Джим Батчер - Халтура

— Долго вы еще, ребятки, будете держать лавочку? — спросила я, пока мы шли. — Если сойдемся в цене, я могу выставить на продажу еще кое-кого.

Прежде чем заговорить, Никто пару секунд изучал меня взглядом.

— Если до рассвета не успеете, можете не утруждаться.

— Может, и успею. Посмотрим, как дело пойдет.

Никто пожал плечами и пошел дальше. Я поймала взглядом наше отражение в витрине — Барби-байкерша и Бигфут. Я старалась держаться вне его досягаемости, но теперь пространство ограничивалось тротуаром, а у Никто были достаточно длинные руки, чтобы прихлопнуть меня и на середине улицы.

Пока мы шли, я уловила запах. От него пахло как-то не так. Не могу точно сказать, что это было, — что-то… заплесневелое, неясное, словно бы запах застойной воды и гниющей рыбы. Оно просто висело вокруг него в воздухе.

— Вы ведь на самом деле не человек, а? — заметила я, когда мы вошли на гаражную парковку — подальше от всех потенциальных свидетелей.

— Больше нет, — ответил он.

Когда он говорил, ворот водолазки… бултыхался. Слегка колебался, как будто под ним что-то перемещалось.

— Ну, я… — сказала я. — Я для вас абсолютно бесполезна, что бы вы там ни собирались делать с вашей коллекцией спецпредложений. Так что не думайте, что сумеете заполучить трех по цене двух.

Никто посмотрел на меня сверху вниз своими жуткими глазами:

— Вы жалкое создание.

Я пошла более размашистым шагом:

— Поосторожнее в выражениях, верзила. Ты меня заведешь.

Никто тихо и коротко хмыкнул, выказывая отвращение, и покачал головой. Я с трудом сдержала улыбку, наблюдая, как он наклеивает на меня ярлычок: «подлая, вероломная, опустившаяся тварь».

— Мы почти пришли.

— Прежде чем мы приблизимся к машине, — сказал он, — вам следует знать: если у вас есть партнеры, которые сидят в засаде, я переломаю им шеи — и вам тоже.

Я подняла руки.

— Господи Иисусе. Проявите хоть чуточку доверия, а? Мы здесь все капиталисты. — Я навела брелок на джип и с коротким электронным щебетом отключила сигнализацию. Мигнули фары. Я бросила ему ключи. — Вот этот, черный. Я постою здесь, если вам так больше нравится.

— Устраивает, — сказал он и шагнул к джипу. Когда он согнулся, чтобы туда заглянуть, это походило на сцену из «Парка Юрского периода». Он открыл заднюю дверцу, а потом на мгновение поднял руки и чуть оттянул вниз ворот водолазки.

Шея Никто была обезображена какими-то узкими откидными кожистыми створками, и мне потребовались несколько секунд, чтобы осознать увиденное.

Жабры.

У человека были жабры. И он через них дышал. Они открылись и закрылись примерно так же, как ноздри у принюхивающейся к чему-то собаки.

— Вервольфы, — сказал он. — Стоящие.

— Из них делают милых домашних питомцев? — поинтересовалась я.

Никто потянулся к Уиллу и подхватил его одной рукой. Тот был совершенно обмякшим, глаза закрыты.

— Их кровь обладает уникальными свойствами. Что вы использовали, чтобы их усмирить?

— Рогипнол. Моя личная жизнь складывалась так, что я всегда держу его под рукой.

Он недовольно хмыкнул и снова стянул воротник.

— Препарат может понизить их стоимость.

— Надеюсь, что нет, — сказала я. — У нас была такая приятная беседа, не хотелось бы завершать ее выстрелом.

Никто чуть повернул голову и одарил меня очень холодным подобием улыбки.

Ощутив угрозу, я вытащила пушку и даже сама не осознала, как это сделала. Я держала ее обеими руками, нацелив в землю у его ног. Так мы стояли, меряясь взглядами, несколько секунд. Наконец он пожал плечами, вытащил еще одну пачку банкнот и швырнул мне вместе с ключами от джипа. После чего подхватил Марси и перекинул ее через одно плечо, а Уилла — через другое.

Он повернулся к выходу из гаража и, пока шел, издал несколько резких трескучих щелчков — он производил их с помощью какой-то странной вибрации в груди и в горле, и где-то я уже нечто подобное слышала. Буквально секунду спустя подъехал фургон с номерными знаками агентства по прокату машин и остановился у бордюра.

Мужчина, одетый точно так же, как Никто, откатил боковую дверцу. Никто положил внутрь обоих вервольфов и последовал за ними, съежившись каким-то образом так, чтобы пролезть в фургон. И в следующее мгновение водитель влился в поток машин. Вся погрузка заняла менее десяти секунд.

Я вернулась к своему мотоциклу и вырулила с выключенными фарами из гаража еще до того, как фургон добрался до конца квартала. А потом, пристроившись у них на хвосте через пару машин, попыталась прикинуться пустым местом.

Никто и его водитель, как было нетрудно догадаться, направлялись к докам. Через Чикаго проходит огромное количество судов, плавающих по Великим озерам, здесь принимают грузы, которые передают железнодорожным или транспортным компаниям и развозят по всей стране. Такие поставки по-прежнему остаются одним из лучших способов перевозки нелегальных товаров — ведь обнаружить их очень трудно.

Рядом с доками имеется множество складских помещений, и Никто направился к одному из самых убогих, самых захудалых пакгаузов на береговой линии. Я запомнила, где это находится, и не останавливаясь поехала дальше. Затем сделала круг, на ходу вырубила двигатель и покатила по инерции по старому, растрескавшемуся асфальту. Шелест шин затерялся на фоне городского шума и плещущейся о берег воды.

Смотреть тут было особо не на что. У пакгауза имелась одна стандартная дверь и несколько больших стальных ворот, которые откатывали в сторону, чтобы внести внутрь ящики и контейнеры с товаром. И дверь, и ворота были закрыты. Единственный охранник — мужчина в штормовке и вязаной шапочке — бесцельно бродил вдоль здания и курил со скучающим видом.

Я избавилась от чертовски неудобных Мюнстерских Сапог и надела черные гимнастические туфли, которые всегда носила на тренировки. Вытащила из седельных сумок оружие и инструменты, навесила все это на разгрузочный жилет, надетый под курткой, и проскользнула поближе. Я задерживалась там, где было темно, используя тени, чтобы приблизиться незаметно. Затем отыскала самый темный участок и стала ждать.

Пять минут, которые потребовались охраннику, чтобы приблизиться на расстояние выстрела из тазера, показались мне вечностью.

Дротики, вылетев, вонзились ему в грудь, за ними тянулись искрящие провода, и пока он, судорожно дергаясь, не рухнул на землю, я тянула на себя спусковой крючок. Человек он или нет, я не знала, а рисковать не хотела. Я не вырубала ток до тех пор, пока не удостоверилась, что он этот бой проиграл. Когда я подошла, он лежал на боку, свернувшись почти что в позе эмбриона, дрожа, подергиваясь и пуская слюни.

Он и вправду чем-то напоминал моего второго мужа, каким тот бывал по утрам.