Джексон Пирс - Красные сестрицы

— Какое средство? — испуганно спрашиваю я.

Молодой фенрис мигом оказывается рядом со мной. От него несет смрадом разложения и смерти. Он движется, словно водный поток по иссохшей земле, останавливается на расстоянии вытянутой руки и, наставив на меня покрытый шерстью нос, щелкает острыми клыками.

— Съесть тебя, деточка!

Он изменяется, человеческое обличье плавно перетекает в волчье. Я отпрыгиваю и выхватываю из-за пояса ножи. Старший волк с воем кидается вперед. Оба хищника склоняют головы и рычат, обнажая клыки и взрывая землю огромными когтями.

Все замирает — волки, я сама, ветер. Никто не смеет делать первый ход.

В отдалении слышится знакомый рокот: автобус завершает новый круг. Мы с фенрисами растерянно смотрим на дорогу. Никому не хочется драться на виду у пассажиров. Волкам придется делать выбор: явить себя людям или позорно задать стрекача. Хищники ненавидят поражение, но они не глупы.

Старший фенрис стремительно кидается на меня, сильно оттолкнувшись задними лапами. Я изгибаюсь влево, взмахиваю руками, и кончики ножей царапают ему шкуру. Младший фенрис рычит, другой отвечает ворчанием. Я не улавливаю смысла их беседы и швыряю нож в мерзкую морду старого волка. Фенрис с трудом уворачивается, лезвие вспарывает кожу, обнажаются розоватые мышцы. Автобус рокочет все ближе. Время на исходе, но я не могу дать им уйти — Скарлетт меня не простит.

Старший фенрис от боли мотает головой, а младший бросается вперед, виляя из стороны в сторону. Я пытаюсь повторить его движения, спотыкаюсь и падаю. Осколки гравия впиваются в щеку и в рукоять ножа, прижатого к бедру. Выдергиваю нож из-под себя и выставляю вверх. Волк в последний миг уклоняется от клинка, а старший фенрис снова вступает в бой. На дороге клубятся первые облачка пыли из-под колес автобуса.

«Вставай, вставай!»

Я вскакиваю на ноги и оборачиваюсь кругом, сильно пнув старшего волка в челюсть, а потом с разворота бью младшего хищника каблуком в грудь. Серо-голубой автобус показывается на горизонте.

«Давай! Сейчас или никогда!» — звучит у меня в голове голос Скарлетт.

Если они удерут голодными, то кинутся искать пищу, и кто-то погибнет. Бросаюсь к старшему фенрису и со всей силы швыряю нож. Лезвие входит ему в грудь с тошнотворным хлюпаньем, и волк валится на бок.

Младший злобно воет, переводя взгляд с меня на умирающего фенриса, и с ненавистью смотрит на автобус, который будет здесь через несколько мгновений. Может, водитель нас уже видит… Уцелевший хищник клацает челюстями и бросается в высокую траву, тяжело пробирается сквозь колючий кустарник и бурьян. Надо бы отыскать фенриса… Нет, я его не догоню: он либо уже удрал, либо затаился и поджидает меня где-нибудь в зарослях.

«Давай, Рози, соображай скорее!»

Автобус начинает тормозить. Неожиданно я замечаю, что за ним пристроился синий хетчбэк — машина Сайласа. Подскакиваю к упавшему фенрису, выдергиваю нож из волчьего бока. Уходить нельзя, надо дождаться, пока тварь сдохнет. Медно-красные глаза хищника полны жуткой ненависти. Водитель автобуса с ужасом смотрит на девушку с занесенным над головой ножом, склонившуюся над огромной звериной тушей. Ищу глазами Сайласа, наши взгляды встречаются…

И тут фенрис исчезает, превратившись в темное облако, которое дрожит от прикосновения солнечных лучей и расползается под гравием. Я бросаюсь через высокую траву в противоположную сторону от сбежавшего фенриса. Надо было уничтожить их раньше, расправиться с волками еще в лесу. Вдруг я только что разрушила все наше прикрытие? Вдруг водитель узнала меня и позвонит в опеку? Я все испортила.

