Брайан Ламли - Хаггопиана и другие рассказы

Наверно, я видел сотни этих отвратительных… созданий, и все же мне удалось беспрепятственно добраться до дома Бо-Карета, и там я заколотил в дубовую дверь, и, в конце концов, за голубыми стеклами круглых окон вспыхнул свет. На мой стук ответил сам Бо-Карет; его глаза были широко распахнуты от страха, и я хорошо его понимал. Когда он увидел, что на крыльце стоит всего один человек, на его лице появилось выражение облегчения. Он поразительно постарел, настолько постарел, что я испытал потрясение, поскольку тогда еще не знал о существовании разницы во времени между мирами сна и бодрствования. Он же узнал меня сразу и прошептал:

— Грант! Грант Эндербай… мой друг… мой старый друг! Входи же, входи…

— Бо-Карет! — выпалил я. — Бо, я…

— Тс-с-с! — Он прижал палец к губам, еще шире распахнув глаза, бросил взгляд в одну сторону улицы, в другую, а потом втащил меня внутрь и быстро запер дверь. — Тихо, Грант, тихо… это теперь город тишины, где только они веселятся и пируют, обделывая свои дьявольские дела. И, возможно, скоро они будут повсюду.

— Они? — спросил я, инстинктивно догадываясь, каков будет ответ.

— Те, о ком ты когда-то предупреждал нас — торговцы в тюрбанах!

— Я и сам так подумал, и они уже повсюду… но о каких делах вы говорите?

И тут Бо-Карет рассказал историю, наполнившую мое сердце ужасом. Я твердо решил не успокаиваться до тех пор, пока не попытаюсь исправить причиненное этими торговцами зло.

Всё, по словам моего хозяина, началось много лет назад. Я не пытался уточнить дату; как я мог, учитывая, что Бо-Карет по виду постарел на тридцать лет, в то время как я всего на двенадцать? В город привезли такой огромный рубин, что никто не верил в его существование, пока не видел собственными глазами. Это был дар, проявление уважения со стороны торговцев по отношению к жителям Дилет-Лина, и, как таковой, он был водружен на пьедестал на главной площади города. Однако несколько ночей спустя город начал охватывать ужас. Трактирщик таверны рядом с площадью, заперев двери на ночь и выглянув из окна, заметил странное, глубокое, красноватое мерцание, испускаемое гигантским драгоценным камнем, мерцание, которое пульсировало и, казалось, жило собственной жизнью. На следующий день трактирщик рассказал о том, что видел, и тут выяснилась поразительная вещь. Все остальные, привезенные ранее рубины в городе — совсем маленькие в кольцах, амулетах, приборах и другие, больше и не так тщательно обработанные, приобретенные богатыми горожанами просто ради обладания ими, — все они мерцали по ночам, словно реагируя на активность своего большего собрата. И с этим неземным мерцанием пришел странный паралич. Все люди, кроме торговцев в тюрбанах, стали вялыми, слабыми, неспособными и несклонными ничему радоваться и веселиться, еле-еле выполняющими свои обычные обязанности. Шли дни, и сила огромного рубина и его меньших собратьев нарастала, как и странная вялость жителей, и только тогда, слишком поздно, стало ясно, что это заговор. Выяснились и его цели.

На протяжении долгого времени толстых черных рабов из Парга становилось все меньше. Торговцы увозили их из города быстрее, чем они поступали, и кончилось тем, что их осталось всего горстка; и эти последние, услышав, что скоро в гавань опять придет черная галера, сбежали от своего хозяина и покинули город в поисках менее опасного местопребывания. Это произошло незадолго до того, как рогатые торговцы привезли в Дилет-Лин огромный рубин. Постепенно наведенная им летаргия возрастала. Вскоре ее эффект при дневном свете ощущался почти так же сильно, как ночью — и одновременно число торговцев в странной обуви увеличивалось, а к пристани приставали все новые черные галеры. Потом начали пропадать люди — трактирщик здесь, шахтер там, торговец из Ултара, и доставщик тэга, и сын серебряных дел мастера. Вскоре влиятельные люди начали продавать свой бизнес, дома и покидать Дилет-Лин, переезжая в Ти-Пент, Ултар и Пир. Я был рад, услышав, что Лита и ее братья тоже уехали, хотя испытал чувство странной печали, узнав, что вместе с Литой отбыли ее красавец-муж и двое забавных детей. Сейчас она уже в том возрасте, сказал Во-Карет, что ее можно принять за мою мать; но красоту свою сохранила.

К этому времени было уже хорошо за полночь, и по всему дому начали мерцать крошечные красные точки света. Их феерическое сверкание навевало дремоту. Бо-Карет то и дело прерывал свой монолог, зевая и встряхивая головой. Приглядевшись, я понял, что источником странного излучения были рубины. В точности как описывал Бо-Карет! Десять крошечных рубинов были врезаны в основание изящного кубка; еще больше украшали висящие на стенах серебряные и золотые тарелки; пылающие кусочки драгоценных кристаллов были вставлены и в корешки книг в кожаных переплетах. Постепенно бормотание моего хозяина совсем смолкло, и он уснул в кресле, потерявшись в безрадостных снах, от которых его морщинистое лицо приобрело выражение ужаса.

Я должен был увидеть огромный рубин. Я не искал объяснения этому скоропалительному решению (в снах часто делают то, что никогда и в голову не пришло бы в мире бодрствования), но знал, что не успокоюсь, пока собственными глазами не увижу удивительный драгоценный камень.

Я вышел из дома через заднюю дверь, запер ее за собой и положил ключ в карман. Я знал, что у Бо-Карета есть дубликат ключа; кроме того, мне могло потребоваться без задержки вернуться в дом. Я хорошо представлял себе план города и через лабиринт боковых улочек мог без труда добраться до главной площади. Эта площадь находилась далеко от района С’имла, рядом с портом, и по мере приближения к берегу я пробирался все осторожнее. Еще бы! Вся эта часть города кишела злобными торговцами! Удивительно, что меня не заметили в первые же несколько минут; и когда я увидел, что эти дьявольские создания делают, не осталось и тени сомнения, что худшие опасения Бо-Карета подтверждаются. Понимая, что если меня обнаружат, последствия могут быть самыми трагическими, дальше я крался еще более осторожно. Каждый уличный угол стал средоточием ужаса, где нечто скрывающееся в засаде, невидимое заставляло меня оглядываться через плечо и подпрыгивать при легком трепетании крыльев летучих мышей.

Я перешел на бег, яростно работая ногами, поскольку теперь точно знал, чем именно рогатые твари занимаются по ночам. Фантазия разыгралась, и росло ощущение, будто кто-то преследует меня в темноте. Поэтому, когда я внезапно вырвался из тьмы в ослепительный, ярко-красный свет, это застало меня врасплох. Я попытался остановиться до того, как врежусь в четырех монстров в тюрбанах, стоящих у основания постамента с рубином, но сделал это слишком резко. Развернулся на пятках и чуть не упал, цепляясь за круглые булыжники. В тот краткий миг, когда я, кренясь, восстанавливал равновесие, стражи огромного драгоценного камня бросились ко мне. Со страхом оглянувшись, я увидел, как они мчатся в мою сторону.