Юкито Аяцудзи - Another. Часть 1. Что?.. Почему?..

– Это… ну, по правде, я хотел вас кое о чем спросить.

Наши дружеские отношения начались с романов Стивена Кинга, которые я читал, пока валялся в больнице. Она как-то раз их заметила.

– Ты что, только это читаешь? – спросила она.

– Не только, нет.

У нее было такое выражение лица, будто она видела что-то сверхъестественное, и потому я хотел ответить коротко, но –

– А что еще? – поинтересовалась она.

У меня само вырвалось:

– Эмм… Кунца, например.

Она фыркнула и скрестила руки на груди каким-то стариковским движением. Она словно пыталась сдержать смех. Тогда-то я и получил от нее прозвище «мальчик-жутик».

– Для человека, который лежит в больнице, читать такие вещи – довольно нетипично.

– Правда?

– Ну, люди ведь не любят боли и страха, так? А когда они больны или травмированы, им обычно как раз больно и страшно.

– Наверно. Но, я что хочу сказать, это же всего лишь книжка, на самом деле я не…

– Угу. Ты абсолютно прав. Ты меня поражаешь, мальчик-жутик.

Очень быстро выяснилось, что она сама обожает «такие вещи». Восточные и западные, современные и классические, романы и фильмы – она ничего не пропускала. Судя по всему, ей самой было одиноко, потому что на работе не было «таких же сдвинутых, с кем можно пообсуждать жутики». И поэтому до самой моей выписки мы много разговаривали, и она рекомендовала мне совершенно незнакомых авторов вроде Джона Саула или Майкла Слейда.

Но я отвлекся.

Я сказал Мидзуно-сан, что хочу ее кое о чем спросить, а мысленно пообещал себе, что когда-нибудь обязательно найду время поговорить с ней о нашем общем увлечении.

– Двадцать седьмого апреля – это был позапрошлый понедельник – здесь никакая девушка не умирала?

9

– Двадцать седьмого апреля? – Мидзуно-сан заморгала своими большими глазами; вопрос явно показался ей странным. – В позапрошлый понедельник, да? Ты ведь тогда был еще здесь, так?

– Ага. Как раз в тот день из меня вытащили трубку.

– И с чего вдруг такой интерес?

Вопрос был вполне естественный. Но я сомневался, что смогу на него внятно ответить, не запутавшись в нюансах.

– Просто… меня беспокоит кое-что.

В итоге я ответил туманно.

В тот день… около полудня я случайно встретился с Мей Мисаки в больничном лифте; это была наша первая встреча. Она вышла на втором подвальном этаже. Там не было ни палат, ни процедурных. Кроме склада и аппаратной, там был только морг.

…Морг.

Думаю, мысленный образ этого места и не давал мне покоя все время. Поэтому, исходя из имеющейся информации, я и задал Мидзуно-сан свой вопрос.

Предположим, именно в морг Мей и шла в тот день. В пустой морг люди, как правило, не ходят. Рассуждая логически – там должно было лежать тело кого-то, кто в тот день умер в больнице. Годное объяснение?

Почему я решил, что это именно девушка?

Это тоже вольная интерпретация тех загадочных слов, которые произнесла тогда Мей. «Моя бедная вторая половинка»…

– Похоже, тут что-то запутанное, – Мидзуно-сан надула одну щеку и прищурилась. – Не могу заставить тебя выложить все как есть, но… дай-ка подумать.

– У вас есть идеи?

– Что касается моих пациентов, то среди них никакая девушка не умирала. Но за всю больницу не поручусь.

– Да, кстати, еще кое-что… – я решил сменить вопрос. – Вы не видели в тот день девушку в школьной форме в этом корпусе?

– Чтоооо? Еще одну девушку?

– В форме средней школы. Темно-синий блейзер. Она с короткими волосами и повязкой на левом глазу.

– С повязкой на глазу, – Мидзуно-сан склонила голову набок. – Из офтальмологии? Ой, погоди. Погоди секундочку.

– Вы ее видели?

– Нет. Я насчет умерших девушек.

– Да?!

– Хммм. Дай-ка вспомнить… – пробормотала Мидзуно-сан, постукивая по виску средним пальцем правой руки. – …Знаешь, вполне возможно, что было такое.

– Правда?

– Мне так кажется, но я слышала мельком и на ходу.

Чтобы не торчать в коридоре, по которому постоянно шастали туда-сюда пациенты, их родственники, врачи и медсестры, она отвела меня в рекреацию, где почти никого не было. Скорей всего, она решила, что если мы так и будем громко разговаривать, стоя посреди коридора, могут возникнуть проблемы.

– Я не уверена на сто процентов, но если ты говоришь про тот понедельник… По-моему, это было примерно тогда, – тихо произнесла Мидзуно-сан. – Но была ли это именно девушка? Насколько я помню, кто-то говорил о молодом пациенте, который здесь лежал уже какое-то время, а потом внезапно скончался.

– А вы не знаете, как его звали?

Мое сердце колотилось сильнее, чем мне бы хотелось. И я не мог сдержать дрожи, которая, не знаю почему, пробегала по всему телу.

– Как его звали, или чем он был болен, или еще что-нибудь?

Поколебавшись немного, Мидзуно-сан огляделась и, понизив голос еще больше, предложила:

– Почему бы мне не попробовать что-нибудь выяснить?

– А у вас не будет неприятностей?

– Всего лишь порасспрашиваю – ничего страшного. У тебя есть сотовый телефон?

– А, ага.

– Дай мне свой номер, – отрывисто сказала она, доставая мобильник из кармана халата. – Когда я что-то узнаю, дам тебе знать.

– Правда? У вас точно не будет неприятностей?

– Чего не сделаешь для родственной души. Ты проделал весь этот путь – наверняка у тебя есть какие-то основания , – ответила молодая медсестра, обожающая триллеры, и в глазах ее вспыхнули озорные искорки. – Взамен ты когда-нибудь расскажешь мне, зачем тебе все это надо. Договорились, мальчик-жутик?

10

Эту странную вывеску я обнаружил задолго до того, как Йомияму окутали сумерки.

Я возвращался домой из Юмигаоки.

С автобуса я сошел в местечке под названием Акацки, расположенном на полпути между больницей и домом бабушки с дедушкой (так я решил, сверившись с довольно туманной картой у себя в голове). Найдя поблизости фастфуд, я разобрался с голодом и зашагал по жилому району. Несмотря на субботний день, на улицах было почти пусто, а среди людей, которые мне все-таки встречались, не было ни одного знакомого (что, впрочем, неудивительно). Никто со мной не заговаривал, я ни с кем не заговаривал, и моего внимания тоже ничто не привлекало. Я шел прочь из этого квартала, от автобусного маршрута; пройдя узким переулком, обнаружил несколько довольно красивых домов; потом пошел дальше… В общем, никакой особой цели у меня не было – я просто брел куда глаза глядят.

Если я заблужусь – ну, как-нибудь все образуется.

С таким вот пофигистическим настроением я и устроил себе эту прогулку. Возможно, такова сила юноши, прожившего пятнадцать лет в Токио без матери.