Брайан Ламли - Хаггопиана и другие рассказы

— Продолжай.

— Я пришел к тебе, чтобы попросить поехать вместе со мной. Не хочу провести там еще одну ночь в одиночестве.

— В одиночестве? Разве Джун не там?

Какое-то время он просто смотрел на меня, но потом сумел улыбнуться; и это пугало еще больше.

— Она есть, и ее нет. О, да, она там… но я все равно в одиночестве. Это не ее вина, бедняжка. Все дело в этой проклятой ферме!

— Рассказывай!

Он вздохнул, кусая губу.

— Думаю… — начал он, — думаю, это был храм. И построили его не римляне. Ты, конечно, знаешь, что на некоторых камнях Стоунхенджа обнаружены финикийские символы? Ну, и что еще древние народы принесли с собой в старую Англию? Чему мы поклонялись в те доисторические времена? Земле-матушке, солнцу, дождю… морю? Мы — остров, Билл. Море вокруг нас! И оно всегда было щедрым. Оно и сейчас такое, но не в той мере, как в те времена. Что может быть естественнее, чем поклоняться морю и тому, что море приносит?

— Его дарам? — спросил я.

— Это да, но не только. Ктулху, Пиша, Кракен, Дагон, Оаннес, Нептун. Называй его, как пожелаешь. Но ему поклонялись в Кетлторпе, и он все еще помнит об этом. Да, уверен, в определенные периоды он появляется, ищет поклонения, которое знал когда-то, и, возможно, все еще… все еще…

— Да?

Он быстро отвел взгляд.

— Я кое-что… обнаружил.

Я ждал.

— Я разобрался, да, да… и…

Его глаза на мгновение вспыхнули в свете камина и снова потускнели.

— И?

— Проклятье! — Он резко повернулся ко мне, полотенце упало с плеч, он тут же снова накрылся им, но я успел заметить, как сильно он похудел всего за несколько месяцев. — Проклятье! — повторил он, но менее пылко. — Неужели это обязательно — повторять то, что я говорю? Господи, я уже столько раз делал это сам! Повторял, и повторял, и повторял…

Я молчал, выжидая. Ясное дело, ему требовалось время, чтобы «созреть».

И, в конце концов, он продолжил.

— Я кое-что обнаружил, и я кое-что… слышал. — Проводя дрожащими пальцами по волосам, он вперил в меня взгляд, и я заметил прожилки седины в темной шевелюре. Или показалось? — Я слышал колокол!

— Тогда сейчас самое время убраться оттуда! — воскликнул я. — И увезти Джун.

— Знаю, знаю! — Его лицо исказило выражение муки. Он схватил меня за руку. — Но я еще не закончил. Я пока не знаю всего. Оно манит меня, Билл. Я должен понять…

— Понять что? — Теперь меня и самого охватило возбуждение. — Что тебе еще нужно понять, глупец? Разве мало понимать, что там таится зло? Это-то тебе известно. И, тем не менее, ты остаешься там. Уходи, вот тебе мой совет. Уходи немедленно!

— Нет! Я не закончил. Нужно положить этому конец. Очистить ферму.

Он снова устремил взгляд на огонь.

— Значит, ты признаешь, что это зло?

— Конечно. Да, я понимаю это. Но уйти, сбежать? Я не могу, а Джун…

— Да?

— Она тем более не уйдет! — Он приглушенно всхлипнул и обратил на меня взгляд повлажневших глаз. — Это место похоже… похоже на магнит! Genius loci [8] Genius loci — гений места. — Здесь и далее прим. перев. , слышал такое выражение? Фокусная точка, Бог знает, каких сил. Зло? О, да! Зло, пришедшее из глубины веков. Но я купил ферму, и я очищу ее — уничтожу это зло навсегда… что бы оно собой ни представляло.

— Послушай, — попытался урезонить его я, — давай вернемся к тебе вместе. Давай заберем оттуда Джун и перевезем ее сюда. Как ты добирался ко мне? Не пешком же, в такую-то ночь?

— Нет, нет. — Он покачал головой. — Автомобиль сломался на полпути вверх по склону холма. Наверно, под капот попал дождь. Я заберу его завтра. — Он встал; внезапно его вид стал ужасно испуганным. — Я слишком долго отсутствовал. Билл, отвезешь меня обратно? Джун там… одна! Она спала, когда я уходил. Я расскажу тебе подробности по дороге…

Я налил ему еще бренди, накинул пальто на его плечи и повел к своей машине. Вскоре мы уже въезжали в Харден, и он продолжил свой рассказ.

— С того дня, как ты был у нас, я много трудился. Реально трудился, не это, другое, не исследования… по крайней мере, не все время. Привел в порядок угодья в пределах стены, даже пытался слегка улучшить ландшафт. И дом: старые окна выкинул, вставил новые. Много света. И все же там пока отдает плесенью. Когда лето закончилось, я стал жечь дрова старого Карпентера, старался высушить дом, выветрить из него запах столетий — запах, всегда становившийся сильнее по ночам. И покрасил все, от души, не жалея краски. В основном, белой. Все стало такое яркое, обновленное. Джун вроде бы поправилась… ты ведь заметил, что она была нездорова? Ну, ей, похоже, стало гораздо лучше. Я думал, что избавился от «ядовитых испарений». Ха! — воскликнул он с оттенком горечи. — Летние «ядовитые испарения», так я называл их. Слепец, слепец!

— Продолжай, — сказал я, осторожно ведя машину по мокрым улицам.

— В конце концов, разбираясь с мебелью и всем прочим, я добрался до старых полок и книг в кабинете Карпентера. Все было бы хорошо, но… Я заглянул в его книги. Это было ошибкой. Нужно было просто сжечь все, вместе с изъеденными червями старыми креслами и протертым ковром. И, однако, в каком-то смысле я рад, что не сделал этого.

Я чувствовал на себе лихорадочно горящий взгляд Дэвида, казалось, прожигающий насквозь.

— В этих книгах знание, Билл. Темные секреты, отвратительные тайны. Ты лучше любого другого знаешь, насколько я падок на всякие тайны. Я попался на крючок — с работой было покончено, должен был узнать! Вот эти книги и манускрипты: «Unter-Zee Kulten» и «Hidrophinnae». Трактат Дорфена о подводных цивилизациях и «Johansen Narrative» от 1925 года. Целая полка записей, якобы являющихся частью американских правительственных файлов за 1928 год, когда федеральные агенты осуществили набег на Иннсмут, загнивающий город на побережье Новой Англии, где свил гнездо ужас; и другие фрагменты мифов со всего мира, все до одного имеющие отношение к поклонению какому-то великому морскому божеству.

— Иннсмут? — Я встрепенулся — мне уже приходилось слышать это название. — Это не тот ли город?..

— Город, откуда родом эта семья, Уэйты, которые поселились в Кетлторпе, примерно во времена Гражданской войны в Америке? Да, все правильно. — Он кивнул, глядя в ночь, где по-прежнему лил дождь. — И старый Карпентер, владевший домом на протяжении тридцати лет, тоже из Иннсмута!

— Он тоже из этой семьи?

— Нет-нет. Ровно наоборот. Он оставался на ферме по той же причине, что и я… сейчас. Да, он был странный, необщительный… кто не был бы на его месте? Я прочел его дневники и понял. Нет, не все. Даже в своих записях он о многом умалчивал и далеко не все объяснял. С какой стати? Он писал эти дневники для себя, для закрепления в собственной памяти. Они не предназначались для того, чтобы их прочел и понял кто-то другой, но я многое домыслил. В основном с помощью этих правительственных файлов.