Максим Пачесюк - Гринвуд

— Ух ты, вы что же молоко демона сварили? — Стюарт схватил колбу с желтой жидкостью и жадно присосался.

— Благодаря вам мой дорогой.

— То время, что вы меня тыкали своими иголками и выпытывали демонические секреты, явно не прошло даром. 

— Просыпайся, Лиам.

— А?

— Уже день.

— Я что уснул в седле?

— Ага, я наложил на тебя заклинание равновесия.

— Что-то ты слишком щедрый сегодня. А как же экономия? И почему мы едем через луга?

— Во-первых, меня ненадолго пустили в Феерию, и я заправился по завязку в храме луны. Столько магии мне не удержать, вот я и трачу. И мы едем по дороге я это чувствую.

— Понятия не имею, что ты чувствуешь, но это обычный луг. Раньше здесь поле было, судя по ячменным колосьям, возможно и с дорогой, но сейчас это луг. Мы едем в никуда.

— Мы едем к воде, — заявил Дуги. — Тебе не помешает помыться и отдохнуть.

— Ну, знаешь, еще мне не помешает пожрать.

— Пока помоешься, я что-то поймаю.

— Надеюсь не мышку.

— Надейся.

— Хороший же будет отдых. Помыться в ледяной воде, съесть мышь и отдохнуть в чистом поле. А ничего что на дворе осень? Или фэйри холода не чувствуют.

— Дурак ты Лиам. Я что, зря заброшенную дорогу выбрал? Если так и пойдем, то попадем в пустую деревню.

— Ты, наверное, никогда не был в заброшенных деревнях, — хмыкнул Лиам.

— Я это и сам говорил.

— Там одни развалины, разграбленные мародерами.

— Вряд ли они утащили стены, а крышу можно кое-как подлатать. Для одной ночи хватит.

Деревня показалась через полчаса. Сразу на въезде, посреди дороги из пожухлой травы торчало множество неперегоревших костей. В былые времена здесь был огромный холм золы — все, что оставила от жителей деревни похоронная команда. Холм должен был предупреждать случайных путников об опасности. Правда сами похоронные команды брали самое ценное — то, что можно было прокипятить, и не бояться заразы. Пропивая это в городских кабаках, могильщики рассказывали о том, что еще осталось и некоторые отчаянные парни, наслушавшись таких рассказов, до сих пор бродили со своими повозками по мертвых местах, собирая остатки старого скарба.

В одном Дуги точно был прав — стены были на месте. Покосились, потрескались, но стояли. От древней побелки, как и от оконных стекол не осталось и следа. Соломенные и камышовые крыши давно прогнили, а черепичные разобрали мародеры, как и всю посуду, хозяйственные инструменты и все прочее, что представляло хоть малейшую ценность. Но картина древней беды совсем не наводила ужаса. Оказавшись без присмотра человека, растения стали полноправными хозяевами деревни, превратив ее в сказочный сад. Да, трава уже начала желтеть, но на многочисленных яблонях еще висело множество яблок — красных, желтых, зеленых. Из года в год одичавшие тыквы своими плетями рушили заборы вместе с лозами винограда, на котором, как и на вишнях висели сухие плоды. Несколько слив еще могли похвастаться размякшими плодами, а вот груши оказались покрепче даже яблонь их плоды крепко держались ветвей.

— Вот тебе и еда.

— А ее не опасно есть?

— Для меня человеческие болезни не опасны.

— Хорошо тебе.

— Если боишься, можно сварить.

— Слышишь?

— Да, это речка. — Правда, назвав этот заросший камышом ручей речкой, Дуги очень сильно преувеличил. Возможно раньше, когда еще действовала система старых запруд и дамб, здесь и была речка, но теперь вода редко поднималась выше колена. — А вон смотри и дом подходящий. — Дом и вправду был что надо. Наверняка он раньше принадлежал сельскому старосте. Сложенные из больших камней стены стойко выдержали года запустения, а крыша, благодаря тому, что была сделана из толстых дубовых веток и держалась смолой, не представляла ценности для мародеров. Во дворе Лиама ждал еще один сюрприз — уцелевшая каменная плита с огромным чугунным казаном, который был просто вмурован в камень. Да и не поднять такую громадину одному человеку.

— Как его только не разбили.

— А, по-моему, ты в него как раз влезешь.

— Ты что меня сварить собрался?

— Нет, но ты же хочешь помыться в теплой воде?

Лиам хотел, правда, для этого пришлось сначала вычерпать из казана всю застоявшуюся в нем воду, а потом глеком, с отбитой ручкой, натаскать свежей воды. Насобирать для растопки сухих веток, а потом разжигать все это порохом из патрона, поскольку спичек в мешке не оказалось. Когда огонь разгорелся, на топливо пошла и старая трухлявая мебель. Горела она неохотно, но это было легче, чем нарубить сухого дерева без топора. Всю эту работу Лиам проделал в одиночку, поскольку Дуги отправился за мышами.

— Мышки пойманы, сер. — Фэйри сбросил с плеча четырех перепелов.

— Маловато.

— На завтрак хватит. Кроме того лошадь говорит…

— Лошадь говорит?

— Да нет, это я образно. Просто лошадь знает, что дальше к югу будет жилая деревня. Приведешь себя в порядок, и не стыдно будет купить еды. Я же знаю, что у тебя три фунта в подкладке полушубка упрятано.

— Все-то ты знаешь, — скорчил рожу Лиам, — потроши перепелов, а я глину поищу.

— Потрошить?

— Ну да, выпусти им кишки, можешь не щипать.

— Э-э-э, я не умею.

— Учись.

— А зачем глина?

— Запекать будем. 

— Смотрите-ка, а доктор уверял нас, что он спит. — Лерой дернулся к тумбочке, на которой лежал револьвер. — Не-а! — Стюарт наставил на него ствол.

— Но ты же мертв!

— Разве я похож на мертвого? — одержимый склонил голову набок.

— Кто ты?

— Так, а разве Гринвуд не говорил? Я демон. Только не надо вот этих стереотипов. Я не мелкий ублюдок, и даже самому нежному мясу младенцев предпочитаю хорошо прожаренный стейк. А вместо крови, бокал хорошего вина. Девственниц я предпочитаю в самом традиционном стиле. Человек — как не погляди.

— Человек после такого не выжил бы.

— Тут ты прав, — демон вздохнул. — Мне помогли. Я еще слишком слаб, чтобы пули от меня отскакивали. Но когда я сожру Гринвуда, то стану на шаг ближе к могуществу.

— Ты же стейки предпочитаешь.

— Увы, для меня это единственный способ получить его магию.

— Магию? Бред. Лиам не маг, иначе он бы точно не дал убить своего друга.

— Так вот, что случилось, молодой Ратлер убил его друга.

— Именно.

— Одобряю. Мне всегда казалось, что в этой семейке есть что-то завораживающее, звериное, первобытное, и это вместе с известной долей разума и хладнокровности.

— Разум это не о Ратлере.

— Что-то ты сильно осмелел.

— Ко мне пришел мертвец, сказал, что он демон. Чего мне бояться?

— Не знаю, — одержимый пожал плечами. — Может боли? Я хоть и цивилизованный, но все же — демон. Мучить — мое призвание. Я бы даже сказал врожденный талант.