Мара Брюер - Слепое знамя дураков

– Но кому это могло понадобиться? – спросила она.

– Снайпер сказал, что это был… инспектор.

– Снайпер? – удивилась Клавдия.

– Тот, кто вернул тебя к жизни, отдав свою, – коротко ответил я.

Оксана посмотрела на меня с укором, её брат – с благодарностью, вампирша кивнула, чтобы я продолжал.

– Он не сказал мне это напрямую… Лишь то, что солдата прислал наш друг, состоящий на службе Повелителя, желающий найти свою дочь и наследницу… А среди наших друзей… только Дмитрий… – я запнулся.

– Но для чего ему это? – холодно проговорила Оксана.

– Для эксперимента, – услышали мы за своими спинами.

– Митя! Я услышала твой голос во сне, а когда поняла, что не сплю…

Мы стояли молча, глядя, как Оля сбегает с крыльца навстречу Громовому. И мы были суровы.

– Похоже, ты одна рада видеть меня, Оленька, – улыбался он ей.

Моя дочь светилась от счастья, стоя перед возлюбленным. Но её выражение изменилось, когда она прочла его мысли.

– Ты не получишь её! – грозно бросила она ему.

– Она сама придёт ко мне, – спокойно ответил он.

– Что, чёрт возьми, ты творишь, Митя! – прорычал я. – Сначала пытаешься убить нас, затем являешься с угрозами…

– Если бы я хотел вас убить, вы были бы мертвы. Я лишь не допустил этого, добавив в яд защитное зелье.

– Но Клавдия!.. – выкрикнул Лидванский.

– Ты бы не допустил её окончательной смерти, я знал это. Ещё вопросы?

– У нас нет к тебе вопросов, – сухо ответила Оксана.

– Зато у меня есть: где моя дочь?

– Ты бы поинтересовался сначала, как твоя жена, как прошли роды, как назвали девочку? – язвительно начал я.

– Нина умерла, мою дочь зовут Лиля Громовая, – со знанием дела произнёс он. – Ответьте на мой вопрос.

– НИ ЗА ЧТО! – с расстановкой прорычала Оксана.

– Я хочу лишь увидеть её, – попросил он.

– Ты ведь знаешь, что ОНА вернулась? – не на шутку разозлилась Оксана.

– Что? – спросил я.

– Извини, дорогой, мы тебе сразу не сказали… Ведьма вернулась в третий раз, и она оказалась хитрее нашего инспектора – теперь она его дочь Лиля, так что у него не будет сил её уничтожить.

– Где она? Оленька, ну, хоть ты скажи мне, – бывший инспектор Братства умоляюще смотрел на девушку.

– Митя… Извини, я не скажу тебе. Тебе всё равно до неё не добраться, – ответила Ольга.

– Послушай, Митя, – обратился к нему я, – мы знаем, что ты сделал этот выбор, желая защитить нас, но мы не станем потакать твоим просьбам. Мы лишь попросим оставить нас в покое и попытаемся сделать всё, чтобы твоя дочь и наследница Повелителя как можно позже осознали свои возможности. И когда это случится, ты сможешь выполнить свою миссию, если пожелаешь. Если нет – мы сделаем это за тебя.

Мне было тяжело произносить эти слова, всем присутствующим – слышать их, но у меня не было выбора. Громовой пристально посмотрел на Олю, и я знал, что он думает о чём-то только для неё. После он удалился, сказав нам, что рад был нас увидеть.

– Что это было? Кто-нибудь понял? – спросил я.

– А что тут непонятного, волк? Митя хочет найти свою ведьму и следить за нашей Олей, потому что она должна произвести на свет наследницу, – иронично ответила Клавдия.

– Я не о том… О каком эксперименте он говорил? – пристально посмотрел я на дочь. – Тебе известно что-то?

– Я не совсем поняла, – ответила мне Оля, – но… попробуй-ка свалить вон то дерево, – она указала на вековой дуб.

– Шутишь?

– Попробуй, – настоятельно попросила она. Я подошёл к дубу. Несмотря на обретённую вместе с бессмертием недюжинную силу, мне ни за что бы не удалось вырвать его с корнем. Я обхватил ствол, напрягся и… без особого труда вырвал здоровенное дерево.

– На что же тогда я способна? – прозвенел голос Клавдии.

– Предлагаю не проверять, – прорычал я, швырнув дуб. Он пролетел пару сотен метров и приземлился, повалив несколько многолетних деревьев.

– Мне следует теперь вас опасаться, – сказала Оля, обхватив руками живот и желая защитить своё дитя.

– Возможно завтра зелье, даровавшее нам силу, полностью выйдет из организма, – пытался я успокоить окружающих, ощущая их замешательство.

– Только сначала… могу я взять немного вашей крови для анализа? – попросил Григорий.

Я посмотрел на Клавдию, ища поддержки:

– Думаю, нет смысла отказываться, сила может пригодиться нам в будущем.

– Митя и это предусмотрел, – улыбаясь, прошептала Оля.

В бездействии время тянулось медленно. Мы с Клавдией по-прежнему охотились по ночам, но теперь были осторожнее. Гриша проводил дни за приготовлением своего зелья, а Оксана присматривала за Олей днём, пока я отдыхал после ночных вылазок в лес.

Моя дочь продолжала хорошеть день ото дня, живот её рос. Я любовался ею, но, опуская глаза на выпуклость под грудью, ощущал дикую боль. Оля отворачивалась, читая мои мысли, а я молча извинялся. Моё сердце сжималось в такие моменты, но я не мог смириться с неизбежным.

– Что мы будем делать, когда она родится? – спросила меня Оксана декабрьским утром, когда я вернулся с охоты и нырнул к ней в постель.

– Думаю, нам стоит оставаться здесь. Изба очарована, и мы в безопасности, – я запустил ладонь в её волосы и, захватив несколько локонов, поднёс их к лицу, вдыхая их неповторимый аромат.

– Но Митя может в любой момент беспрепятственно появиться здесь, – возразила она, привыкшая к моим выходкам и уже не придававшая им особого значения.

– Он ничего не сделает нам, милая. Он сам дал нам возможность увеличить силу. Не для того же, чтобы нападать на нас? – ответил я, отпуская прядь волос.

– Я никогда раньше не сомневалась в решениях инспектора, но сейчас… – задумалась она.

– Мы должны ждать, Оксана. И заботиться об Оле.

Я положил голову на подушку так, что теперь наши лица были всего в паре сантиметров друг от друга, и я мог тонуть в её прекрасных глазах.

– Она стала прехорошенькой. Вот только… – Лидванская, в отличие от меня, была занята другими мыслями.

– Что тебя беспокоит?

Я почувствовал её терзания.

– Что будет после того, как она родит наследницу? С ней, с нами?

Оксана зарылась в одеяло. Я слышал, как она плачет.

– Любимая, Митя не допустит, чтобы она вступила в права. Он рождён, чтобы уничтожить её. Когда она достигнет семилетнего возраста… Меня больше беспокоит моя дочь.

– Мы все волнуемся за Олю, Александр. Ты заметил, как она изменилась? – раздался её голос из-под одеяла.

– Она ещё краше, чем прежде… – констатировал я.

– Я не о том… Она теперь стала… другой. Разве ты не видишь?

Я откинул край одеяла, чтобы видеть Оксану.

– Женщин меняет материнство.

– Да, но не так, – возмутилась та.

И тут раздался стук в дверь. Это была Оля: