Эрик Хелм - Уцелевший

* * *

Бертран пошатнулся и едва не слетел стремглав по крутой винтовой лестнице. Он ударился о стену, потерял равновесие и неминуемо скатился бы, не угоди обтянутая плетеной стальной перчаткой рука в узенький проем оказавшейся рядом бойницы. Де Монсеррат вцепился в толстый прут, стягивавший камни для пущей надежности, обрел неожиданную точку опоры. Увлекаемый собственной тяжестью, описал полукруг, едва не вывихнув при этом кисть, опять ударился о стену полутора ярдами ниже, охнул и неуклюже сел на ступеньку.

— Sacre bleu! [13] Французское ругательство

Дикий звериный рев доносился с башенной площадки. Бертран встал на ноги, еще раз выругался и заспешил наверх.

Скорчившийся у самого выхода латник непрерывно, как лишь коты мурлычут, орал, широко разинув рот и вытягивая перед собою руки. Де Монсеррат нагнулся и с размаху — раз и другой — хлестнул воина по лицу. Вопль продолжался.

— Убью! — рыкнул Бертран и ударил еще дважды.

Ансельм простерся на каменных плитах, милосердно лишенный чувств.

Барон огляделся и не сразу понял, почему вместо узкого серпа на небе взошла полная луна и отчего стоит ночное светило так низко. Де Монсеррат смигнул, помотал головой — и застыл, точно пригвожденный к площадке; замер, отвесив челюсть и облившись холодным потом.

Раздался громкий, свистящий, скрежещущий голос.

Голова Торбьерна заговорила.

* * *

— Мистер вэн Рэн, сэр? — прощебетал подросток-рассыльный.

Рекс ошеломленно поглядел на мальчишку, приблизившегося быстрым, небрежным шагом, лишь только американец вошел в вестибюль со стороны Дэвис-Стрит.

— Ван Рин, — поправил он машинально.

Кто, кто, ради всего святого, мог угадать его намерение отправиться в отель? Разве только де Ришло пытается передать некое срочное известие...

— Это вы, сэр?

— Да, — кивнул Рекс, и едва не шлепнулся, услыхав:

— Лэди, которую вы хотите увидеть, послала предупредить, что минут через пятнадцать спустится сама.

Ошеломленный американец сверлил рассыльного глазами, пока тот не смутился и не отбежал прочь.

Каким, черт побери, образом Танит узнала о посещении? Увидела из окна приближающуюся машину? Вчера они с герцогом ездили в испано-сюизе, а роллс-ройс — крытый автомобиль с притемненными стеклами, даже сокол никого не опознал бы внутри...

Помедлив, Рекс покинул гостиницу и купил в маленькой цветочной лавке на Брукс-Стрит огромный букет свежей сирени. Однако, вернувшись в отель, американец осекся: настоящее имя Танит оставалось полной и покуда неразрешимой загадкой. Куда отослать цветы?

— Человек!..

Уже знакомый рассыльный подкатился к Рексу услужливой маленькой мышкой.

— Сделайте милость, отнесите букет в номер дамы. С наилучшими пожеланиями от Рекса ван Рина. Отнюдь не вэн Рэна, понятно?

— Так точно, капитан, — ухмыльнулся мальчишка и, смерив добродушного незнакомца наметанным взглядом, дерзко взял под козырек.

* * *

Баск Мануэль пребывал в душевном расстройстве, которое грядущие, несравненно более изнеженные и чувствительные поколения неминуемо определили бы как выраженное начало нервного срыва.

И было от чего.

Все четверо молодцев, определенные честно брошенным жребием в немилые любовники служанки Иветты, успели должным образом побывать в лесной хижине, покинуть ее, и сейчас лениво развалились на подстеленных дорожных плащах, потягивая из обтянутых грубой холстиной фляг нехитрое вино, выжатое из благословенного сока нормандских лоз, перебродившее в наспех, однако накрепко сколоченных бочках и доставленное в Хлафордстон морским путем. Усталые бойцы набирались новых сил.

Хижину покинули все. Кроме Родриго и его помощников.

Кастилец продолжал управляться с баронессой уже добрых сорок минут. Мануэль скрипел зубами, прохаживался по широкой прогалине, временами ложился и молчал, вызывая веселые улыбки отворачивавшихся приятелей.

Улыбаться Мануэлю в лицо не решался никто — уж слишком грозным бойцом был нахальный, не знавший удержу ни в схватке, ни в разгуле крепыш. А накатывавшие на этого баска приступы неукротимого бешенства, когда глаза метали пламя, а рука разила все и вся, давно стали притчей во языцех.

Безопаснее и спокойнее казалось не дразнить Мануэля, не склонять к стычке с почти неминуемым исходом.

— Уснул он там, что ли? — прорычал воин, скрещивая руки на груди.

— Чего нет, того нет, — миролюбиво заметил Диего. — А ежели совсем невтерпеж, пойди, проведай служаночку, — полегчает.

— Пошел ты сам!.. — загремел разгневанный наемник. — Мне выпало спать с баронессой — правда, последним из первых, но не беда: сочные кусочки вполне в моем вкусе. А теперь этот...

— Осторожнее, дружище, не надобно говорить лишнего, — вставил Диего.

— ...капитан, — бойко продолжил Мануэль, — заграбастал красавицу на целую ночь! Так, что ли? No hay derecho! [14] Приблизительно: — По какому праву?

— Hay derecho del fuerte! [15] — Существует право сильного! — засмеялся наглец Гонсало.

Рука Мануэля метнулась к рукояти широкого охотничьего ножа, и Гонсало немедля смолк.

— Потерпи еще немножко, — заметил Альваро, самый старший и рассудительный. — Ты не первый день знаком с капитаном. Сеньор де Монтагут всегда испытывает выдержку друзей — такова уж его природа... Дай командиру потрудиться на славу — не будет же он усердствовать до утра? Твой черед настанет, и скоро: Хуан и Алонсо наверняка не смогут немедленно заняться козочкой, наглядевшись на такую любовь!

Дружный хохот огласил поляну.

— Ха-ха! Но я действительно восхищьена видеть вас опьять!

Рекс приложил неимоверные усилия и улыбнулся в ответ.

Накануне он разговаривал со старой каргой минуты две-три, не более. И то, лишь пытаясь познакомиться со стоявшей рядом Танит и увлечь девушку в сторону. Почему негодница решила, будто он приехал проведать именно ее ! И как узнала о приезде вообще?

Американец проклял собственные светские ухватки. Не послал бы наверх этой дурацкой сирени — извинился бы, откланялся и вышел на вольный воздух. А теперь отдувайся, да еще решай на ходу, каким образом старая...

— A Monseigneur le Duc [16] Господин герцог (франц.) чувствуйет себья хорошо? После вчерашний? Ха-ха!

— Он просил передать искренние извинения, мадам, — вежливо ответствовал Рекс. Лгать приходилось наугад и молниеносно, подхватывая на лету брошенные собеседницей фразы.

— Са, c’est tres gentille. Это весьма любезно с его стороны, — каркнула мадам д’Юрфэ. — И у него превосходные гаваны.

Собеседница Рекса извлекла из ридикюля квадратный золотой портсигар, вытащила на свет короткую, темную Partagas. Рекс проворно и любезно поднес горящую спичку.