Инесса Ципоркина - Меня зовут Дамело. Книга 1
- Название:Меня зовут Дамело. Книга 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Инесса Ципоркина - Меня зовут Дамело. Книга 1 краткое содержание
«Меня зовут Дамело» — книга-зеркало к трилогии «Личный демон». Проблемы того же порядка, тот же расклад: жизнь, любовь, смерть, суд, ад — только решать их, проходя собственную полосу препятствий, приходится мужчине. Он должен выиграть предложенную богами покерную партию — а может быть, ее предложили не боги, а сам он себе предложил? Но зачем бы уверенному в себе красавцу-ловеласу рисковать самооценкой и налаженной жизнью, чтобы узнать о себе столько нового и лишнего? Читайте и узнаете.
Меня зовут Дамело. Книга 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Оказывается, когда счастье выскальзывает из рук, падает и разбивается, грохот стоит неимоверный. Диммило ни черта не слышит сквозь звон в ушах, в горле у него комок размером с сердце, а в душе — горячий, с пылу с жару ад. Тот самый, предвиденный Дамело, предсказанный. Димми колотит, будто от холода, но кожа его суха и раскалена, словно песок полуденной пустыни. Он наваливается на плечо индейца, точно пьяный, перемежая рваные вздохи близкой истерики беспомощными ругательствами.
— …Ага, и этот нашел себе телку… завязал с пидарскими приколами… как и ты… как вы все…
Инти всевидящий и всеслышащий, всемогущий и беспощадный, конечно, слышит проклятья белого парня, не понимающего простой истины: нельзя упрекать бога в том, что тот не пожелал принадлежать человеку. Это святотатство, а святотатство перед лицом божества — это смерть. И не всегда быстрая и легкая.
— Такой прекрасный, вкусный мальчик, — вздыхает золотой бог, глядя на Димку со странным выражением лица — нахмуренные брови, сжатый рот, вздрагивающие ноздри. Инти смотрит так, словно удовольствие, полученное им, переходит в боль, а потом опять в удовольствие. — Я бы взял тебя себе, но ты никогда не станешь моим. Как бы нам обоим ни хотелось.
Диммило то ли рычит, то ли стонет, он рвется к Инти, тащит Дамело за собой, точно буксир — длинную, неповоротливую в узкой бухте яхту. Несколько метров индеец проезжает, вцепившись в димкин бицепс, еще примерно столько же отделяет Димми от последней, гибельной ошибки — попытаться приложить бога Солнца носом об барную стойку, разбить породистый нос Едемских, изломать бритвенно-острую линию скул, раскровянить высокий лоб. А главное — заставить Инти закрыть глаза. Потому что невыносимо видеть, как золотой бог смотрит, прощаясь: взгляд его излучает ласку, ей невозможно противиться, она бежит по воздуху, словно ток по проводам. Не отрекайся, кричит Диммило беззвучным криком внутри себя, не отрекайся от меня — и я не отрекусь. Первым. Ты не знаешь, какими верными бывают люди моего племени. Не знаешь, но можешь узнать.
Бедные дети, влюбленные в богов, слышит Дамело протяжный, далекий гул. Бедные брошенные дети, которым и умирать не больно, и не страшно посмертие, лишь бы перестало гореть за грудиной, перестало болеть на вдохе. А оно никак не перестает.
— Отличный ход, — поднимает бутылку пива Тласольтеотль, — хитрый. Я оценила, солнышко.
— Эта партия моя, — чокается с нею бог Солнца.
— Посмотрим, — улыбается змеиная мать.
Что уж тут смотреть, думает Дамело. Он нас сделал. Всех. Потому что я наконец осознал, кто из присутствующих мне действительно важен и перестал играть в Супермена.
На черта мне спасать мадам Босс, которая сама себя спасать не стремится и всем своим видом демонстрирует по-женски цепкое «не отдам»? Для белой гордячки не существует ни богов, ни демонов, лишь своя цель, к которой она идет по трупам собственных надежд — так отчего бы Без-пяти-минут-Эдемской не переступить через надежды Димми? Нет у Дамело мотиваций красть невесту со свадьбы — ни жалость больше не настаивает, ни азарт. Был запал, да выдохся. Вчера. Или позавчера. В общем, пусть девочки остаются догуливать на свадьбе, а ему пора. И Димке пора.
