Сергей Жилин - Душегуб

Меня оторвал косой выстрел слева — ничтожества уже бегут на выручку. Разрываю дистанцию, телепортируюсь на крышу соседнего дома. Оббегая здание, к телу Уолтера торопятся товарищи, все трое пока в строю. Там, внизу, они меня пока не видят. Каждый из вас сдохнет, сволочи!

Скрип за спиной оказался абсолютно неожиданным, я начал разворачиваться, но что-то быстрое, как пуля, с рёвом налетает на меня! Чувствую, как в живот вонзается что-то длинное и жёсткое, наматывая внутренности… наматывая последние секунды моей жизни…

Хочется вопить от боли, какую никто не испытывал, ибо пережить её нельзя… Тварь не даёт мне шанса — её зубы одним махом разгрызают мне горло.

С наскока существо сбрасывает меня вниз, мы летим какое-то время… вполне достаточно, чтобы успеть вспомнить всю жизнь и почувствовать ужас смерти…

Моя жизнь обрывается с ударом обо что-то твёрдое.

Не видел, что случилось, но что-то проломило крышу соседнего сарая. Декстер помог Уолтеру подняться, подставил плечо, а мы с Дасерном понеслись на шум.

Винчи, сука, покрыл всё моё тело синяками, горячими островами страдания. На одной силе воли бегу, сил физических не осталось никаких. Штурм забора вышел чертовски сложным испытанием, каждая мышца не преминула напомнить о себе, на той стороне я свалился кучей навоза, прибранной в более-менее приличный мешок. Дасерн почти без моей помощи поставил меня на ноги, и мы потопали к сараю.

Внутри что-то гремит, шум поднимается столбом в небо через отверстие в крыше. Дверь в сторону и я первым вползаю внутрь.

Светы луны хватает ровно на то, чтобы разглядеть худую спину, прикрытую тщедушными тряпками. Яростно клокоча и вздыхая, посреди помещения сидит Алиес. Перепутать это антропоморфное существо с кем-то ещё невозможно.

Её когти выписывают в воздухе аляповатые траектории и с силой вонзаются в жертву, остаться в живых которая не может ни при каких обстоятельствах. Плоть изрублена, словно мясник неделю буйствовал. Кровь разлетелась на расстояние не менее метра. Омерзение и страх борятся во мне за право контролировать тело, блевать хочется сильнее, чем бежать отсюда сломя голову. Зрелище заставляет Дасерна выругаться.

И тут мутантка вскидывает голову, словно оторванный от трапезы волк. Пока она неторопливо оборачивается, я кричу, что есть сил:

— Стреляй!

Сперва мой пистолет прожигает дыру в её лопатке, затем дробь разносит ей правое плечо, я стреляю в голову, в шею, существо не дохнет и начинает подниматься! Пуля пробивает ей голень, наконец, второй грохот оружия Дасерна, и десятки свинцовых шариков валят Алиес на спину.

Патроны одновременно кончаются! Я судорожно лезу за запасной обоймой, а руки трясутся, как у извечного алкоголика!

В эту минуту в дверях оказывается Декстер, товарищ указывает ему в дальний угол и вопит:

— Добей сволочь! Добей!

Обнаружив источник опасности, хвостатый смело подскакивает к самой Алиес и высаживает остатки барабана в голову мутантки, после чего отступает к стене. Тварь сдохла…

Жадно дыша, словно в последний раз, Декстер сгинается пополам, упирая руки в колени. Взгляд его останавливается на трупе жертвы, но долго зрелище выдерживать не удалось. Отворачиваясь, он с трудом выдавил из себя:

— Винчи…

Ублюдок, сгубивший стольких, убийца моего друга убит… Мать первой жертвы отомстила за сына. Более подходящего наказания не придумаешь…

За всю жизнь я не была столько раз на кладбище, сколько за эти дни в Гаваре.

На небе появились тонкие тучки, коричневые, словно испачканые. Дырявое полотно зависло над городком, и пошёл кроткий, слабый дождик. Тонкие иголки капель сыпят тоскливо, а если чуть отстраниться, то их и не заметишь.

Я стою позади всех, на шаг отступила от толпы, голодными воронами обступившей две свежие могилы. Их выкопали вчера ночью: сперва тела Алиес и Винсента хотели торжественно бросить в преддверие преисподней в самый разгар, но их плачевное состояние сильно поторопило полисменов.

До часу ночи Максимилиан, Сэм и Дасерн работали лопатами. Погребение прошло тихо…

Слухи, как крысы, появились словно бы из ниоткуда, им потребовалось не так много времени, чтобы оббежать весь город, погрызть каждую дверь и нагадить в каждом доме. Сперва к нам с Сэмом подошли трое мужиков, затем люди пошли десятками. В конце концов, возле могил врагов Гавары столпились чуть бы не все жители.

Вдалеке заметен женский силуэт, и готова спорить, что узнаю в нём Юрико.

Под их ногами убийца их детей. Опять же, может и нет.

Лично меня совсем не тянет любоваться на кучки земли, я здесь лишь потому, что Сэм, вооружившись годовым запасом настойчивости, за руку притащил меня мокнуть.

Я ждала, что возникнет и Марк… или даже Тим, который будет бросаться бравурными речами, словно Дед Мороз конфетами. Скажет о победе справедливости над злом, победе светлого духа правды над дурным порождением рода людского. Ну и так далее… У меня самой с красноречием не так хорошо, чтобы вволю нафантазировать. Почтальонам ни к чему оно.

Явления оратора не случилось: шериф сказал, что до выяснения личности Душегуба Хароном, он не станет заявлять о гибели маньяка.

Двое пьянчуг решили, что с них хватит. Шмыгая кривыми носами, они сутуло поплелись к домам, что-то негромко обсуждая. Должно быть, что-то своё.

Фейерверка не случилось, равно как и ангельский хор не запел с небес. Терроризиущий целый городок убийца умирает столь же серо и обыденно, как столетняя старушка, доживает своё. В этом нет ничего особенного, радиация не выветривается, города не восстают из пепла, государства не воскресают, а в недрах земли не появляется нефть…

Всегда так было.

— Что чувствуешь? — участливо поинтересовался Сэм, неловко покачиваясь.

— Ничего.

— Совсем?

— А что я должна чувствовать? — буквально плююсь я.

Тот, шлёпнув губами куда-то в сторону леса, сказал ровно то, что я ожидала:

— Ну, убийца Энгриля… твоего дяди умер.

— И что, я должна что-то чувствовать? Ненавидеть вон ту кучку земли? Или ту, что слева, где вы там кого закапывали…

— Правую, — не додумался удержаться от уточнения Сэм.

Правую. Происходящее передо мной кажется таким же пустым, как вертящееся в голове. И от этого меня приводит в ярость всякие высокие бредни. Слишком много умников.

— Знаешь, Сэм. Мне не стало легче. Меня даже не посетило благостное чувство мести, я не ощущаю, что сейчас-то Энгриль очищен, что он наслаждается в раю, в то время как Винчи жарят в масле рогатые уроды.

— Но ты же добилась того, чего хотела.

— Я для этого ничего не сделала, — пробудился во мне огонь злобы. — Убили дядю, а затем убили его убийцу. Для меня это что, — я сделала два звучных щелчка. — Никаких там чувств святого долга и прочей ерунды! Это придумали пустые люди!