивнул.

– А вот эти танцоры, эти едва различимые призраки… Как я полагаю, они танцуют?

– Да, – ответил он, – а еще тут есть музыканты. Звуки бубнов, скрипок…

– А! – воскликнул я. – Вчерашняя музыка!..

Карл вопросительно посмотрел на меня.

– Возможно… В общем, я доволен. По крайней мере ко мне вернулось вдохновение. А как ты сам?

– Ты занимался своим делом, – ответил я. – Я же займусь своим.

– Но чем конкретно?

Я пожал плечами.

– Прежде чем что-то предпринимать, хотелось бы проникнуться местным духом. Но в мои планы не входит задерживаться здесь надолго. Месяц-другой, а потом…

– Потом ты сожжешь этот прекрасный старый дом дотла.

В голосе Карла слышались грустные нотки.

– Но ведь такова воля моего дядюшки, – возразил я. – Я ведь здесь не для того, чтобы писать рассказ. Рассказ, из которого в конечном итоге могла бы получиться целая книга. Но она может подождать. Как бы то ни было, я не намерен предавать дом огню. – Я руками изобразил в воздухе облако-гриб. – Бабах!

В ответ Карл презрительно фыркнул.

– Мистер Мак-Гилкрист, – проворчал он, – боюсь, что вы спятили!

Он произнес эти слова совершенно беззлобно, чего никак нельзя было сказать про мой ответ:

– Возможно, но в отличие от некоторых я не страдаю слуховыми галлюцинациями.

Знай я тогда то, что знаю сейчас, не стал разбрасываться такими фразами…

В течение следующей недели моего пребывания в Шотландии я ощутил на себе то, что принято называть «бичом Британских островов» – то есть начало долгой, невыносимо сухой погоды. Защищенный от ветров горами, Темпл-Хаус не был исключением, ибо на восемь-десять часов в сутки он становился ловушкой для солнечных лучей. Мы с Карлом прохлаждались в одних шортах и футболках, а если учесть, что Карл светлокожий блондин, то нетрудно себе представить, каково ему приходилось. Умей мы плавать, пруд стал бы для нас желанным убежищем. Увы, вместо этого я и Карл лишь часами просиживали на берегу, опустив ноги в холодную горную воду.

К концу первой недели засуха начала сказываться на речушке, питавшей эту заводь. Там, где раньше водный поток обрушивался с отвесной скалы, теперь вниз падали лишь жалкие капли, а естественный сток по обеим сторонам дамбы полностью пересох. Что касается наших собственных потребностей, то водные баки на чердаке дома пока были полны, так как имели независимый источник питания – по всей видимости, какой-то резервуар высоко в горах.

Работали мы с Карлом в прохладе второй половины дня, когда дом оказывался в тени гор. Карл писал свои картины или делал наброски, я же корпел над тетрадью дядюшки либо сидел в библиотеке, полной всяческих эзотерических опусов. Иногда мы совершали прогулки по горам, однако из-за невиданной для этих краев жары вскоре валились с ног от усталости, что еще сильнее подчеркивало уныние, которое постепенно овладевало нами обоими. Мы, разумеется, проклинали жару, хотя в иное время наверняка сочли бы обилие солнца и свежего воздуха даром небес.

К середине второй недели до меня наконец начат доходить истинный смысл фрагментарных заметок, оставленных моим дядюшкой. Иными словами, мне стало гораздо легче следить за ходом его рассуждений, ибо к тому моменту его система приобрела в моем мозгу четкие очертания, и начали открываться первые закономерности.

Судя по всему, таких путеводных нитей было две, и обе уводили в прошлое. Одна имела непосредственное отношение к самим Мак-Гилкристам, другая – к их родовому гнезду, то есть поместью Темпл-Хаус. Ну а поскольку у меня появилось чувство, что еще чуть-чуть, и будет сделано открытие, то я удвоил свои старания и с головой ушел в работу. Мое рвение оказалось заразительным, поскольку Карл начал проводить больше времени за мольбертом.

Это было вечером в среду. Тени уже выросли, и в воздухе стояла страшная духота. Неожиданно мне стал понятен ход размышлений дядюшки. Судя по всему, он решил, что если народу Мак-Гилкристов действительно лежит проклятие, то корнями оно уходит ко времени, когда возводилось наше родовое гнездо. Чтобы докопаться до истины, дядя Гэвин принялся изучать эпоху, предшествующую строительству дома в этой узкой долине. И обнаруженные им факты оказались, мягко говоря, очень странными.

Похоже, все началось в Англии, в 1594 году, когда туда хлынули беженцы из Европы – члены монашеского ордена, который возник где-то в горах Румынии. Впрочем, ряды его пополнялись за счет людей самых разных верований и оттенков кожи. Среди монахов были китайцы, венгры, арабы и негры, но возглавлял эту пеструю братию румынский священник по имени Хоразос. Что заставило этих людей искать убежища в столь далекой стране, как Англия, осталось загадкой.

Хоразос и некоторые его последователи были частыми гостями при дворе королевы Елизаветы I которая, как известно, питала немалый интерес к астрологии, алхимии и другим «наукам» того же рода. Не без ее помощи заморским «монахам» удалось основать храм где-то «неподалеку от Финчли». Вскоре, однако, курьеры стали приносить из других стран известия о прошлых делишках этой секты, и королева вняла их советам.

Более других Ее Величество прислушивались к мнению доктора Джона Ди, личности также довольно сомнительной. Известно, что Ди сам увлекался оккультными науками, и в 1555 году, в период правления Марии Кровавой, это увлечение едва не стоило ему жизни. Поначалу Ди попал под влияние Хоразоса и его последователей, однако затем из союзника превратился в непримиримого их противника. По его словам, они были язычники, их женщины – все как одна шлюхи, а так называемые священнодействия – не что иное, как мерзкие оргии. А еще заморские гости привезли с собой «духа-покровителя», у которого имелись собственные потребности. Вскоре люди восстанут против такого соседства, уверял королеву Ди, и того «непотребства», которое сектанты привезли в старую добрую Англию. Так что Ее Величество должны обрубить все связи с мерзкими еретиками, причем немедленно!

Действуя по совету Ди, королева тотчас издала декрет с требованием арестовать и провести дознания Хоразоса и членов его секты. Но, увы, Ее Величество опоздали, потому что те уже спаслись бегством. Их храм в Финчли – украшенный колоннадой павильон вокруг центрального водоема – был разрушен, а сам водоем засыпан землей. Эти события произошли в конце 1595 года.

А в 1596 году сектанты объявились в Шотландии, на сей раз под личиной бродячих целителей. Центром их деятельности стал Эдинбург. В качестве вознаграждения за труды среди бедного люда им был дарован участок земли в горах. Так они обосновались среди неприветливых громад Пентланд-Хиллз. Там, следуя традиции, завезенной в Англию из далеких краев, Хоразос и его последователи построили храм. Правда, на этот раз, чтобы получить водоем, им пришлось соорудить запруду на горном ручье. Эта работа отняла у них несколько лет. Горная долина была их собственностью, и они предпочитали не привлекать к себе излишнего внимания. Все шло прекрасно… какое-то время.