Джим Батчер - Халтура

Я могла пойти за Мечом. Был шанс, что он окажет мне реальную помощь.

Но я знала, что если бы я это сделала, то избрала бы легкий путь. Я отвернулась бы от источника ужаса по самой идеальной, самой рациональнейшей из причин. И в следующий раз, когда я столкнусь с таким же видом страха, мне будет чуть легче отвернуться, чуть легче найти серьезные основания не действовать.

Меч был источником невероятной мощи — но без руки, которая его держала, без мышц, которые его двигали, без глаз, без разума, который бы его направлял, он оставался лишь холодной, неподвижной сталью. Без них Меч был ничем.

Я застыла и пристально посмотрела на свою дрожащую руку. Без моей руки, моего разума, моей воли Меч был ничем. И если это правда, то правдой должно быть и то, что моя рука имела какое-то значение. Это была именно моя рука, моя воля.

А моя рука — вот она, прямо здесь. Вообще-то у меня их даже две.

Мое дыхание стало выравниваться и замедляться. Меч там или не Меч, я дала клятву служить людям этого города и защищать их. И если сейчас я отвернусь от этой присяги, если поддамся своим страхам, пусть даже по самой обольстительно логичной из всех причин, то у меня все равно не будет никакого права принять Меч Веры.

У меня перестали дрожать руки, дыхание стало ровным и спокойным, и я подчинила себе страх. Я быстро прошептала — почти проговорила в уме — молитву святому Иуде, покровителю безнадежных дел и полицейских. Это прозвучало как-то так: «ОГосподиОГосподиОГосподи. Помоги».

Я медленно и осторожно приотворила дверь еще на несколько дюймов — и проскользнула на склад, перемещаясь так быстро и тихо, как только могла, с пушкой на изготовку.

Я двинулась вдоль стены склада, в основном прячась за стеллажом высотой больше двадцати футов. Он был весь загроможден поддонами, погрузочными механизмами, контейнерами, какими-то бочками и ящиками непонятного происхождения. Неверный, постоянно колеблющийся свет служил мне превосходным прикрытием, и я синхронизировала шаги, перемещаясь в ритме танцующего освещения.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и казалось, будто я от макушки до пят покрылась гусиной кожей. Мне нередко доводилось бывать там, где присутствует опасная магия, и я узнала это ощущение: здесь действовала темная сила. Очень похоже на то, что было в Чичен-Ице, и в водах близ острова Духоприют, и в Провале Рейтов, и в Арктис-Торе, и в гнезде вампиров Черной Коллегии, и в…

Словом, вы поняли. Это было не первое мое родео.

Самое главное сейчас — убрать предполагаемого босса Никто, и побыстрее, желательно до того, как кто-нибудь вообще узнает, что я здесь. Склад крепко пропах магией, а если смертный вступает с чародеем в честную борьбу, смертный проигрывает. Точка. Чародеи обладают силой, в буквальном смысле почти невообразимой, и если плохой парень получит шанс защищаться, то останется только одна неопределенность: сколько творческого потенциала он вложит в то, чтобы меня уничтожить.

В конце стеллажной секции находилась роликовая лестница, с ее помощью можно было без труда перемещаться вверх и вниз по полкам. Ближе к потолку на складе было темнее, чем внизу, на уровне пола. Я даже не замедлила движения. Поднявшись по лестнице до самого верха, я замерла, впервые получив возможность как следует разглядеть противника.

Вместе с Никто их было полдюжины, и все они одевались в одном и том же магазине. Их прикиды привлекали внимание своей однородностью, хотя интуиция мне подсказывала, что предназначены они для маскировки, — само понятие индивидуальности нисколько не волновало Никто и его команду. Никто явно был здесь самым здоровенным, хотя ни один из них не походил на спортсмена в полулегком весе.

Они загружали клетки в железнодорожный товарный контейнер — вполне привычное зрелище для крупных перевозок, так можно транспортировать сотни металлических ящиков. Размеры клеток были рассчитаны так, чтобы они точно укладывались в железнодорожный вагон, две в ширину и три в высоту, без всяких скидок на человеческий груз. Ни одеял, ни подушек — ничего, кроме металлических клеток и уязвимой кожи.

Недалеко от Джорджии я засекла клетку Энди. Рыжеволосой девушке явно не хватило сил сопротивляться тому, что с ней делают. Она лежала на спине, безучастно взирая на потолок клетки. Девушка-оборотень была секс-бомбой. Даже лежащая, пассивная, полностью расслабленная, она привлекала взгляд изгибами своего тела, но бесконечное отчаяние, застывшее на ее лице, я не забуду никогда.

Никто стоял над Уиллом и Марси, безвольно и неподвижно лежавшими на полу у его ног. Пара типчиков в водолазках буксировали к ним пустую клетку.

— Сколько времени это займет? — спросил он третьего.

— Не зная точной дозы препарата, могу сказать только, что несколько часов, — ответил тот. Голос у него явно был человеческий и не имел ничего общего с голосом того, кто говорил со мной по телефону. — Возможно, больше.

Никто нахмурился:

— Вы можете до рассвета выяснить, насколько они жизнеспособны?

— Если мне удастся к тому времени выделить вещество, которым их вырубили. Я не могу прогнозировать, сколько потребуется попыток. Это займет столько времени, сколько займет.

— Он будет недоволен, — сказал Никто.

Его собеседник склонил голову:

— Моя жизнь принадлежит господину. Я сделаю все, что в моих силах, ради служения ему. Если он во мне разочаруется, в его власти забрать мою жизнь.

Никто кивнул:

— Займитесь этим немедленно.

Собеседник повернулся и быстро пошел куда-то, унося два маленьких флакончика с ярко-красной кровью — я предположила, что это анализы Уилла и Марси.

Тем временем доставили пустую клетку. Никто подхватил Марси и поднял к стоявшей наготове клетке. Я беззвучно выругалась. Если позволить, чтоб он ее там запер, целая треть моей команды окажется нейтрализованной и такой же беспомощной, как остальные узники. Но если запустить музыку слишком рано, я рискую потерять фактор внезапности. Хозяин Никто мог появиться в любой момент.

С другой стороны, Никто, похоже, был большой и важной шишкой. Возможно, шипучая личность, с которой я говорила по телефону, передала дела в загребущие руки Никто. А может, я неверно просчитала ситуацию. Что, если первую скрипку играл один из водолазочных, а Никто — и в самом деле босс?

Я решилась и навела перекрестие прицела на голову Никто, чуть ниже кончика носа. «П-90» был настроен на автоматический огонь, и хотя я прекрасно умела обращаться с оружием, особенно если оно заряжено дозвуковыми патронами, отдача после первого выстрела будет стремиться сдвинуть ствол выше.

Против обычного человека больше одного выстрела в голову — это уже перебор. Когда простой смертный выступает против сверхъестественного, такого понятия, как перебор, не существует.