Марина Андреева - Ведьмина книга

В фирме по-прежнему всё было в порядке, а вот учёба как никогда увлекла девушку. Теперь-то она знала, что под многим из народных баек имеется реальная основа. За это время она и в себе обнаружила немало новых талантов.

Кстати, книга уже тоже была написана, да только ни одно издательство ни под каким предлогом не желало принимать работы «проклятого автора». Но Мария не сдалась. Конечно невозможно было объяснить им что проблема не в авторе, а именно в содержании книг. Изменив название произведения, переписав синопсис и аннотацию, она представилась чужим именем и настояла на личной встрече с редактором. Ну, а дальше в действие вступили вновь обретённые способности. Вскоре книга вышла, причём под её родным именем и фамилией, что вновь вызвало бум и живейший интерес в кругу тех немногих, кто был осведомлён о прошлой скандальной истории. Не заставили себя ждать и сотрудники правоохранительных органов. Они не понимали, зачем девушка, игнорируя их требования, рискует жизнью, а также, почему издательство выпустило книгу запрещённого автора. И опять Маша пустила в ход новые методы убеждения. В итоге дело конечно не закрыли, но её и издателей оставили в покое.

И вновь тираж разошелся на ура, не в столь короткий срок, но были раскуплены все до единого экземпляры. Отзывы читателей вызывали противоречивые чувства. Позиционировалась её продукция, как легкое чтиво для домохозяек. Это показалось оскорбительным. И она затаила обиду. После смерти Валентины, она многое воспринимала не так, как прежде. Куда и делась кроткая и смиренная девушка.

На праздники она решила наконец-то вырваться в Патошино. При мысли о поездке ей было не по себе, но откладывать дальше, прячась от самой себя, было бесполезно. Она понимала, что рано или поздно должна будет навестить родных. Тем более, что возле озера её по-прежнему ждало одно незавершенное дело. Вот только справится ли она? — в этом Мария не была уверена.

Не желая застревать в пробках вместе со всеми выезжающими за город на новогодние праздники, Маша выехала за два дня до окончания рабочей недели. До места она добралась без проблем и навскидку решила прокатиться по трассе дальше. Взглянуть, как ведутся дорожные работы возле Патошино. Оперативность дорожных служб искренне поразила девушку: уже имелся очевидно не так давно запущенный в эксплуатацию съезд! Повернув в сторону деревни, Маша заметила впереди несколько полицейских машин и собиралась проехать мимо. Но, откуда ни возьмись, появился сотрудник ГИБДД и взмахом палочки приказал ей остановиться.

— Ваши документы, — не забыв предварительно представиться, попросил гаишник. — Цель вашего визита?

— Родственников навестить еду, — удивилась такой жесткой пропускной системе девушка.

— Фамилия ваших родственников, — вступил в разговор полицейский, и только тут Маша поняла, что ответа она и не знает. Раньше как-то не интересовалась. И как это полиции объяснить?

— У меня тут двоюродная бабушка и сестра. А вот фамилию я их не знаю, — как есть призналась Маша.

В голове мелькнула мысль: жаль, что я не умею без контакта внушать сразу нескольким людям. Это так облегчило бы задачу…

— А имена у бабушки и сестры есть? — не унимался полицейский.

— Да, Клавдия Семёновна и Светлана. А что?

Но полицейский потерял уже к ней интерес и, кивнув коллеге, забрался обратно в машину.

— Удачного пути, — протягивая документы, произнёс ГИБДД-шник.

Что-то здесь было не так. Ну, понятно было бы такое внимание где-нибудь на подъездах к элитным базам отдыха, мало ли какой нувориш там отдыхает, может, и мэр даже или депутат какой, а тут-то что? Где-то глубоко внутри засело нехорошее предчувствие. Внутри деревни дорожные работы ещё велись. Посёлок зимой выглядел заброшенным. В сгущающихся сумерках, на фоне белых сугробов, проплывали мимо мрачные окна домов. Нигде ни единого лучика света. Может, перебои с энергоснабжением? Хотя и собак не слышно. Раньше стоило проехать по деревне, и начиналась такая перекличка, что по голосам всех псин пересчитать можно было. Однако вон в доме Клавдии свет горит. Видно его издалека. Где все? Ну дачники, оно понятно, может, и понаедут: выходные-то ещё не начались. Но остальные? Неужто все съехали?

Маша запарковала машину, вошла во двор, ожидая, что вот сейчас откроются двери и выйдет заслышавшая шум Клавдия, но никто не вышел. Девушка постучала в окно. Тишина. Волнение накатило новой волной, и она заскочила в дом. Одна комната — свет горит — пусто. Вторая так же. Кухня — никого. Светкина комната — пусто. Что-то остановило девушку перед входом в бабушкину спальню. Несмотря на то, что в доме было жарко натоплено, по коже пробежал холодок. Маша неуверенно толкнула дверь.

В кресле возле кровати дремлет Света, держа за руку лежащую на постели до невозможности истощенную Клавдию. Бледные впавшие щеки старухи шелохнулись, приоткрылись поблёкшие глаза, и в них мелькнуло облегчение. Сухонькая, словно обтянутая пергаментом, трясущаяся рука медленно протянулась навстречу к гостье.

— Я уж думала, не дождусь тебя, девонька, — голос прозвучал ломко, скрипуче.

Такое предисловие очень не понравилось Маше, что-то было в нём знакомое. Удивительно, Света по-прежнему дремала, не замечая, что кто-то пришёл.

— Я её усыпила, — проскрипел голос. — Лучше так. Целее будет. Тут защита. А выйдет — сгинет. Увези её, Машенька. Хотя бы в город забери.

Девушка стояла, ничего не понимая. На тебе, съездила на праздники к родне. Патошино и так ассоциировалось с проклятыми снами, ведьмой и прочим малоприятным, но это уже перебор.

Старуха всё также тянула руку к гостье, и Маша не выдержала, подсела рядом.

— Возьми, — проскрипела Клавдия. — Ты всё поймёшь.

Решив, что та желает ей что-то отдать, Маша коснулась руки, и вновь в глазах девушки взорвались миллиарды искр, тело свело судорогой и отпустило. Маша посмотрела на свою занемевшую кисть — ничего. Взглянула на Клавдию и отшатнулась: знакомое выражение блаженства и покоя. Рядом зашевелилась Света.

— Ой… прости, я уснула, — как-то вымучено улыбнулась она. — Ой… что с ней?

— Она умерла, Свет, — тихо ответила Маша.

Ей не надо было касаться тела усопшей, чтобы понять это.

Откуда-то пришло знание о происходящем в Патошино и о том, что надо делать. Повернувшись к сестре, Маша взяла девушку за руку, взглянула в глаза и произнесла:

— Так ей будет лучше, она отмучалась. Не страдай, не плачь, отпусти её. Она любила и всегда будет любить тебя.

Света преданно смотрела в глаза сестры, и Маше вновь стало противно. Опять она вмешивалась в чужую жизнь, навязывала не свойственные ситуации чувства. Но лучше так, чем девчонка будет изводиться.