Скарлетт меня убьет.

Трава проносится мимо, и глаза начинают слезиться — от крушения надежд, да еще из-за того, что листья хлещут меня по щекам. Сайлас сигналит мне вслед, громко окликает, но я не останавливаюсь — сейчас невыносимо стыдно встретиться с ним лицом к лицу. Сайлас ошибся на мой счет: я не выросла, осталась все той же глупой девчонкой, которой была год назад.

К тому времени, как я добираюсь до противоположного края поля, сердце тяжело стучит в груди, а кожа стала липкой от пота. Медленно бреду к нашему домику, стараясь восстановить дыхание и стереть со щек мокрые дорожки. Я должна бы гордиться собой: я только что охотилась в одиночку, убила фенриса.

А еще одному дала уйти — и он после неудачного нападения очень голоден.

А еще кто-то видел, как я охотилась.

А еще я идиотка.

Просачиваюсь в дом через черный ход и с облегчением прислушиваюсь к монотонным ударам: Скарлетт молотит по груше в подвале, который мы превратили в тренажерный зал. Я спешу наверх, на ходу срываю с себя окровавленную одежду. Оказавшись в душе с часовым-Баламутом на коврике, позволяю себе расплакаться, негромко, сдавленно всхлипывая. У меня истерика. Надо рассказать Скарлетт про сбежавшего фенриса, предупредить ее, что через несколько дней у нас на пороге объявится водитель автобуса на пару с соцработником. Я все ей расскажу, она отругает меня, а потом будет настаивать, что второго фенриса надо немедленно убить. Я эгоистично жалею, что вечер, ради которого я пекла печенье и выбирала фильм, пойдет насмарку. Господи, какая же я дура!

Можно потянуть время, сказать ей попозже… Проведем вечер вместе, посмотрим кино, Скарлетт придет в хорошее расположение духа, и мы отправимся на охоту. Как обычно. Ее раздражение утихнет — как обычно. Если заявится соцработник, мы спрячемся, или Скарлетт убедит ее, что с нами по-прежнему живет мама, или еще что-нибудь соврем… Все образуется.

— Рози! — зовет сестра.

Страх в ее голосе смешался с яростью. Я стискиваю зубы. Скарлетт распахивает дверь ванной и предстает туманной тенью за белой душевой занавеской.

— Что случилось? Что с тобой? — требовательно и мрачно спрашивает она. Такой тон напугает даже волка.

— Скарлетт… Меня… — Я пытаюсь перекричать воду, вздыхаю и тянусь за полотенцем.

Застываю, услышав еще один голос:

— Скарлетт, ладно тебе, это случайно вышло.

Из-за угла выходит Сайлас. Я замираю, так и не дотянувшись до полотенца и наполовину высунувшись из-за занавески. Наш друг краснеет и стремительно разворачивается лицом к двери.

— Рози, прости! — выпаливает он, смущенно засовывает руки в карманы и покачивается на каблуках.

Я заливаюсь краской, а руки покрываются мурашками от холодящего, внушающего дрожь чувства, которое охватывает меня при виде Сайласа.

— Рози, да что случилось? — напряженно цедит Скарлетт сквозь зубы, словно позабыв, что я все еще голая, а Сайлас стоит в дверях.

Сестра хватает полотенце с вешалки и впихивает мне его в протянутую руку.

— Я несла печенье к Сайласу домой, — бормочу я и торопливо заматываюсь в полотенце, не обращая внимания на воду, которая стекает с волос по спине. Пар рассеивается, покидая влажную и удушливую ванную комнату. Я смотрю Сайласу в спину, затем перевожу взгляд на Скарлетт. — Только я оставила печенье у дома, как на меня накинулись два волка. По-моему, они охотились на пару. Я справилась со старшим, но…