Шарлин Харрис - Много шума из-за одного покойника

Я не могла избавить его от финансовых опасений. У меня самой было крайне мало наличных денег, поскольку я усиленно откладывала их на тот день, когда мне пришлось бы покупать новую машину, жилье или еще что-то, словом, на любую из тех непредвиденных трат, которые способны разорить несемейного человека. Но вся моя бухгалтерия, худая или хорошая, зависела только от меня и ни от кого больше. Я не представляю, что чувствовала бы, если бы мне пришлось подарить половину своих активов тому, кто меня с удовольствием унижал или мучил.

— Том Дэвид Миклджон.

Взгляд Маршалла был сосредоточен в некой точке, затерянной в смутной дали где-то за моим плечом.

— Коп?..

Его темные глаза встретились с моими. Я еле заметно кивнула.

— Да, наручники ее точно забавляют, — проронил он.

При мысли о женщине, скованной наручниками, мне захотелось вернуться в прежнюю скорлупу. Я сделала над собой усилие, но выдала себя невольным всхлипом.

Маршалл немедленно переключил внимание на меня и спокойно посоветовал:

— Не вспоминай об этом, Лили. Лучше думай вот о чем. — Он осторожно провел рукой у меня между ног, приник губами к груди, и мои мысли действительно улетели в совершенно иные области.

— Маршалл, если ты случайно не заметил, то я должна сообщить тебе, что у меня нет абсолютно никаких жалоб по поводу твоей мужественности, — заявила я некоторое время спустя.

Он беззвучно засмеялся, а потом мы немного вздремнули. Впрочем, вскоре я проснулась, ощущая тревогу и неловкость. Стараясь двигаться как можно тише, я выбралась из постели и натянула одежду. Дыхание Маршалла оставалось ровным и глубоким. Он незаметно сместился на освободившуюся половину кровати. Колеблясь, я склонилась над ним, едва не тронула за плечо, но отвела руку. Мне до смерти не хотелось будить его, хотя не терпелось уйти.

Я вышла через черный ход, прижав «собачку» замка, чтобы он за мной защелкнулся. Пока Маршалл рассказывал мне о бывшей жене, у меня из ума не шла та дохлая крыса, которую кто-то оставил на кухонном столе Теи, в ее чистеньком беленьком домике на Селия-стрит. Когда я проснулась, мысль об этом начала одолевать меня с новой силой.

Кукла Кен, игрушечные наручники, дохлая крыса… Понятно, что подброшенные мне вещицы имели отношение к моему прошлому, а вот крыса в их ряду была явно лишним звеном. В голове слизнем проползла мысль: вдруг Тея мучила в детстве зверушек? Может быть, эта крыса — тоже напоминание о ее прошлом? Шагая по улицам в темноте, я невольно поморщилась — не переношу жестокости по отношению к беззащитным существам.

В этот ночной час улицы были пустынны, город погрузился в глубокий сон. Я шла, не соблюдая обычных предосторожностей. Увидеть меня поздней ночью могли только два патрульных копа, причем я знала, где в данный момент пребывает один из них. По пути домой я на всякий случай проверила — Том Дэвид еще не уходил от Теи. Скорее всего, он отпросился с дежурства. Неужели полицейская диспетчерша решилась бы выдернуть его из постели?

Шагая по своей подъездной аллейке, я, зевая во весь рот, уже достала из кармана ключи и направилась к входу в дом. Тут-то меня и застигло нападение. Усталость и рассеянность не сыграли никакой роли. Я готовилась к этому моменту на протяжении целых трех лет.

Едва заслышав шаги бегущего ко мне человека, я развернулась к нему лицом, зажав в кулаке ключи, чтобы усилить удар. Но нападавший в лыжной маске держал в руке то ли швабру, то ли черенок метлы. Он неожиданно замахнулся и засадил мне по ребрам. Сверхчеловеческим усилием я устояла на ногах, когда злоумышленник снова занес палку для удара, кинула на землю ключи, схватила черенок обеими руками, выбросила вперед ногу и лягнула противника прямо в грудь — прием не самый блестящий, но явно лучший в сложившейся ситуации.

Нападавший поневоле выпустил из рук палку, что было плюсом, но я при этом пошатнулась и уронила ее. Это уже послужило минусом. Однако мой пинок отбросил его на спину, что позволило мне принять более устойчивое положение, прежде чем он очухался, ощерился как взбесившийся пес и кинулся на меня.

Я и сама чувствовала, что вот-вот потеряю над собой контроль. Вперив взгляд в затянутую лыжной маской голову, ничем, впрочем, больше не защищенную, я набрала в грудь воздуха и нанесла кулаком удар во всю свою мощь, затем выдохнула и автоматически заняла оборонительную позицию.

Нападавший взвыл и завалился назад, руками прижав то место, где у него находился нос. Я помогла ему упасть, напоследок поддев коленом под подбородок.

На этом все и окончилось. Я продолжала стоять на изготовку к бою, а на моей лужайке катался по траве, рыча и булькая, поверженный злодей. В доме неподалеку загорелись огни. Людей разбудили пронзительные жалобные вопли незадачливого драчуна. Клод Фридрих, привыкший к различным непредвиденным ситуациям, метнулся ко мне из-за изгороди со скоростью, делавшей честь возрасту. Я остановила его взглядом и снова сосредоточила внимание на преступнике, корчившемся на траве. Фридрих так и застыл на месте.

— Что, черт возьми, вы тут творите, Лили Бард? — на одном дыхании выпалил он.

Я снова поглядела на шефа полиции, на этот раз подольше, и отметила, что из одежды на нем только слаксы защитного цвета. Смотрелся он в них совсем неплохо.

— Эта сволочь напала на меня, — ответила я, довольная тем, что в моем голосе нет и признака дрожи.

— Я бы сказал, что все обстоит совсем наоборот, если бы не эта лыжная маска на нем, а вы, мисс Бард, не находились бы в собственном дворике.

Я не сочла нужным отвечать и снова устремила взгляд на корчащегося на земле, хныкающего злоумышленника.

— Кажется, его неплохо отделали, — заметил Фридрих с едва уловимой ноткой сарказма в голосе. — Лили, будьте так добры, ступайте в дом и позвоните в полицию. Скажите, что мне требуется небольшое подкрепление.

Мне же больше всего хотелось броситься на обидчика и садануть пару раз. Адреналин еще играл в крови, к тому же, черт возьми, он меня испугал не на шутку! Но все же в словах Фридриха присутствовал здравый смысл — ни к чему добывать себе лишние неприятности!

Я выпрямилась, устало опустила руки и облегченно перевела дух. Тронувшись в сторону дома, я неожиданно почувствовала такой резкий приступ боли, что вынуждена была замереть на месте.

— Что с вами? — встревоженно и отрывисто спросил шеф полиции.

Я ощутила, что боль вызвана не столько желанием наказать злодея, сколько его первым, весьма увесистым ударом. К тому же он ухитрился расцарапать мне лицо — я даже не помнила, в какой момент. Когда ярость во мне пошла на убыль, на ее место просочилась боль.

— Переживу, — угрюмо ответила я и наклонилась, чтобы подобрать ключи.