Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая

После подавления турками второго восстания Клодиу оказался в мужском монастыре, расположенном на северо-западе горного массива Рила. Именно здесь Клодиу нашел уцелевшие остатки болгарской культуры и языка. Устав от войн и смертей, он хотел снова творить, восстанавливать. Но не прошло и века, как пришлось восстанавливать сам монастырь, сгоревший во время пожара. Клодиу вернулся в Пловдив, а затем в Родопские горы, чтобы отыскать правнуков рожденного от османского сипаха мальчика по имени Умут. Он снова представился их далеким родственником. Семья изменилась, но желание сохранить кровные узы, которое заложил им века назад Дамьян, сохранилось.

Вместе с одной из далеких родственниц Дамьяна – девушкой по имени Невена, Клодиу посетил могилу Умута. Невена была молода и любила слушать. Особенно ей нравились рассказы Клодиу о ее семье.

– Откуда ты знаешь так много? – удивлялась она.

Ради нее Клодиу отправился на северо-восточную часть афонского полуострова, в монастырь Хиландар, чтобы получить книгу истории о народах и болгарских царях, написанную монахом по имени Пассий. Потом были долгие годы, потраченные в рядах добровольцев, собравшихся для восстановления Рильского монастыря, который наравне с книгой Пассия казался Клодиу оплотом возрождения эпохи просветления болгарского царства. Когда он снова встретился с Невеной, у нее уже была взрослая дочь по имени Рада.

Девочка унаследовала от матери любовь к истории и могла долгими часами слушать рассказы о путешествиях и знаменитых людях. Она даже смогла уговорить Клодиу отвести ее на могилу болгарского мецената Василия Априлова, посвятившего свою жизнь образовательному и культурному развитию Болгарии. По дороге в румынский город Галац, где находилась могила Априлова, Клодиу достал для Рады несколько книг, написанных этим меценатом. Она прочитала их по несколько раз.

По возвращению из Румынии они столкнулись с одной из банд курджали, господствовавших в Болгарии после того, как османская власть стала слабеть. Они убили попутчиков Клодиу и Рады. Старый нож проткнул Клодиу живот. Он сдерживал гнев, надеясь на помощь извне – лежал на земле и притворялся, что умирает. Но когда курджали попытались изнасиловать Раду, ему пришлось вмешаться. Он разорвал бандитов на части и замер, боясь встречаться с Радой взглядом. Она дрожала и большими глазами смотрела на его залитое кровью тело. Особенно на нож, пронзивший ему живот.

– Извини, – сказал Клодиу, выдернул из своего тела нож, отбросил его в сторону. Нож перевернулся несколько раз в воздухе и упал в кровавую лужу, которая все еще пополнялась кровью, хлещущей из артерий обезглавленного тела одного из курджали. В разорванной одежде Клодиу Рада видела, как затягивается его рана.

– Ты… ты… ты ведь не человек, верно? – спросила она дрожащим голосом. Клодиу промолчал. У него не было ответа. Больше всего сейчас хотелось сбежать, но он не мог оставить Раду одну. – Я не боюсь, – сказала неожиданно она. – Ты не должен думать, что я боюсь.

– Я и не думаю, – сказал Клодиу, но для верности заглянул в ее молодые мысли, которые метались словно тучи за мгновение до дождя. – Давай я отвезу тебя к матери.

– Я уже взрослая, – возразила Рада. – Намного взрослее, чем думает моя мать….

Они шли рука об руку по ночной улице, и Рада рассказывала о своем первом мужчине, считая эту историю своей самой сокровенной тайной.

– Теперь твой черед рассказать мне свою, – сказала она, когда рассказ подошел к концу.

– У меня много тайн, – сказал Клодиу.

– А у меня много времени, – Рада улыбнулась и взяла его под руку. Ночь сгущалась, но спать не хотелось. – Можешь начать с объяснений, откуда ты так много знаешь о моих предках, – подсказала Рада.

– Когда-то я жил вместе с ними на этих землях.

– Так ты живешь дольше, чем мы?

– Я бессмертен.

– А если отрубить тебе голову?

– Мне ни разу не отрубали голову, но я видел, как нечто подобное проделывали с моими сородичами. Никто из них не умер.

– Выходит, таких как ты много?

– Мы стараемся не встречаться.

– Почему?

– Долгая история.

– Я сказала, у меня много времени.

– Боюсь, твоей жизни не хватит, чтобы услышать и часть моей жизни.

– Тогда начни с той истории, которая будет длиться, пока продолжается эта ночь.

– Я могу рассказать о Мокош.

– Кто такая Мокош?

– Девушка, которую я убил, когда оказался в этих землях.

– Я думала, ты убиваешь только плохих людей.

– Таким как я все равно кого убивать.

– Почему же я все еще жива?

– Потому что я борюсь со своим голодом.

– Так ты питаешься людьми?

– Я питаюсь вашей кровью.

– А я думала, ты просто любишь историю и искусство.

– Так и есть.

– Ты очень странный.

– Скорее старый.

Клодиу рассказал о семье Мокош, затем о Веке, которая не захотела пить его кровь и предпочла умереть от нанесенных османами ран. Затем была история Максимо из рода Хоматиан. История Иваны, которая родила от сипаха Умута – канувшего в веках родственника Рады.

– Никогда бы не подумала, что во мне течет османская кровь, – призналась она, затем вспомнила, как Клодиу спас Веку и спросила, почему он не спас от старости мецената Априлова, могилу которого они посещали в Румынии.

– Ты забыла, что случилось с Векой? – спросил Клодиу.

– Века была глупой. Априлов мог наоборот отблагодарить тебя. Я бы, по крайней мере, именно так и поступила.

– Вот как? – Клодиу остановился, заглядывая Раде в глаза. Она смутилась, спросила, что не так.

– Неужели за всю свою жизнь ты не встретил ни одного, кто бы хотел жить вечность?

– Это было давно.

– Когда ты еще не жил здесь?

– Верно.

– Но ведь было.

– В стране Та-кемет. Они служили мне, но… Я не хочу, чтобы мне служили.

– Тогда стань для них другом.

– И это тоже было. Нун и Амунет. Так их звали. Мы были близки почти три века, но потом они устали жить. Их забрало солнце.

– Три сотни лет не так уж и мало.

– Для меня это мгновение. Я только успел привыкнуть к ним.

– Значит, тебе нужно смириться с этим.

– Я смирился.

– Нет. Ты просто притворился, что другой. – Рада еще что-то говорила, но Клодиу уже знал, чего она хочет.

– Ты очень смелая, – сказал он.

– У меня просто нет впереди вечности, как у тебя. – Рада рассмеялась. – Да я бы сегодня уже была мертва, если бы не ты, так что, считай, ты уже продлеваешь мне жизнь. – И снова она говорила и говорила, но Клодиу уже принял решение. Услышав отказ, Рада помрачнела, поникла. Клодиу сменил тему и говорил теперь о византийских традициях в развитии болгарского изобразительного искусства. Затем вспомнил о строгих церковных канонах в иконописи, ограничивающих развитие собственных традиций этой страны, и невольно заговорил о павшей римской империи.