Сергей Антонов - Полнолуние

Размышления Симплякова были прерваны голосом Натальи Устиновой, которая с кем-то разговаривала на улице.

Митрич почесал сухонькой ручонкой затылок, сел на кровати, а затем прошествовал к окну и раздвинул занавесочки. Не полностью, а так, что образовалась щель. Выглянул на улицу.

Будь у счетовода наследники, он бы сделал главным пунктом своего завещания требование не совать свой нос туда, куда не суют лапы дворняги.

Симпляков увидел человека в хромовой куртке, лежащую на обочине Натаху и…

Энурез никогда не мучил старого повелителя цифр, но в этот момент мочевой пузырь его подвел. Митрич нафурил у окна такую лужу, что ей позавидовала бы и корова.

Ночной убийца давно ушел, а Симпляков все еще стоял в луже собственной мочи.

Придя в себя, он бросил взгляд на телефон, стоявший рядом со стаканом с вставной челюстью. Мысль о звонке в милицию была верной с позиции гражданина и в корне ошибочной с точки зрения описавшегося любителя детективов. Митрич юркнул под одеяло и укрылся с головой. Нет уж, эту тайну он точно унесет с собой в могилу.

За всю историю Липовки улица у дома Устиновой не видела столько именитых гостей.

Глазам местных жителей было больно от сверкающих в солнечных лучах звезд на погонах. Начальство разбилось на группы и пылко обсуждало события, сделавшие заштатную деревеньку известной на всю страну. Те из милиционеров, кто не болтал, суетились у трупа Натальи. Не при делах был только местный участковый. Низко опустив голову, он стоял под перекрестными взглядами коллег по службе и земляков. Невыспавшийся и растрепанный Платов чувствовал себя персонажем картины «Опять двойка» и был противен самому себе.

Вместо того чтобы шляться по кладбищам, в надежде свести дружбу с чертями, он должен был просто проехать по Липовке!

Помимо воли Иван услышал голоса людей, обсуждавших смерть Наташи.

– Шлялась пьяная по деревне и несла всякую чепуху! Ляпнула что-то, вот ее и придушил наш убивец!

– А что она знала-то? На кой хрен сдалась она убивцу?

– В запой Натаха ушла, – внесла свою лепту в разговор Матвеевна. – Мне пришлось за ее скотинкой присматривать. На моей памяти у Натальи таких запоев исчо не бывало. Может, сама и померла?

– Ага. И сама себе на шею чулок повязала. Вместо галстука!

Платова наконец-то удостоили вниманием. Не кто-нибудь, а сам Великий Инквизитор майор Ляшенко. Он смерил участкового таким внимательным взглядом, словно собирался снять мерку для гроба.

– Размышляете, старший лейтенант? В дедукции упражняетесь?

– Никак нет, товарищ майор, не упражняюсь.

– И правильно делаете. У вас не к дедукции, а совсем к другому душа лежит. Домой проститутку с трассы приволокли!

Бас Ляшенко был слышен на милю вокруг, а крыть Платову было нечем.

– Мне приказано решить вопрос о вашем служебном соответствии. И поверьте, мой рапорт, будет написан в срок и согласно форме. А сейчас не позорьте своим внешним видом светлый облик сотрудника службы правопорядка и отправляйтесь куда подальше!

– Есть, не позорить светлый облик, товарищ майор!

Платов поспешно оседлал свой мотоцикл и, чувствуя спиной теплые взгляды, укатил куда подальше – домой.

– Эх, Юлька, Юлька! – горько сообщил он, бухнувшись в кресло. – Сбылись твои предсказания, попрут меня со службы.

– Из-за меня? – Сизова положила голову на колени Ивану. – Знаю, что из-за меня… Я всем несчастье приношу.

– При чем здесь ты? Хотя и из-за тебя тоже. Какой-то хмырь из местных накапал, что ты здесь живешь.

– Могу я чем-то помочь?

– Конечно. Намыль хорошенько веревку…

Взгляд Ивана, бессистемно скользивший по книжной полке, остановился на одной из книг.

– Тащи-ка сюда эту книжицу!

– Какую?

– Толстую в красном переплете!

Книга «Природа патологий» была куплена участковым в те благословенные времена, когда он еще надеялся стать великим криминалистом и, уже лет десять пылилась на книжной полке. Иван принялся ее листать.

– Это про Чикатило? – поинтересовалась Сизова.

– И не только. Не мешай, Юля. Возьми тоже почитай что-нибудь умное. Тебе полезно.

– Спасибо. Про либидо я и так все знаю, – съязвила девушка, но книгу, которую Платову дал Гусев, все-таки взяла.

Плохое настроение способствовало погружению Ивана в мрачный мир сознания маньяков. Платов не заметил, как пролетели несколько часов.

Книжица была занимательной, не больше. Про влияние на мозг маньяков фаз лун и резкий всплеск агрессии в весенние и осенние периоды, он так все знал. Как и про то, что в повседневной жизни большинство этих уродов были прекрасными семьянинами. Платов отшвырнул книгу и решил пустить ее на растопку печи в ближайший отопительный период.

– А ты, что нового вычитала?

– Все про крест полоцкого мастера. Знаешь, сколько игуменья ему за работу отвалила? Аж сорок гривен!

– Дешево, однако!

– Не скажи. Тогда столько стоили сто шестьдесят лисьих шкур.

– Дорого, однако. А про проклятие там что-нибудь есть?

– Как не бывать. Вот послушай-ка! Полный текст.

Девушка села на кровати и нараспев, грозным голосом процитировала:

– Да не изнесется никогда крест из стен монастыря. Да не будет крест ни отдан, ни продан. А тому, кто ослушается, не будет честный крест помощником ни в этой жизни, ни в будущей, и будет он проклят животворящей троицей, и святыми отцами, и семью соборами святых отцов, и ждет его участь Иуды, предавшего Христа.

– Круто! И ни слова про икону?

– Ни полслова!

Юля уснула первой. Вдоволь налюбовавшись ее безмятежным личиком, Иван вернулся мыслями к подшивке «Аргументов и фактов». Кому и зачем потребовалось рвать из нее отдельные номера? И не просто рвать, а словно бы убивать газету, которая что-то знала? А не было ли тех же «Аргументов» среди разбросанных по полу газет в доме Зои Петровны? Может быть, проклятие старой иконы распространяется даже на газеты?

Во сне он увидел майора Ляшенко, который обещал за поимку преступника награду в сорок гривен или сто шестьдесят лисьих шкур.

Среди тех, кого опрашивали оперативники после страшной смерти Астахова, была «дачница» Светлана Изотовна Вознюк, круглый год жившая на своем участке, неподалеку от Липовки. Участок Светланы Изотовны был в действительности дачным, но городского пристанища у нее не имелось. Жену большого начальника забросило в сельскую тьмутаракань после ареста муженька и конфискации большой и светлой квартиры в городе.

Из местных Вознюк знала только бойкого счетовода Митрича, который в свое время помогал ее мужу решать какие-то темные финансовые проблемы. Однако прервала с Симпляковым всякие контакты из-за того, что тот благополучно выкрутился, а ее благоверный отсиживал срок, отмеренный ему судом за хищения в особо крупных размерах.