Кендари Блэйк - Анна, одетая в кровь

Она находится меньше чем в десяти фунтах от своего шкафчика, и когда она, наконец, поднимает глаза, то замечает меня, стоящего перед ней. Глаза Кармел расширяются. Перед тем, как оглянуться и подойти ближе, она громко поизносит мое имя, будто бы желая, чтобы ее кто-нибудь услышал.

— Ты…жив. — в том, как она комкает фразу, говорит о том, насколько она себя странно чувствует, чтобы сказать что-либо еще. Ее глаза пробегают по мне сверху вниз, будто бы я прячу сочившиеся раны, кровь или сломанную кость. — Как?

Я киваю Томасу, который прячется справа за моим плечом.

— Томас вытащил меня.

Кармел устремляет на него взгляд и улыбается. Она больше ничего не говорит. Она не обнимает меня, хотя я рассчитывал на другую реакцию. Дело в том, что она не пытается понравиться мне по какой-то причине.

— Где Уилл? Чейз? — интересуюсь я. Я не спрашиваю, знает ли кто-нибудь еще об этом. Это очевидно по поведению учащихся, они ходят, разговаривают как обычно, ничего не делая. Но нам все еще нужно уладить некоторые вопросы. Расставить все точки над «и».

— Не знаю. Я не видела их с ланча. Я не уверена, на скольких уроках они будут.

Она опускает взгляд. У нее возникает желание поговорить о Майке. Хотя выразить словами то, что она чувствует, что она сожалеет, сложно, или что на самом деле с ним не так все плохо, и он не заслуживает того, что с ним случилось. Она закусывает губу.

— Мы должны с ними поговорить. Все вместе. Найдем их во время обеда и скажем, что я жив. Где мы встретимся?

Она не отвечает сразу, а беспокойно оглядывается. Давай, Кармел, не разочаровывай меня.

— Я приведу их на футбольное поле. Там никого не будет.

Я киваю, и она быстро уходит, еще раз оглядываясь назад и убеждаясь, что я все еще здесь, что я настоящий, и она не сошла с ума. Я замечаю, что Томас смотрит ей в след, как очень грустный верный ей пес.

— Чувак, — говорю я, направляясь в сторону тренажерного зала, чтобы через него пройти и выйти к футбольному полю. — Сейчас не время.

Позади себя я слышу, как он бормочет, что время есть всегда. Я позволяю себе ухмыльнуться за минуту до того момента, пока не посажу Уилла и Чейза на короткий поводок.

Когда Уилл и Чейз пришли к назначенному месту, мы с Томасом кемарили на трибунах, уставившись на небо. На дворе солнечно, мягко и тепло. Матушка-природа не оплакивает Майка Андовера. На мою пульсирующую голову проливается нежный луч света.

— Боже, — говорит один из них, а затем за этим следует энное количество бранных слов, которые лучше не вспоминать. Тирада заканчивается словами: — Он действительно жив.

— Не за что, мудаки.

Я приподнимаюсь. Томас привстает тоже, но при этом сутулясь. Эти сопляки обращались с ним грубо слишком много раз.

— Эй, — рявкает Уилл. — Мы ничего с тобой не делали такого, понятно?

— Держи свой гребаный рот на замке, — добавляет Чейз, указывая пальцем на меня. На минуту я не знаю, что ответить. Я не думал, что они придут сюда только для того, чтобы заставить меня молчать. Я отчищаю джинсы на коленях. На них видна пыль, когда я прислонялся к нижней части трибуны.

— Вы, ребята, не пытались причинить мне вред, — честно отвечаю я. — Вы затащили меня в дом, только чтобы хорошенько напугать. Вы не знали, что вашего друга выпотрошат и превратят в куски мяса.

Это было жестоко. Я признаю это. Чейз становится бледным. Майк был последний, кто умел переглядываться. На секунду я смягчаюсь, но потом моя пульсирующая голова напоминает мне, что они пытались меня убить. Находясь возле них чуть ниже, Кармел обнимает себя и смотрит в сторону. Вероятно, мне не следовало быть таким агрессивным. Но что, если она водит меня за нос? Конечно, я должен это учитывать. И я не рад, что случилось с Майком. Я никогда не позволил бы этому случиться, если бы они не опустили мне доску на голову.

— Что мы должны сказать народу о Майке? — спрашивает Кармел. — Посыплются вопросы. Все видели, как он покидал вечеринку вместе с нами.

— Мы не можем сказать им правду, — отвечает печально Уилл.

— Какую правду? — спрашивает Кармел. — Что случилось в том доме? Неужели я должна поверить, что Майка убил призрак? Кас…?

Я спокойно встречаюсь с ней глазами.

— Я видел ее.

— И я тоже, — добавляет Чейз, выглядя так, будто бы сказал ерунду.

Кармел качает головой.

— Она не настоящая. Ведь Кас же жив. А значит Майк — тоже. Это просто злой розыгрыш, в котором вы все принимали участие, чтобы отомстить мне за то, что я порвала с ним.

— Не будь такой одержимой, — говорит Уилл. — Я видел, как ее руки вытянулись через окно. А потом она затащила его внутрь. Я слышал чей-то крик. А затем я увидел, как Майка расчленили надвое. Он переводит взгляд на меня. — И что это было? Что живет в этом доме?

— Это был вампир, мужик, — неуверенно проговаривает Чейз.

Идиот. Я полностью его игнорирую.

— Ничего не живет в том доме. Майка убила Анна Корлов.

— Ни в коем случае, мужик, ни в коем случае, — в нарастающей панике говорит Чейз, но у меня нет времени успокаивать его. К счастью, Уилл говорит ему умолкнуть.

— Мы скажем копам, что выезжали на некоторое время. Затем Майк сошел с ума из-за разрыва с Кармел и из-за Касса, пытающегося с ней подружиться, сел в грузовик и укатил. Никто из нас не мог остановить его. Он сказал, что поедет домой, так как это было недалеко от вечеринки, поэтому мы все успокоились. Когда он не появился сегодня в школе, мы подумали, что он с похмелья решил остаться дома.

Уилл сжимает челюсть. Он может рассуждать стоически, даже когда не замечает этого.

— Нам придется молчать несколько дней или недель о поисковой группе. Они зададут нам несколько вопросов. А затем копы сдадутся.

Уилл смотрит на меня. Не имеет значения, какой Майк был шишкой, он был просто его другом, и теперь Уилл Розенберг пытается от меня отмахнуться. Если бы здесь и сейчас не было зрителей, он бы все равно попытался — три или более раз сжать ступни ног. И, может быть, он прав. Может, это моя вина. Я должен был найти другой способ встретиться с Анной. Но к черту все это. Майк Андовер ударил меня по затылку доской, бросил в заброшенный дом, и все потому, что я разговаривал с его экс-подружкой. Он не заслужил того, что с ним приключилось, но, по крайней мере, его ударили по яйцам.

Чейз держит свою голову в руках, разговаривая сам с собой о том, что испортил все и какой кошмар врать полиции. Это легче для него, так как он, таким образом, фокусируется не на сверхъестественных аспектах проблемы. Это проще для большинства людей. Вот почему тайна Анны до сих пор остается в секрете.

Уилл толкает его в плечо.

— Что нам с ней делать? — интересуется он. На минуту я подумал, что он говорит о Кармел.