Марина Дяченко - Петля дорог

И белобрысая девочка на заборе. Десятилетняя девочка, которую больше никто и никогда не погладит «за так».

Ночь провели в лесу, в специально оборудованном тайнике. Ночевали без огня и практически без сна. И почти без слов.

Что же дальше, хотела спросить Ирена, но у нее не поворачивался язык. Бескорыстный рыцарь и без нее понимал, что дела их, в общем-то, не особо хороши.

…Но и не трагически плохи. Здесь нет полицейских постов, паспортной системы, компьютерной сети… В принципе, нанявшись работницей на какой-нибудь зажиточный крестьянский двор, можно легко выпасть из поля зрения Высокой Крыши…

— Ведь это Высокая Крыша меня… ловит?

— Высокая Крыша преследует сочинительницу Хмель уже очень давно, — устало сообщил рыцарь. В его голосе была едва ощутимая укоризна: что, мол, дурочкой прикидываться?..

— У меня есть дом, — сказала она после паузы. — У вас есть лошадь… Мы могли бы… День пути — и мы доберемся…

Рыцарь вздохнул.

Вероятно, местонахождение ее дома было известно преследователям. Вероятно, они наведывались туда в Иренино отсутствие… И Ирене с Семиролем просто повезло, что, вывалившись из МОДЕЛИ номер один в МОДЕЛЬ номер два, они не застали в прихожей людей в черном, не ознакомились тут же со свитком, заменяющим ордер на арест…

Семироль. Семироль…

— Я нашел его для вас, — глухо сказал Рек.

Ирена помолчала. Потом дернулась:

— Что?!

— Нашел экземпляр рассказа «О раскаявшемся»… Наверное, один из последних. Вот, возьмите…

Движение в темноте. В руку Ирене лег тугой рулон бумаги. Будто кусок обоев…

Она подавила дрожь.

— Спасибо, Рек…

Она не знала, за что благодарит. Наверное, все-таки за рассказ. Потому что даже благодарность за спасение здорово уступила этой внезапной радости, этой внезапной вере, что уж теперь-то все будет хорошо, она поймет, она найдет ключ к этому миру, разыщет Анджея… Вернется домой…

«Наверное, один из последних». Они способны уничтожить ее рассказ, полностью, все экземпляры… Следует запомнить текст — слово в слово, чтобы потом воспроизвести…

Потом. Для номинационной комиссии Вулкана.

Ирена усмехнулась, и хорошо, что Рек этой усмешки не видел.

Развернула свиток. Света звезд хватило, чтобы понять, что текста совсем немного.

— Рек… Огниво, свечка… фонарик… что-то есть?

Он вздохнул:

— Госпожа…

Она стиснула зубы. Понятно. Надо дожидаться рассвета.

На рассвете в лесу сделалось чуть ли не по-зимнему холодно. Во всяком случае, Ирене так казалось. Возможно, причиной ее дрожи были нервы, сырость, бессонница — как бы то ни было, но «сочинительницу Хмель» трясло, как в лихорадке, и Рек забеспокоился, плотнее укутал ее одеялом, лег рядом, пытаясь согреть…

— Верховный Толкователь… — пробормотала она сквозь лязгающие зубы, — вот черт, как бы язык себе не откусить… Верховный Толкователь оказался вовсе не тем, кого я… ищу… Он просто верховный Толкователь. Он… кукла…

— Верховный Толкователь — кукла? — после паузы спросил рыцарь.

Неподалеку, на поляне, паслась невидимая в темноте лошадь.

Ирена вздохнула:

— Рек… Кто такой… Темный Толкователь?

Рыцарь молчал. Плотнее прижал ее к себе; она ощущала телом пряжку на его поясе, шнуровку на его куртке, мышцы, твердые, будто каменные…

— Рек… Понимаете. Я ищу человека, который… мог бы держать в руках ниточки этого мира. Который… Это не Верховный Толкователь, нет. Не герцог… наверное. Кто?!

— Создатель, — с коротким смешком предположил Рек.

— Создатель, — эхом отозвалась Ирена. — И что обидно, он может оказаться кем угодно… тренером местной… футбольной команды… Извините, Рек. Я говорю глупости…

Небо серело. Еще немного — и можно будет развернуть свиток. Прочесть, наконец, текст, из-за которого и в этом патриархальном, как бы средневековом мире скромной женщине нет покоя…

Она осторожно высвободилась. Села. В лесу запевали первые птицы, Ирена лишний раз убедилась, что рассвет — лучшее время суток, как жаль, что в своей жизни она так редко видела рассветы, так поздно ложилась спать и вставала, когда солнце давно поднялось…

Потянулась к вещам Река. Выудила из дорожного мешка свиток, внутренне трепеща, развернула…

Если поднести текст к носу — можно разобрать буквы. Во всяком случае, первая — любовно выписанная, огромная, красная витая буква «к»… «Как-то… раз…»

Она опустила глаза к концу текста. Да, вот она, подпись… «Сочинительница Ирена Хмель», и ее собственный росчерк, кем-то старательно скопированный с оригинала…

Рек сел рядом. Толчком, будто внутри него резко сократилась пружина.

— Слышите?

Она захлопала глазами. Далеко в лесу… Да. Звуки рога, а потом и собачий лай…

— Охота? — неуверенно спросила Ирена.

Рек — его лицо понемногу проявлялось в расступающихся сумерках — поджал тонкие губы:

— Да, охота… на нас с вами, сочинительница Хмель.

…Да. Еще пару месяцев — и ей станет трудно двигаться. Пока еще ничего… Но при мысли о том, что придется остаться здесь, родить упыреныша на соломке, а потом воспитывать его… как крестьянского мальчика… или даже как незаконнорожденного аристократа, бастарда… при одной этой мысли у нее либо безвольно опускались руки, либо, вот как сейчас, просыпалась исступленная жажда действия…

Лес все не кончался. Рек шел впереди, ведя лошадь под уздцы. Вероятно, место их ночлега уже обнаружено… А интересно, за преследование неповинной беременной женщины Провидение никак не наказывает? Или эти, что идут сейчас по их с Реком следам, загодя откупились пожертвованиями, подарками сиротам, безвозмездной службой в больнице или приюте?..

А может быть, по меркам здешнего Провидения, виновна как раз она, злонамеренная сочинительница, и те, кто идет следом, исполняют роль санитаров общества? И Провидение их еще и наградит?!

Лес поредел. Рыцарь обернулся:

— Сейчас выйдем… Надо будет через реку… Там дорога… склон крутой…

Ирена кивнула.

Стоило остановиться на минутку… всего на минутку. И прочитать рассказ «О раскаявшемся». Ей хотелось сделать это с того самого момента, когда над горизонтом поднялось солнце, так светло и удобно читать, но вот беда — времени нет ни минуты…

Надо идти вперед, иначе содержание рассказа придется излагать палачу… с объяснениями и дополнениями «от автора»…

Лес расступился.

Да, склон крутой. Это уже предгорья; Ирене даже показалось, что она узнает местность. Как будто нечто похожее ей доводилось видеть из окна машины, мельком, проезжая мимо на благоразумной скорости шестьдесят километров в час…

Из-под лошадиных копыт падали камни. Летели, задевая о склон, плюхались в воду… Потому что по дну оврага тек ручей, даже, скорее, маленькая речка.