Таня Вэллинг - Поцелуй крови

— Нина, ты вроде говорила, что Элла упала сегодня утром в горное ущелье.

— Да-а. — Протянула Нина.

— Но я вижу тут следы, которые невозможно получить при подобном падении.

Нина молчала.

— Но не это смущает меня в данный момент. — Он неуверенно дотронулся до моей правой скулы, где еще пару часов назад красовался огромный кровоподтек. — Судя по всему, этим ранам уже как минимум пара дней, некоторые кости начали срастаться.

Нина продолжала молчать. Не получив ответ на невысказанный вопрос, док поднял глаза и в упор посмотрел на Нину, потом перевел взгляд на меня, глубоко вздохнув, повернулся к небольшой сумке, лежавшей на углу кровати.

— Ладно, не ходите говорить — не надо. — Недолго порывшись, он извлек небольшой футляр. Потянув за молнию, он открыл коробочку и достал какую-то ампулу, вскрыл ее. — Я сейчас введу тебе морфин и перевяжу самые ужасные раны.

Я видела как док вводит в мою вену иглу, но ничего не почувствовала — одной боли больше, одной меньше — какая, в сущности, разница.

Спустя пару минут болезненные ощущения стали притупляться, медленно и неохотно. Но боль не ушла совсем — немного утихла, но и этого оказалось достаточно, я словно погрузилась в океан спокойствия и умиротворения. Я наслаждалась неожиданно наступившей передышкой, когда краем уха услышала возмущенное восклицание Нины. Она о чем-то яростно спорила с мистером Вебером. Я прислушалась.

— Нет. Это исключено.

— Но ей немедленно нужно попасть в больницу: томография, рентген. Я не смогу без них увидеть полную картину поврежденных органов.

— Док, я сказала — нет! Элла ни в коем случае не должна попасть в больницу. Именно поэтому вы находитесь здесь. — Глубоко вздохнув Нина умоляюще посмотрела на Вебера. — Прошу вас, только вы сможете помочь!

Доктор переводил взгляд с меня и обратно на Нину и, в конечном счете, остановил свой взор на открытом переломе голени правой ноги, предусмотрительно не накрытого одеялом. Нина попыталась вставить кость на место насколько возможно, поэтому кожа вокруг раны начала понемногу затягиваться.

— Это полное самоубийство — без необходимого оборудования и нужных лекарств Элла может умереть, — медленно, очень медленно доктор поднял свои глаза и вперив их в мои, произнес слова, от которых появилась боль, которую было не унять и лошадиной дозой обезболивающего, — Что я тогда скажу своем у сыну?

Я слишком много плачу в последнее время и не в силах это контролировать.

После слов доктора, перед глазами вспыхнуло лицо любимого, которое я так долго пыталась забыть: темные шелковистые волосы, полные чувственные губы, глаза цвета… О Боже, что я делаю? Мне и без этого очень больно, а если я и дальше буду предаваться несбыточным мечтам, то никогда не поправлюсь.

— А…а.

— Нина, держи ее крепче, нужно вправить сустав на место…

Я видела, как мне вправляют руку, но боль была настолько сильной, что я ничего не слышала, кроме своего бешено колотящегося сердца. А потом темнота.

Очнувшись, я увидела доктора Вебера прижатого к дальней стене Ниной. Странная картина.

— Ну, что Док? Пришли в себя? — Нина медленно убрала руку с его горла, но не отпустила полностью, внимательно следя за каждым его движением. Мистер Вебер неотрывно смотрел на кончик скальпеля, с которого на деревянный пол упала капля крови. Его ноздри судорожно втягивали в себя воздух, а в глазах читался голод.

— Док…

Я поняла, что тут произошло — кровь элина не оставит равнодушным ни одного вампира, каким бы добрым и хорошим он ни был.

Видя, что сделала моя кровь с одним из самых прекрасных и великодушных существ известных мне, я испытала ужасную усталость. Хотелось закрыть глаза и никогда больше их не открывать. Освободиться от привязанностей, долга, любви — от всего, что мне дорого и важно, от того, что причиняет боль, от которой сердце готово разорваться на части.

— Хорошо, Док. — Нина отступила на шаг.

— Правда, я справился с собой.

Посмотрев на Вебера, я больше не увидела клыков, выглядывающих из-под верхней губы.

— Я должен извиниться, — Доктор неуверенно подошел к кровати и осторожно потянул носом. — Никогда за все свои столетия я не испытывал такой жажды крови. Никогда мой нос не улавливал столь восхитительного аромата. Я не знаю, что на меня нашло. Нина, как тебе удается контролировать себя?

— Практика. Не волнуйтесь, Док. Так бывает со всеми вампирами.

— Это как наваждение. — И тут взгляд Вебера наткнулся на мои распахнутые глаза, если бы вампир мог краснеть, то сейчас бы передо мной стоял пунцовый с ног до головы доктор Вебер, наверное, интригующее зрелище получилось бы. От стыда док отвел глаза и нахмурился.

Проследив за глазами мистера Вебера, я поняла причину его неверия — ровный неглубокий порез, сделанный тем самым скальпелем, который судорожно сжимает в руке доктор, практически затянулся.

— Как… Как такое возможно?

Нина неуверенно посмотрела на меня — я кивнула в ответ на вопрос, читавшийся в ее напряженном взгляде, чем вызвала новый приступ боли.

— Мистер Вебер, — осторожно приступила к объяснению Нина, — то, что я сейчас скажу вам, должно остаться тайной, даже для вашей семьи. Вы согласны?

Доктор лишь кивнул, не смея отвести взгляд от затягивающейся раны на моем запястье.

Нина обошла кровать и встала ближе ко мне, на всякий случай отгородив меня от возможных непредсказуемых последствий, но лицо доктора Вебера я видела прекрасно.

— Я надеюсь, вы потом не сделаете ничего, о чем будете сожалеть.

— Да что это с тобой, Нина? — Доктор нервно рассмеялся. — Я никогда не видел тебя такой серьезной, лишь в первый день знакомства. — Он вдруг посерьезнел, явно что-то вспоминая. — Тогда ты очень испугалась, увидев Эллу обнимающуюся с Алексом, — он помедлил, — с вампиром.

— Да, это так. И если узнав сейчас правду, вы развернетесь и уйдете — мы поймем.

— Какую правду? Я нервничаю, хотя подобного не происходило со мной лет этак триста. — Его взгляд метался от Нины ко мне.

Ждать дольше не имеет смысла.

— Я — элин. — Я с трудом смогла произнести это ненавистное мне в последнее время слово.

Нина напряглась, готовая ко всему.

Доктор отступил к изножью кровати и положил руки на деревянную спинку. Старинное дерево не выдержало под наплывом нечеловеческих эмоций.

— Это что — шутка такая?

— А что, похоже? — Нина обеспокоенно следила за ним, ни на секунду не упуская его из поля зрения.

— Это все объясняет: затягивающиеся раны, восхитительный аромат. Как ты узнала?

— Я знаю ее всю жизнь.

— Но ее кровь… Она такая восхитительная!

— Ко всему можно привыкнуть.

— Возможно, ты права. — Доктор посмотрел в окно на наступающий рассвет. Через бесконечно волнующую минуту стало понятно, что его волнует. — А… А Алекс знает?