Елена Арсеньева - Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)

— Алекс — серьезный человек, — сказал он успокаивающим тоном. — Ему не до глупостей. Может быть, Жюли просто устала и он повел ее домой?

— Нет, она без нас не пошла бы, — сказала Лиза. — Она бы нам сообщила, что уходит.

— Да ну, не захотела мешать вам танцевать, вот и все, — небрежно бросил Виктор.

Решили немного подождать и пошли есть персики. Но почему-то аппетит у всех пропал. И танцевать больше не хотелось. И вообще, это исчезновение Алекса и Жюли обеспокоило ребят больше, чем они хотели показать. Вроде бы и не было в этом ничего страшного, но беспокойство нарастало, как будто над домом собирались грозовые тучи и все это смутно, даже не отдавая себе толком отчета, чувствовали. И поминутно посматривали на дверь, ожидая, что сейчас вернется Алекс и в самом деле скажет, что у Жюли заболела голова, вот он и отвел ее домой…

Когда у ворот зазвенел звонок, все вскочили и бросились на террасу.

Ксавье подбежал к калитке… но это был не Алекс.

— Папа! — в один голос вскричали Лиза и Таня.

— Решил вас пораньше забрать, — пояснил мсье Верьер. — Мама что-то беспокоится.

— Юля уже дома? — спросила Лиза.

— Пока нет. Она что, ушла без вас? — удивился отец.

— Мы думали, Алекс пошел ее провожать, — торопливо объясняла Лиза. — Понимаешь, они куда-то подевались, и мы думали…

— Давно? — нахмурился отец.

— Примерно полчаса, да? — оглянулась Лиза на сестру.

Таня кивнула.

— Примерно полчаса, — подтвердил Ксавье.

— Заблудиться они не могли, конечно, тут десять минут ходу, — спокойно проговорил Верьер, хотя и его вмиг накрыло то же гнетущее ощущение, которое неодолимо давило остальных. — И еще только восемь, довольно светло… Может быть, пошли погулять к лавуару?

— Алекс не бросил бы гостей! — покачал головой Ксавье. — Что-то случилось.

Он вслух произнес то, о чем втайне думали все.

Верьер пытался принять небрежный вид, но на сердце становилось все тяжелей.

— Вы дом осматривали? — спросил он, обнимая дочерей: девочки были уже на грани слез.

— Осматривали, — кивнул Ксавье. — И дом, и сад. Стойте, мы забыли посмотреть на заднем дворе!

Он пробежал через гостиную и кухню — слышно было, как стукнула кухонная дверь, — и тут же раздался громкий крик:

— Сюда! Скорей!

Все так и бросились опрометью через кухню… и замерли, столпились на пороге, увидев Алекса, лежащего на траве в тени сарая.

Над ним склонился Ксавье.

Лиза и Таня испуганно вскрикнули, Рашель завизжала, но тотчас притихла. Клер расплакалась.

— Тихо, — сказал Верьер. — Не подходите, я его осмотрю.

Он наклонился над Алексом, поискал пульс. Похоже было, что мальчик спит: пульс бился ровно, лицо было спокойным.

Верьер осторожно потрогал его за плечо:

— Алекс… Алекс, проснись!

Потряс сильней, но Алекс не открывал глаза.

Верьер поднял голову, посмотрел на детей…

— Он что, умер? — прорыдала Клер, и девчонки хором расплакались.

— Дурочка, он дышит! — крикнул Ксавье.

— Да, Алекс дышит. — Верьер старался говорить спокойно, но это плохо получалось. — Думаю, у него просто обморок.

Он достал мобильный телефон, набрал номер:

— Марина, пожалуйста, приди прямо сейчас к Бурдонам: надо отвести домой девочек.

Он решил пока не говорить жене, что Юля пропала. Может быть, она где-нибудь спряталась, испугавшись того, что случилось с Алексом, и появится раньше, чем придет Марина? Хотя Верьер в это слабо верил…

— По пути загляни к Жильберу, Филиппу и Марку. Пусть тоже идут сюда, — добавил он.

Это были их соседи и друзья, на которых всегда можно рассчитывать в случае чего. Если придется организовывать поиски, их помощь окажется кстати.

— Ничего страшного, небольшие неприятности, — уклончиво ответил он взволнованной жене. — Давай побыстрей, хорошо?

И отключился.

— Мсье Верьер, позвоните один-восемь, — прошептал стоявший рядом Ксавье.

Верьер кивнул:

— Похоже, надо позвонить.

Один-восемь — телефон пожарной службы. Во Франции именно этот номер набирают первым делом, что бы ни произошло. Пожар, или сердечный приступ, или авария на дороге, или что-то случилось, например один человек лежит без сознания, а другой пропал… Всегда первым дело звоните один-восемь! Пожарные приедут быстрее остальных. И обязательно помогут!

Во всяком случае, Верьеру очень хотелось на это надеяться.

«При чем здесь мсье Верьер? — испуганно подумала Юля. — Почему Жибе завтра отдаст ему фотографию? Алекс тоже говорил, что мсье Верьер завтра будет с удовольствием бросать дротики в фигуру «русского медведя»… Что это значит? Неужели мсье Верьер с ними заодно?!»

Тем временем Флажоле принялся отвинчивать резервуары пластмассовых лягушек.

— Эти глупые дети не могли даже раздобыть хорошие суфляжи! — пренебрежительно сказал Флажоле. — Принесли один, да и то сломанный! На счастье, Алекс оказался более толковым помощником. Это неудивительно — Алекс мой правнук. Он весь в меня. Одно лицо! У меня была здесь подруга по имени Тереза, и она поклялась, что назовет своего сына в мою честь, что все мужчины в их роду будут носить мое имя! Она меня очень любила, да… — Флажоле утер нарисованные глаза тряпичной культей. — А все остальные меня ненавидели и дали мне прозвище Огр!

«Огр… Ну и прозвище! Огр — значит людоед!»— вспомнила Юля Танины слова.

Вот он — людоед…

Огр проворно — даже удивительно, что он мог так ловко действовать тряпичными беспалыми ручонками жандарма Флажоле! — наполнил резервуары суфляжей жидкостью из двух флаконов.

— Замечательные суфляжи, — сказал он одобрительно. — Раньше у меня таких красивых не было. А когда я возвращал из небытия моих муатье в горной расщелине, мне и вовсе пришлось выдувать пузыри мундштуком, который случайно завалялся в моем портсигаре. Хотя ты, наверное, не знаешь, что курить следует через мундштук, — пренебрежительно взглянул он на Юлю. — Откуда знать это русским дикарям?

— Дикари как раз те, кто курит, — буркнула Юля, но тут же прикусила язык. На счастье, Флажоле ее не услышал.

— Алле-оп! — воскликнул он, с шутовским видом хватая желтую лягушку и нажимая на рычажок.

Радужные пузыри — крупные и необычайно красивые — полетели на мальчика.

— Это очень нравится детям! — хохоча, воскликнул Огр. — Каждый так и норовит схватить пузыри! Как они радовались, как бегали за этими пузырями, дурачки!

Однако мальчик вовсе не радовался. Он отпустил руку Юли и заметался, пытаясь спрятаться, как будто сама смерть летела к нему в виде этих красивых мыльных пузырей!

Не удалось. Пузыри гонялись за ним, словно чувствовали, куда он побежал.

Это было как во сне, в страшном сне. Беззвучные шаги мальчика, его беззвучный крик — и беззвучный полет пузырей…