— Идем, идем, — бубнит индеец, равномерно и монотонно, — идем.
— Нет. — Когда эти белые упираются, им сам черт не брат, что уж говорить о богах-любовниках.
Инти отворачивается и мир меркнет. Бог Солнца целует свою невесту, не дожидаясь хора: «Горько!»
На свадьбах целуются все. Поцелуи, поцелуи, поцелуи. Родственные и приветственные, любовные и ядовитые. Поцелуи-укусы: «Как твоя дочка? Всё в девках?», жгучие, как кислота: «А ты, говорят, от гражданского мужа третьего родила?», утешения больней укусов: «Все будет хорошо. Потерпи еще чуть-чуть», любезные «отвали»: «К сожалению, мне пора», равнодушные «пойдем перепихнемся»: «Как, говоришь, тебя зовут?», поцелуи клеймящие, заявляющие о принадлежности: «Горько! Иди сюда! Моё!»
Поцелуи на свадьбах обещают многое, но не значат ничего. Все, но не этот.
Инти ниже своей суженой, хилый дух в нездоровом теле. И теперь тело последыша Эдемских вынуждено привстать на цыпочки, чтобы накрыть губами рот Таты. Он приникает к ней, точно к гуиро, полному свежей пульке [92] Гуиро — тыквенный сосуд, в который собирали сок агавы из надрезов в кактусовых стволах. По подставленной бамбуковой трубочке сок стекал в гуиро, после чего скопившуюся в мелкой таре жидкость сливали в деревянные кадки и оставляли бродить. Готовое вино — пульке — было слабоалкогольным напитком сизого цвета. Методом перегонки из сока агавы впоследствии стали делать крепкие напитки текилу и мескаль — прим. авт.
— и пьет, вздрагивая горлом, пьет жар женского нутра, распаленного ревностью и местью.
Мадам Босс даже голову не склоняет навстречу жениху, наоборот, вытягивает шею, силясь разглядеть лицо соперника. И донести до Диммило: знай, он будет мой — добытый потом и кровью, купленный по сходной цене заботы и секса, сожженный моим огнем до лучевой болезни — так или иначе он будет мой. А ты останешься не у дел, вспоминать про три дня сказки перед тем, как реальность исполнилась. Откуда торжествующей невесте знать, что выиграла не она, а ее противник? Пусть сию минуту ширинку Диммило разрывают похоть и мечта о взаимности. Пусть солнцеликое искушение уже всосалось в кровь и пробирается к сердцу. Пусть Димми влюбился так, что, возможно, будет несчастен всю оставшуюся жизнь — друг Дамело останется собой и проживет свою жизнь, а не ту, которая угодна богам.
Зато тебе, белая барышня с голубыми венками на запястьях, умирать подано. Через пару дней, а может, часов ты исчезнешь, растворишься в океане под названием Мама Килья, соль этих волн не сулит ничего хорошего и не хранит ничьих следов.
И никто не предупредит, не крикнет в ухо: беги, Тата, беги. Да и я промолчу, решает Дамело, оттаскивая Димку от бара по миллиметру, будто Железного Дровосека, заржавевшего в двух шагах от своей мечты. Уведу Диммило отсюда, бросив тебя на съедение высшим силам. А заодно и тех двоих. Надеюсь, божества ограничатся тремя прекрасными (или относительно прекрасными) юными (или относительно юными) девами (это уже не относительно) и не станут обрушивать кровлю боулинга на головы техперсонала. Дамело спасет кого сможет, выведет под любым предлогом на улицу, но всегда кто-то остается, слишком любопытный, чтобы спастись, и слишком беззащитный, чтобы выжить.
Золотой бог породил Сапа Инку под стать себе — упрямого, как ребенок, и лживого, как змея. Диммило потом замучает совесть — лишь бы не насмерть. Совесть Дамело вся умещается в кулаке, в философское «если бы знать». Если бы знать тогда, в «Эдеме», надвигающийся расклад, если бы видеть значения фигур, а не только занятые картинки, как видят в картах дети… Что уж теперь.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: