Борис Левандовский - Вампокалипсис: Третья кровь

Сидя в полумраке своего кабинета над офисом, Рубинштейн улыбался. Женщина, которую он отпустил прошлым вечером, находилась совсем близко. И она носила его метку. Эта женщина, Лора, еще ни о чем не подозревала, только легкое беспокойство и недоумение из-за быстро исцелившейся раны. Но она еще не успела обратиться полностью.

"Кто тебя научил?" – мысленно удивился Рубинштейн, когда оставлял метку. Но то было знанием. Знанием, что он впитал от Элеи вместе с новой жизнью, которая была ему дарована.

Лора станет его маяком в чужом и теперь враждебном человеческом мире, его глазами и ушами, пока безумие собственного таяния и жажда человеческой плоти не разрушат окончательно ее изнутри.

Даже сейчас, до ее полного обращения, Рубинштейн мог улавливать образы и слова, посылаемые Лорой. Это было подобно сигналу маломощной антенны, колышимой сильным ветром. И почти сразу же он смог ею управлять – заставил позвонить этой любопытной девке из отдела маркетинга и войти в ее круг. Еще совсем немного…

Выражение Рубинштейна изменилось.

… эй, заговорщики… такой веселый маленький фокус…

Не может быть, чтобы эта четверка докучливых, не в меру везучих идиотов так скоро учуяла неладное.

А может, и на их стороне находился кто-то? – задался Рубинштейн неожиданно возникшим и крайне неприятным вопросом. – Кто-то…

Он не верил во все эти бредни о Всевышнем – ни до , ни после . Но если откуда-то пришла Элея, то…

Впервые в своей заново обретенной жизни Рубинштейн испытал неуверенность.

– И в чем же фокус? – скептически осведомилась Вера.

– Ни в чем, а в ком, – Стас указал на Лору. – В твоей новой подружке. Она – одна из них .

– Либо скоро станет, – подтвердил Марк.

– Стас… – Вера буквально задохнулась, на щеках расцвели алые пятна гнева. – Ты безнадежный придурок. Ни перед чем не остановишься, лишь бы добиться своего, да? А ты! – она развернулась к Марку, – Решил составить ему компанию?

– Он говорит правду.

– Отлично! Теперь слушайте. Я хочу. Чтобы вы. Оба. Немедленно…

– О боже… – голосом, начисто лишенным интонаций, выдавила Белла, глядя в зеркало, где отражался диван.

Вера невольно проследила за ее взглядом. И оцепенела.

– Что происходит? – Лора приподнялась на локте, с тревогой оглядывая всех четверых. – Я ничего не понимаю… Почему вы так смотрите на меня?

– Кажется, в вашей истории, Лора, остались кое-какие белые пятна, – ответил за всех Марк.

– Я рассказала правду.

– Похоже, не всю.

– Но я не одна из них!

– Тогда о чем вы умолчали? – спросил Стас.

Лора села, обхватив себя руками, будто ей стало очень холодно.

– Только маленькая царапина… Она зажила в тот же вечер. Я никому не собиралась причинять зла…

– Просто уходите, – тихо сказала Вера.

Никто не пошевелился, никто больше не вымолвил ни слова, пока Лора собиралась. По ее бледному лицу катились слезы.

Прежде чем ступить за порог, Лора обернулась:

– Еще увидимся.

И Белла, и Вера узнали этот голос.

Голос Рубинштейна.

– Кто звонил? – спросил Стас, когда Вера коротко ответила на звонок мобильного, едва они вошли в квартиру.

– Мама, – девушка выглядела расстроенной.

– Что-то случилось?

– Отцу стало нехорошо. После инфаркта в прошлом году с ним это часто.

– Черт! – Стас бросил сумку с вещами Веры на диван. – Как не вовремя…

– Думаю, мне стоит к ним заехать.

– Сегодня? Но ведь уже скоро стемнеет.

Вера замерла в нерешительности, глядя на него из прихожей и теребя пуговицу наполовину расстегнутой куртки. Затем начала быстро застегиваться обратно.

– Это ненадолго. Ты ведь в курсе: они живут в нескольких шагах от Ленинградской площади, отсюда в каких-то пятнадцати минутах на маршрутке. В крайнем случае, на обратном пути словлю такси.

– Скоро стемнеет, – еще больше мрачнея, повторил Стас. – Сейчас небезопасно, а твое присутствие все равно им ничем не поможет. Послушай меня хоть раз!

– Речь о моих родителях, – Вера закончила с курткой и взялась за ручку двери. – Я быстро, только туда и назад.

– А если именно этого от нас и ждут?

– Что? – обернулась она с выражением насмешливого удивления. – О ком ты говоришь? О них? Сначала не принимаешь всерьез ни единого слова, а теперь повсюду ищешь заговор? Знаешь, а это даже забавно: еще минуту назад я бы назвала тебя наименее склонным к паранойе человеком из всех, кого я знаю.

– Ладно, – не обратив внимания на последние слова, Стас направился в прихожую. – Тогда поедем вместе.

Вера возвела очи горе:

– Ну хватит уже, я серьезно. Темнеть начнет только часа через полтора, а то и больше, я сто раз успею вернуться. Лучше сходи в магазин, наверняка у тебя дома хоть шаром покати, – и скрылась за дверью раньше, чем Стас успел ей снова возразить.

За окном маршрутки проносились дома и скверы Харьковского шоссе, тонкая струйка воздуха, идущая откуда-то сверху, холодила кожу на щеке; Вера думала об отце с матерью, о том, насколько хрупка теперь связь между ней и родителями и как легко может потерять одного из них. Или обоих. И все же не этот давний подспудный страх вынудил ее так резко изменить их со Стасом планы. Ей хотелось остаться наедине с собой.

Большую часть времени ее недолгих отношений со Стасом Вера полагала, что он именно тот человек, который способен подарить ей счастье.

Вот только не слишком ли рано пришли сомнения? Не слишком ли много разочарований она испытывает уже сейчас? Кто знает, не последние ли события удержали ее от того, чтобы действовать решительно, расставить все точки на "i" в этих отношениях, а то и вовсе разорвать их, пока все не зашло слишком далеко…

– Пахнет дождем… – нараспев произнесла маленькая девочка за ее спиной. – Пахнет мокрой дорогой и трамваем, старым и уставшим… Пап, а когда вернется мама?

– Скоро… – ответил ей мужской голос. – Я думаю… скоро.

– Ее забрал Бугагот?

– Нет, что ты. Нет, конечно.

– А почему ее так долго нет?

– Маме нужно было уехать на пару дней. По делам…

– А почему она не звонит?

– Она и звонила… вчера вечером, просто ты уже спала.

– Да? – с сомнением отозвалась девочка. – А Бугагота точно не бывает?

– Точно…

Маршрутка остановилась, и уже спустя несколько мгновений Вера спешила к дому родителей под моросящим с серого неба дождем.

Маме нужно было уехать на пару дней. По делам…

А Бугагота точно не бывает?

Бывает. Еще как бывает, малышка…

– Папа?! – Вера вошла в квартиру, с удивлением глядя на открывшего дверь отца. На нем был старый домашний халат, волосы как всегда аккуратно зачесаны назад, почти целиком скрывая лысину. – Почему ты не в постели?