Евгений Константинов - Нежелательные встречи, или Барбусы обожают тараканов (сборник)

Погода ничуть не улучшилась: сквозь затянувшие небо тучи, не было видно ни звезд, ни луны. Пронизывающий ветер гнал низкую поземку прямо в лицо одиноко бредущему рыбаку. На встречу со своим новым знакомым Сергей уже не надеялся, но в том, что поймает налима, был почти уверен. Главное — найти жерлицы.

Луч фонарика высвечивал неровности на заснеженной поверхности Покши. Где-то в этом месте река делала крутой поворот, и там же все восемь жерличек, частично занесенные снегом, должны были дожидаться хозяина. Вот и оставленный им на всякий случай ориентир — воткнутая в снег сломанная лыжная палка. От нее до первой жерлицы совсем немного. И тут Сергей нахмурился. Вместо того чтобы увидеть свою снасть надежно установленной с аккуратным снежным бугорком вокруг стойки и, возможно, с «горящим» флажком, он вдруг разглядел ее валявшейся рядом с лункой, с вытащенной из воды леской, грузилом-оливкой и тройником, на котором живец давно уже превратился в ледышку. Он посветил фонариком дальше, и тут же в глаза ему ударил ответный слепящий луч.

— И кто это здесь мою жерличку проверил? — недовольно спросил Сергей, заслоняясь ладонью от света.

С той стороны кашлянули, но не ответили. Сергей быстро посветил справа и слева от стоящего напротив и, никого не заметив, прикрикнул:

— Если не уберешь фонарь, получишь в глаз!

На самом деле драться вот здесь, сейчас, неизвестно с кем ему совсем не улыбалось. Но и прощать кому бы то ни было проверенную жерлицу он не собирался. Пусть даже это был кто-то из местных, пусть даже не один. К тому же за спиной Сергея не далее, чем в полутора километрах, в гостинице было сейчас около сотни знакомых рыболовов, из которых, по меньшей мере, человек двадцать, не раздумывая, вышли бы на помощь, подними на него кто-нибудь руку.

— Не шуми, парень, — голос был мужской и сильно осипший. — Мне тебя кое о чем спросить надо.

— Сначала фонарь погаси.

Его послушались.

— Ты, парень, тоже свой погаси, — сказал мужчина, — мы друг друга и так увидим.

Темнота и в самом деле оказалась не такой уж непроглядной. Во всяком случае, Сергей смог различить черты лица, подошедшего к нему человека, который, как минимум, годился ему в отцы. Одет он был типично по-рыбацки и, к тому же, держал в руке внушительного вида пешню.

— Ты сколько жерлиц ставил? — просипел мужчина и тут же в просительном жесте поднял руку. — Только, пожалуйста, не шуми. Не ради рыбы я твои жерлицы проверял и ничего с ними не случилось. Все они целехоньки рядом с лунками лежат…

— Так ты все восемь, что ли проверил? — возмутился Сергей.

— Да. Восемь. А еще…

— На одной налим живца до хвоста заглотил — пришлось поводок обрезать, на другой — зацеп был, и тоже обрывать пришлось.

— А куда… — мужчина поперхнулся и закашлялся, — куда ты этого налима дел?

— Да, какое твое дело-то? — Сергей не понимал, что происходит. И только вид ночного собеседника — какой-то очень несчастный и озабоченный, удерживал его от того, чтобы послать его на три буквы.

— Теперь это и твое дело, парень, — вздохнул тот. — Генка тебе помог налима поймать?

— Ну!

— Где сейчас эта рыба?

Сергей вспомнил, как обрадовалась повариха тетя Вера его рыбьему подарку: — Думаю, что уже давно съели…

— Так никто мне и не поверил… Да и ты, как я вижу, не веришь. А зря…

— Ладно, Григорий, давай, выпьем, — Сергей чокнулся с новым знакомым пластмассовыми стаканчиками и проглотил ледяную водку. — История твоя, конечно… — он не сразу нашел подходящее слово, — жутковата. Но, надеюсь, ничего подобного больше не случится.

— Надейся-надейся…

Они выпили уже по третьей. А прежде вдвоем собрали все жерлицы (вновь ставить их было бессмысленно, так как весь живец успел заледенеть), после чего присели каждый на свой рыболовный ящик, Сергей достал бутылку и закуску, Григорий же — так представился мужчина — без всяких предисловий начал рассказывать. И история, услышанная Сергеем, показалась ему даже не столько жутковатой, сколько совершенно невозможной…

По словам Григория, выходило, что несколько лет назад, также в середине января, на этом самом месте поймал он на жерлицу смерть-налима. Назывался этот ночной хищник смертью, потому что тот, кто съедал от него хоть маленький кусочек, через какое-то время терял свою сущность и стремился оказаться у той самой лунки, из которой рыба была поймана. После чего человек вмиг превращался в налима и, нырнув под лед, навсегда там оставался…

Откуда в Покше взялся этот самый налим и почему, Григорий не знал. В свое время одна местная бабка предрекала беду поймавшему его рыболову, но он во всякие там предсказания не верил. Не верил до тех пор, пока его самого, вернее, его семью эта беда не коснулась. И жену его, и сына постигло страшное наказание за то, что съели налима, пойманного Григорием в самый пик нереста — стали они двумя рыбами вместо множества маленьких налимчиков, которые могли бы вывестись из отложенной икры.

Превращение Тамары и маленького Василька произошло у Григория на глазах, и сделать он ничего не смог. Рассказу его не только не поверили, но еще и посчитали виновным в исчезновении жены и сына, даже обвинили в их убийстве. Но тела несчастных так и не нашли, а Григорий от всего пережитого тронулся умом и был отправлен в соответствующее учреждение. Прошло немало времени, прежде чем врачи посчитали, что он выздоровел. Григорий вернулся в родные места, стал жить, работать, но рыбу больше не ловил и, по мере возможности, следил, чтобы и другие не ловили налимов в Покше январской порой. И вот сегодня, он узнал от своего знакомого Генки, что какой-то приезжий выловил-таки на жерлицу налима…

Сергей разлил по стаканчикам остатки водки. Вот уже несколько минут он как-то не мог возобновить разговор — никак не находилось соответствующей темы. Выпили без слов и без закуски, которая закончилась. Дальше оставаться здесь Сергей не видел смысла, и все же не уходил.

— Понимаешь, — нарушил молчание Григорий, — не могу я этого так оставить. Никак не могу. Понимаешь, ты, — он прокашлялся и, еще больше сипя, продолжил, — однажды, когда я в больнице лечился, вот в такой же январский вечер, то ли привиделось мне, то ли на самом деле это было, только пришла ко мне та самая вещунья баба Граня и сказала, что пока я с тем смерть-налимом не расправлюсь, до тех пор будет он людей губить.

— Так, значит, — попытался как-то резюмировать Сергей, — тебе надо всех здешних налимов переловить и…

— Не так все просто, — перебил Григорий. — Хотя, всех налимов, в любом случае, переловить невозможно. Но нужно другое. Бабка Граня сказала, что налима достаточно уничтожить только одного — того, в которого превратится съевший икряного смерть-налима человек.