Энн Райс - Слуга праха

«Нет, конечно. — Рашель пожала плечами. — Половина мира рыдает вместе с ним, а другая половина над ним смеется. Этих троих бродяг отыскали в каком-то заштатном городишке на юге Техаса. А Грегори теперь заявляет, что враги не остановятся ни перед чем, чтобы расправиться с ним, и деньги, которые они получат за украденное ожерелье, тоже будут использованы против его церкви».

«Ладно, — кивнул я, — давай пока забудем об ожерелье. Пусть он упорно твердит о терроризме и странным образом связывает с ним кражу. Я хочу спросить тебя о другом. Что за лаборатории в Храме разума? В чем их предназначение?»

«Лаборатории? — удивилась она. — Понятия не имею. Я даже не подозревала об их существовании. Знаю, что у Грегори есть свой врач, который пичкает его какими-то препаратами типа гормона роста, протеиновых коктейлей и тому подобного, чтобы сохранить молодость и силу. У этого доктора свой кабинет, где он обследует Грегори, если у того вдруг на градус поднимется температура. Но лаборатории? Если ты имеешь в виду научные, то, насколько мне известно, таких лабораторий в Храме нет».

«Есть, — возразил я. — Огромные лаборатории, в которых люди работают с различными химикатами. И в каждой стоят компьютеры. Лаборанты в оранжевых защитных костюмах содержат все в стерильной чистоте. Я видел их сегодня, но не придал особого значения, потому что искал Грегори».

«Такие оранжевые костюмы носят те, кто занимается исследованием вирусов. — Рашель вздрогнула. — Боже мой! Неужели это действительно связано с болезнью? Что, если Грегори и правда болен? Что же он делал в больнице с Натаном?»

«Не волнуйся, — постарался я ее успокоить. — Уверен, он не причинил вреда брату. И ни он, ни ребе ничем не больны, иначе я понял бы это с первого взгляда, ибо чувствую такие вещи».

Рашель содрогнулась, вспомнив, видимо, о своей болезни.

«Но для чего Храму разума целая армия докторов, блестящих ученых, готовых беспрекословно повиноваться Грегори? — недоумевал я. — Чем занимаются все эти гении, обеспеченные новейшей техникой?»

«Не имею представления, — повторила Рашель. — Было время, когда они собирались организовать производство какой-то дряни вроде духовно просветляющего шампуня или мыла, очищающего от скверны».

Я не смог сдержать смех.

«Нам удалось отговорить его от этой затеи, — продолжала она. — Он увлекся каким-то необыкновенно прибыльным проектом, связанным с оснащением судов и самолетов, обустройством курортов и освоением джунглей, и привлек к этому делу проектировщика из Нью-Йорка…»

«Ну вот, — сказал я, — все вернулось на круги своя: суда, самолеты, джунгли, доктора, ожерелье, брат-близнец…»

«О чем ты?» — не поняла Рашель.

«Видишь ли, Рашель, — постарался объяснить я, — близнецы — это не просто братья, а точные копии друг друга. У Грегори есть брат-близнец, о котором практически никто не знает и которого трудно сразу связать с Грегори, потому что он, например, носит бороду и пейсы. А с помощью брата-близнеца можно сделать очень многое».

Рашель молча посмотрела на меня, и лицо ее исказила гримаса боли.

«Принесу тебе воды», — сказал я.

«Да, хорошо, только холодной, — попросила она, откидываясь на подушки. — У меня пересохло в горле, и я не могу…»

Я быстро пересек сад и вошел на кухню. Открыв холодильник, я обнаружил целую батарею пластиковых бутылок с водой. Прихватив пару и взяв с полки хрустальный бокал, я вернулся к Рашели.

Она полулежала, укрывшись одеялом. Напоив сначала ее, я с удовольствием утолил жажду.

Я очень устал, но не позволял себе поддаться слабости и уснуть. Не следовало рисковать: я мог утратить тело, человеческий облик. Я отпил еще несколько глотков и, глядя на Рашель, гадал, что же я исторг в ее лоно. Было это настоящее семя или лишь его подобие?

Мне пришло на ум, как Самуил смеялся над католическими монахинями, заявлявшими, что забеременели от Святого Духа. Это было в Страсбурге. А потом явилось еще одно воспоминание, на этот раз о Зурване. О, как это радостно — воскрешать в памяти наши беседы!

«Ты можешь сделать это, — говорил он, — но только ценой утраты всех сил. Помни, ты не должен встречаться с женщинами без моего разрешения».

Мне не вспомнить было его лицо — только его любовь и сад, в котором я услышал эти слова, очень похожий на тот, что я видел перед собой сейчас.

«Только ценой утраты всех сил…»

Я не имел права спать.

«А если мы ошибаемся? — засомневалась Рашель. — Если он не имеет отношения к смерти Эстер? Грегори не упустит ничего, что может принести ему выгоду. Даже смерть дочери. Но это не значит…»

«Ребе уверен, что ее убил Грегори, — прервал я. — И я думаю так же. Скажи, его церковь проповедует что-то необычное? Что-то действительно стоящее?»

«Нет, ничего. — Рашель вздохнула. — Я уже объясняла, что он создал свое учение с помощью компьютера. Я бы назвала это вероисповеданием без веры».

Она пожаловалась, что замерзла, и попросила принести пеньюар из гардероба, добавив, что, если нужно, там есть халат и для меня. Мне действительно не помешал бы халат, но не из-за холода. У персов и вавилонян не принято ходить обнаженными.

Я нашел плотный голубой халат с поясом и завернулся в него, чувствуя себя как в ловушке. Но халат был очень кстати. Следовало беречь силы.

Я принес Рашели шелковый пеньюар — золотистый, в тон убранству комнаты, богато расшитый бисером, совсем как тот темный шарф. Она села, и я помог ей надеть пеньюар, а потом застегнул перламутровые пуговицы и завязал пояс.

«Я должна сказать тебе еще кое-что», — пристально глядя на меня, проговорила Рашель.

«Слушаю».

Я присел рядом и взял ее за руку.

«Сегодня вечером, перед приземлением в Майами, мне позвонил Грегори. Он заявил, что Эстер убил ты. Что тебя видели на месте преступления. Я знаю, что это ложь, хотя тоже заметила тебя на фото в журнале. Я так и сказала Грегори и хотела повесить трубку, понимая, что спорить с ним бесполезно, особенно когда он разъярен. Но он добавил, что ты был призраком и убил Эстер, чтобы занять ее место среди живых».

«Какая глупость, — прошептал я. — Он наглый лжец».

«Знаю, — ответила Рашель. — Я не поверила ни единому слову. Но в тот момент мне пришла в голову другая мысль. Я поняла, что твое появление несомненно связано со смертью Эстер. Ты здесь, чтобы убить Грегори. И я хочу, чтобы ты обещал мне во что бы то ни стало покончить с ним. То, о чем я прошу, ужасно, но…»

«Я так не считаю, — возразил я. — Я с удовольствием убью его, но только после того, как разрешу загадку».

«Ты позаботишься о Натане? — спросила она. — Проследишь, чтобы с ним ничего не случилось?»

«Конечно, — кивнул я. — Хотя меня мучают мрачные предчувствия на его счет. Впрочем, неважно. Будь уверена, что бы ни случилось, я докопаюсь до сути. Грегори заплатит за все. Жизнью заплатит».