Олард Диксон - Восставший из ада

Доброжелательный тон Джулии насторожил Ларри. В последние дни такое с ней случалось не часто.

— Разбирал бумаги, — ставя на пол портфель и снимая шляпу, сказал Ларри.

— А что — днем ты не успел этого сделать?

— Днем я ездил в исследовательский центр.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросила Джулия, подходя к бару с разнокалиберными пестрыми бутылками. — Виски?

Прозрачная ткань рубашки не скрывала обнаженного тела Джулии, наоборот, его мягкие очертания притягивали взгляд.

— Благодарю, — Ларри взял стакан с виски из рук Джулии.

— За что выпьем?

— Может, за счастье?

Ларри казалось, что снова все встает на свои места. «Может, — думал он, — все будет хорошо. Джулия тогда просто устала в связи с переездом, да потом еще эта рука, нервотрепка…»

— Да, конечно, за счастье! — подхватила Джулия, и глаза ее сделались грустными.

Они выпили и поставили стаканы на телевизор.

— Ну, как я тебе? — Джулия, пристально глядя на него, подняла рубашку до подбородка.

Ларри сглотнул, потому что в горле у него сразу пересохло. «Давно с ней такого не было». До сих пор, когда они оставались наедине, Джулия все чаще ссылалась на недомогание или головную боль.

— Джулия… Ты не знаешь… Ты у меня самая замечательная женщина.

Сбросив рубашку на пол, Джулия подошла к окну, дернув за шнурок, раздвигающий шторы.

— Зачем ты это делаешь, Джулия?

— Все равно никого нет. Посмотри, какая прекрасная ночь…

Ларри подошел к окну и посмотрел через плечо жены на далекие, по-зимнему яркие звезды.

Обернувшись, она обняла мужа и увлекла его с собой на диван.

В тот вечер она думала о Фрэнке. Вместо Ларри здесь с ней должен был быть Фрэнк. Предаваясь любви с Ларри, она закрывала глаза и представляла себе, как над ней склоняется Фрэнк.

Все вернулось на свои места, как только прошла ночь.

— Джулия, ты точно не хочешь пойти? — надевая выходной костюм, уже в который раз за сегодняшнее утро, спросил Ларри.

Уже почти неделя, как они живут на новом месте. Ларри хотелось пригласить Керсти посидеть где-нибудь в тихом уютном уголке, по-семейному, потолковать, выпить кофе, узнать, как у нее дела, как работа — в общем, просто встретиться со своей дочерью. Получив от Джулии категорический отказ, он вздохнул, позвонил Керсти и договорился о встрече. Сомнения снова заползли ему в душу, проникая в нее все глубже и глубже.

— Не знаю, — продолжал ранее начатый разговор Ларри, — может, не стоило возвращаться… В Бруклине же было не хуже, чем здесь.

Сделав маленький глоток, Керсти поставила чашку с кофе на блюдце.

— Послушай, если ты любишь ее, значит в ней должно быть что-то такое, что стоит любить.

— Ты же понимаешь, все не так просто в жизни, — Ларри помешал кофе. — Она закрывается в комнате Фрэнка, не хочет выходить из дома.

— Правда? — Керсти взяла чашку с кофе и отпила из нее, не спуская с отца своего внимательного взгляда.

— Да, — ответил Ларри грустно, — такое впечатление, что она там сидит и чего-то ждет.

— Чего-то или кого-то?

— Не знаю, — повертев в руках ложечку, он повторил задумчиво, — не знаю. Это абсолютно вне моего понимания. Послушай, — Ларри мягко прикоснулся к плечу Керсти. — Не могла бы ты… не хотела бы…

— Нет, — поняла Керсти.

— Ну заехала бы как-нибудь, помогла бы мне. Почему сразу нет? Может, ей просто нужно с кем-то поговорить?

Ларри опустил ложечку в чашку, позволяя червю сомнения глодать свои внутренности.

— Ты не можешь любить его! — грозно произнес Фрэнк, глядя на Джулию немигающими глазами.

— Я не люблю, — попыталась защититься Джулия.

— Тогда, — Фрэнк вытер о полу своей рубашки лезвие складного ножа, — в чем вред от того, что я тебе предлагаю?

— Я сказала: НЕТ! — истерически взвизгнула Джулия.

— Тогда найди мне кого-нибудь другого.

— Но я…

— Этих твоих кошек и собак мне хватает ненадолго… Мне нужен человек. Найди мне его, пока полиция еще ничего не заподозрила и не стала искать. Давай! — Фрэнк подтолкнул Джулию кончиком ножа к двери и подумал: «Грязная потаскуха…»

— Я иногда страдаю от одиночества… — вздохнул Гарольд Хаслингер в смущении.

Он действительно был одинок уже почти двадцать лет. С тех пор, как умерла во время родов его жена, он так и не смог найти подругу жизни. По вечерам, в тесной убогой квартире смотрел телевизор, проверял тетради своих нерадивых учеников. Соседи считали его убежденным холостяком, но он-то знал, что это не так.

— Все бывает, — с грустью ответила ему Джулия, думая о Фрэнке.

Ей было жаль этого маленького, чем-то похожего на китайца, человека в больших роговых очках, но отступать было поздно.

Перила у деревянной лестницы, по которой они поднимались, казались отполированными временем.

— Все бывает, — повторила она, открывая дверь и пропуская его в комнату.

— Что это? — Гарольд удивленно разглядывал убранство комнаты. — Это какая-то игра? — повернувшись к Джулии, спросил он.

— Проходите же, — подтолкнула она своего гостя, — «И будьте, как дома», — мысленно продолжила она.

Гарольд вошел, нерешительно остановился у порога. Скользнув взглядом по большому платяному шкафу, он увидел стоящего за ним Фрэнка. Скалясь безгубым ртом, Фрэнк держал в руке остро наточенную бритву.

Лицо Гарольда внезапно посерело, улыбка исчезла, какое-то время он не мог вымолвить ни слова.

Так они и стояли друг против друга — Фрэнк и его жертва.

— Господи, Боже мой! — придя в себя пролепетал гость и дернулся в сторону, делая попытку убежать.

Джулия, наносившая в это время удар, промахнулась, и молоток, скользнув по шее острым краем, вырвал кусок мяса, открывая идущие к голове артерии. Заорав по-сумасшедшему, Гарольд бросился на Джулию.

Фрэнк остановил его, поймав сзади за подтяжки, и притянул к себе.

— Уходи! — сухожилия ходили по его скулам, когда Фрэнк повернулся к Джулии. — Я справлюсь сам.

Джулия привалилась к стене, не в силах переступить порог.

— Прошу вас! — голосил Гарольд, делая еще одну отчаянную попытку вырваться. — Не дайте ему убить меня!

В какой-то миг Джулия была готова прийти ему на помощь, но спохватилась и выбежала из комнаты.

— Помогите! — в вопле, который услышала она за своей спиной, явственно слышались ужас и отчаяние.

Керсти шла по асфальту, держа в руках белую спортивную блузку. Она в раздумье остановилась у афишной тумбы, когда мимо нее с ревом пронесся экскурсионный автобус. Смотрящий на нее с яркого плаката Джин Симмонс сообщал миру, что когда он шагает по земле, она дрожит под его ногами, и легионы ядовитых тарантулов охраняют его путь, невидимый во мраке.

«Может, я не права, — думала Керсти, — что так сурова с Джулией. Ведь у нее могут быть проблемы, время от времени появляющиеся у всех женщин».