Монтегю Джеймс - Соседская межа

После обычных приветствий Филипсон сказал:

– Митчел, я хочу, чтобы вы мне кое-что рассказали о Лесе.

– О каком еще Лесе, мастер Реджинальд?

– О Беттонском лесе. Вы его помните?

Митчел медленно поднял руку и указал перстом, как бы кого-то обвиняя.

– Это ваш отец уничтожил Беттонский лес, мастер Реджинальд, вот что я вам скажу.

– Я это знаю, Митчел, и нечего смотреть на меня с таким видом, словно это моя вина.

– Ваша вина? Нет, я же говорю, что это сделал ваш отец, когда вы были еще мальцом.

– Да, и уж коли на то пошло, это ваш отец посоветовал ему это сделать, и я хочу знать, почему.

По-видимому, его слова слегка развеселили Митчела.

– Мой отец, – сказал он, – был лесником при вашем отце, а до того – при вашем деде, и уж если он не знал своего дела, то кто же тогда знал? А уж раз он дал такой совет, значит, на то у него были причины, верно?

– Конечно. Вот я и хочу, чтобы вы мне про них рассказали.

– Так-так… а с чего вы взяли, мастер Реджинальд, что я знаю, какие причины у него были бог знает сколько лет назад?

– Да, конечно, с тех пор много воды утекло, и вы вполне могли забыть… если вообще знали. Видно, мне остается только пойти и спросить у старого Эллиса, не вспомнит ли он что-нибудь.

Этот ход возымел свое действие – на что и рассчитывал Филипсон.

– Старый Эллис! – проворчал Митчел. – Первый раз слышу, что Эллис на что-то годен. Я-то думал, что уж вы-то, мастер Реджинальд, такого не скажете. Что такого может вам рассказать про Беттонский лес старый Эллис, чего я не знаю, и какое у него право задирать передо мной нос, хотел бы я знать! Его отец не был тут лесником, не то что мой. Он был пахарем, вот кем он был, вам это всякий скажет. Этак вы станете ходить да расспрашивать бог знает кого!

– Все это так, Митчел, но если вы знаете все о Беттонском лесе и не хотите мне рассказать – ну что же, придется довольствоваться тем, что есть, и спросить у кого-нибудь другого. А старый Эллис живет в этих местах почти столько же, сколько вы.

– Ничего подобного, он здесь появился на полтора года позже меня! И кто сказал, что я не стану вам ничего рассказывать о Лесе? Я не против, да вот только история уж больно чудная, да и негоже такому твориться в нашем приходе. Ты, Лиззи, побудь чуток у себя на кухне, нам с мастером Реджинальдом надо перекинуться словечком наедине. Но вот что мне хотелось бы знать, мастер Реджинальд: с чего вам вдруг вздумалось расспрашивать меня об этом?

– О, я случайно услышал старую песню, где говорится, будто что-то бродит по Беттонскому лесу. Вот я и подумал: а вдруг это связано с тем, что лес срубили. Вот и все.

– Так и есть, мастер Реджинальд, где бы вы про это ни слышали. Пожалуй, я смогу рассказать вам всю правду лучше, чем кто другой в этом приходе, а уж тем более старый Эллис. Видите ли, самый короткий путь к ферме Аллена лежал через лес, а когда мы были маленькие, нашей бедной маме приходилось по нескольку раз в неделю ходить на эту ферму за квартой молока. Мистер Аллен, у которого при вашем отце была ферма, был хорошим человеком, и всем, у кого росли маленькие дети, охотно позволял брать молоко. Но сейчас не о том речь. Так вот, моя бедная мать уж так не любила ходить через Лес, потому что в округе ходило много разных толков о том, что вы мне сейчас рассказали. Но иногда она, бывало, заработается допоздна, и ей приходилось идти короткой дорогой через Лес. И она завсегда возвращалась домой сама не своя. Помню, как они с моим отцом толковали об этом, и он говорил: "Но ведь оно не может причинить тебе вреда, Эмма", а она в ответ: "О, ты и представить себе не можешь такое, Джордж! Ведь оно прошло прямо сквозь мою голову. И тут на меня что-то нашло: не знаю, где я, и все тут! Понимаешь, Джордж, тебе-то не случалось бывать там в сумерках. Ты всегда ходишь туда днем, не так ли?" Отец говорит: "Да уж, конечно, я же не дурак ходить туда впотьмах". И вот так-то они беседовали. А время шло и, наверно, мать совсем измучилась, ведь когда на дворе светло, молока еще нет. Она ни за что не послала бы вместо себя кого-нибудь из детей, чтобы мы не напугались. И сама нам никогда про Лес не рассказывала. "Нет, – говорит, – и мне-то там не по себе, и я не хочу, что бы кто-то еще это испытал или слышал про это". Но как-то раз, помнится, она говорит: "Сначала как зашуршит в кустах, а потом быстро идет ко мне или за мной, смотря в какое я там время, а потом как закричит, будто мне ухо чем проткнули, а из другого уха вышло. И коли я туда пойду позже, то услышу этот крик дважды. Но вот три раза никогда не слышала, Бог миловал". И тогда я спрашиваю: "И что, там все время кто-то разгуливает, да?", и она говорит: "Да, разгуливает, и ума не приложу, чего ей надо". – "Мама, так это женщина?" А она мне: "Да, я слышала, что женщина".

И, в конце концов, мой отец поговорил с вашим и сказал ему, что Лес – плохое место. "Там никогда нет никакой дичи, и птицы не вьют гнезда, – сказал он. – Да и вам Лес без пользы". Долго они говорили, а потом ваш отец зашел к нам и расспросил мою мать. Он увидел, что она не из тех дурех, которые пугаются невесть чего, и решил, что-то там неладно. Порасспрашивал народ в округе и кое-что смекнул, да и записал на бумаге. Наверно, она у вас в Корте, мастер Реджинальд. А потом он распорядился, и Лес срубили. Помню, они всю работу делали днем, а после трех часов и носу туда не казали.

– Они нашли что-нибудь, что объяснило бы все, Митчел? Какие-нибудь кости или что-то в этом роде?

– Совсем ничего, мастер Реджинальд, только следы от изгороди и от канавы посередине, там, где теперь живая изгородь. Уж они там так расстарались, что коли бы кого в этом месте похоронили, беспременно бы нашли. Но вот не знаю, помогло ли, что лес вырубили. Ведь люди-то и сейчас не больно любят это место.

– Вот и все, чего я добился от Митчела, – заключил Филипсон, – но это нам немного дает для объяснения того, что творится в Лесу Нужно попробовать найти ту бумагу.

– А почему ваш отец никогда не рассказывал вам об этом? – спросил я.

– Знаете, он умер еще до того, как я пошел в школу, и мне кажется, что ему не хотелось пугать детей такой историей. Помню, моя няня отшлепала меня за то, что как-то раз я побежал по тропинке к Лесу, когда мы зимним днем поздно возвращались домой. Но по утрам никто не запрещал нам ходить в Лес, только нам никогда туда не хотелось.

– Гм-м, – пробормотал я и осведомился: – Вы думаете, вам удастся найти бумагу, написанную вашим отцом?

– Да, – ответил он. – Наверно, она в том шкафу у вас за спиной. Там специально отложены одна-две пачки бумаг, и я почти все уже просмотрел. Я знаю, что там есть конверт с надписью «Беттонский лес». Но поскольку Беттонского леса больше не было, я считал, что ни к чему вскрывать этот конверт. Сейчас мы это сделаем.