Брайан Ламли - Хаггопиана и другие рассказы

Тетя Хестер встала и подошла к книжной полке. Открыв большой современный том изумительных рисунков Обри Бердслея, она извлекла из него несколько листов бумаги, исписанных ее собственным аккуратным почерком.

— Я выписала несколько цитат Фири, предположительно принадлежащих Альхазреду. Послушай вот эту:

«Является достоверным и подтвержденным фактом, что между некоторыми родственниками существует связь более сильная, нежели самые крепкие кровные и семейные узы, когда один такой человек может испытывать все переживания и наслаждения другого, даже боль и страсть того, кто находится очень далеко; более того, есть те, чью подобную способность усиливает запретное знание или взаимодействие посредством темной магии с духами и существами из потусторонних сфер. Что касается последнего, то я нашел таких людей, как мужчин, так и женщин, и после тщательного изучения обнаружил, что во всех случаях они являются прорицателями, ясновидящими, колдунами, ведьмами, заклинателями или некромантами. Все они заявляли, что совершают свои чудеса, взаимодействуя с духами мертвых, но, боюсь, зачастую подобные духи являются злыми ангелами, посланниками Темного и еще более древних зол. Среди них были и те, кто, обладая чрезвычайно сильными способностями, мог по желанию переселяться в тело другого даже на большом расстоянии, против воли и часто без ведома жертвы подобного насилия…»

Положив листы, она откинулась на спинку кресла и вопросительно посмотрела на меня.

— Все это очень интересно, — помолчав, сказал я, — но вряд ли относится к тебе.

— Но ведь это так и есть, дорогой, — возразила она. — Во-первых, я сестра-близнец Джорджа, а во-вторых…

— Но ты же не ведьма и не некромант!

— Нет, я бы так не сказала, но я действительно прорицательница, и я действительно «совершаю свои чудеса, взаимодействуя с духами мертвых». Именно в этом и состоит суть спиритизма.

— Хочешь сказать, что, в самом деле, всерьез воспринимаешь этого… э… Альхазреда, спиритизм и все прочее?

Тетушка нахмурилась.

— Нет, Альхазреда вряд ли, — после некоторой паузы ответила она. — Но, как ты сам сказал, он весьма интересен. Что касается спиритизма — да, я воспринимаю его всерьез. Ты бы удивился, узнав, какие флюиды я ощущаю последние три недели или около того. Весьма тревожные, но пока что довольно бессвязные, даже, можно сказать, неистовые. Однако в конце концов я до него доберусь — в смысле, до этого духа…

Минуту или две мы сидели молча. Честно говоря, я не знал что сказать. Наконец тетя продолжила:

— Так или иначе, речь идет о Джордже и о том, что мне показалось, будто даже после того первого случая у него возникла мысль, что во всем виновата именно я. Да, наверняка так оно и было. Он ничего не говорил, и все же…

В любом случае, на том не закончилось. Прошло некоторое время с того дня на пляже, прежде чем сестру удалось убедить, что ее спасла не я. Она была уверена, что ее вытащила из воды именно я, а не Джордж.

Прошел еще год или два, и подошла пора выпускных экзаменов в школе. Я всегда была прилежной ученицей, но бедняга Джордж… — она печально покачала головой. Похоже, мой дядя не подавал больших надежд.

— Была назначена дата экзамена, — продолжила тетя, — и подготовлены два комплекта заданий, один для мальчиков, другой для девочек. Я без труда справилась со своим заданием и еще до объявления результатов знала, что с легкостью сдала экзамен. Настала очередь Джорджа. Он страшно волновался, зубрил изо всех сил, кусал ногти… но ничего у него не получалось. Когда наступил день его экзамена, я лежала в постели с простудой, и до сих пор помню, как я за него тревожилась. В конце концов, он все-гаки был моим братом.

Вероятно, я слишком напряженно думала о нем, ибо, прежде чем я успела что-то сообразить, я оказалась в классе, полном мальчиков, глядя на экзаменационное задание!

Час спустя я закончила решать все задачи, а потом, сосредоточившись, заставила себя вернуться домой. На этот раз мне потребовались немалые усилия, чтобы снова оказаться в собственном теле.

Дома царила страшная суматоха. Я была внизу, в пижаме, мать обнимала меня, пытаясь утешить, отец кричал и размахивал руками, весь красный и слегка испуганный. Я хорошо помню, как он вопил: «Девочка тронулась умом!»

Судя по всему, примерно час назад я сбежала вниз по лестнице, пронзительно крича, что пропущу экзамен, и мне очень хотелось знать, что я делаю дома. А когда меня назвали Хестер вместо Джорджа, казалось, я окончательно сошла с ума!

Конечно, к тому времени я уже пару дней лежала с высокой температурой, так что ответ был очевиден: у меня внезапно начался лихорадочный бред, а теперь лихорадка спала, и все будет хорошо. Так они мне сказали…

В конце концов вернулся домой Джордж, с широко раскрытыми глазами и затравленным взглядом, и в течение нескольких дней избегал меня словно чумы. Однако на следующей неделе, когда выяснилось, что он получил за экзамен отличную оценку…

— Но он наверняка должен был знать, — вмешался я. Исчезли последние сомнения — она явно не сочиняла.

— Но откуда он мог знать, дорогой? Да, он знал, что с ним дважды произошло нечто кошмарное, и что оно каким-то образом связано со мной; но он не мог знать, что именно я являюсь причиной.

— Однако он все-таки выяснил, в чем дело?

— О да, — медленно ответила она, и глаза ее слегка сверкнули в отблесках пламени в камине. — И как я уже говорила, именно потому он в конце концов уехал из дома. Все случилось так.

Я никогда не была красавицей — нет, не говори ничего, дорогой. Тогда твой отец сам был еще мальчишкой, тебя еще и на свете не было, так что знать ты не можешь. Но в том возрасте, когда большинству девочек достаточно надуть губы, чтобы разжечь огонь в сердце парня, я была самой обыкновенной, и вряд ли в том стоит сомневаться.

Так или иначе, когда Джордж по вечерам отправлялся на свидание со своей очередной девушкой, на танцы или куда-нибудь еще, я всегда оставалась дома наедине с книгами. Честно говоря, я ужасно завидовала брату. Конечно, ты его не знаешь — когда ты родился, он уже лет пятнадцать как уехал. Но Джордж был весьма симпатичным парнем. Не то чтобы сильным, но высоким и стройным, и девушкам он нравился.

В конце концов он нашел себе подружку и стал проводить все свое время с ней. Помню, я была вне себя от злости из-за того, что он ничего мне о ней не рассказывал…

Она замолчала и посмотрела на меня. Наконец я кашлянул, приглашая ее продолжить.

— Помню, был субботний весенний вечер, вскоре после того как нам исполнилось девятнадцать, и Джордж почти час наряжался перед свиданием со своей девушкой. Этим вечером он, похоже, решил надо мной поиздеваться, отказавшись отвечать на любые вопросы о девушке или хотя бы сказать, как ее зовут. В тысячный раз поправив галстук и пригладив волосы, он подмигнул мне — как мне показалось, злобно — и ушел.