Наталья Ефремова - Последняя жертва Розы Ветров

Подбежав к столику, я бестолково покрутила бутылки, плеснула в стакан немного виски и вернулась назад. Ричард наблюдал за мной затуманенными от боли глазами, не в силах даже пошевелиться. Я приподняла его голову и влила содержимое стакана в приоткрытые губы.

Спиртное быстро подействовало. Ричард глубоко вздохнул и пробормотал уже вполне разборчиво:

– Ну вот, опять…

– Что опять?

Я не могла отвести взгляд от ужасной грязной раны на его плече и панически думала, что же мне теперь делать одной, в кромешной тьме огромного старого дома, когда помощи ждать просто неоткуда.

Стив, как вышло, что тебе пришлось уехать? Здесь без тебя умирает другой, твой самый важный пациент!

– Опять я напугал вас. Простите, я непреднамеренно. Это становится неотъемлемой частью… нашего… общения с вами, – слова Ричарда были прерваны стоном, который вернул меня к действительности.

Я поднялась с кресла.

– Господи, Ричард, нужно что-то делать, вы же серьезно ранены.

Он покосился на темно-красную лужицу, которая растекалась по полу в том месте, где с подлокотника свисала его рука.

– Да, наверное…

Его голос звучал надтреснуто и, как мне показалось, почти равнодушно, словно…

Нет, этого не может быть, одернула я себя. Но мою голову не покидала нелепая и дикая догадка, что Ричард каким-то образом знал о том, что может с ним случиться, и готовился к этому. Не поэтому ли он отказался взять меня с собой?

Я посмотрела ему в лицо и чуть не отпрянула: его полуприкрытые глаза пристально наблюдали за мной. В голове вновь возникла неуютная мысль, что хозяин Розы Ветров догадывается, о чем я думаю, и знает, что я хочу сказать и сделать.

Внезапно я почувствовала страх, пронизывающий, словно осенний ветер, страх, причину которого не могла объяснить. В животе образовался неприятный холодный комок, и мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения.

Словно уловив мое состояние, Ричард вновь закрыл глаза, и неуютное чувство тут же исчезло.

Повертев в руках стакан, я одним махом выпила пару оставшихся глотков, решив, что ви́ски мне тоже не помешает, хотя тут же задохнулась от огня, опалившего горло. На глаза мгновенно навернулись слезы: я никогда не пила ничего крепче вина. Однако спиртное возымело свое действие: оно не только мгновенно согрело меня изнутри, но и вернуло способность здраво рассуждать и активно действовать.

На лишние вопросы времени не было.

– Ричард, я потом спрошу вас о том, что с вами произошло. А сейчас вам срочно нужна помощь. Так… Я думаю, до ванной комнаты вы не сможете дойти. Или сможете?

Он неуверенно дернул плечами.

– Тогда нужно принести сюда воду, сухую одежду и какие-нибудь медикаменты.

Было совершенно очевидно, что миски воды или сколько там я смогла бы принести из кухни, будет явно недостаточно. Когда я поцарапала лицо, упав с лестницы, Марии едва хватило таза. А тут требовалось тщательно промыть глубокую рану. Стало быть, воду придется менять несколько раз.

Я вздохнула.

Теперь лекарства… Какие именно медикаменты требовались в данном случае, а главное, где мне их отыскать, я представляла довольно смутно. На кухне или в комнате Келлеров наверняка должна быть аптечка, но пригодится ли ее содержимое для оказания помощи Ричарду? Что я буду делать с таблетками и пластырем?

И тут меня осенило: медицинский чемоданчик Стива! Я была совершенно уверена, что он не забрал его с собой в Портленд, потому что, провожая его на причале, чемоданчика в катере я не видела. Он вообще ничего не взял с собой, кроме небольшой сумки. Если чемоданчик здесь, он может быть только в спальне Стива.

При мысли о том, что мне придется одной подняться на второй этаж в кромешной темноте, я похолодела.

– Он там.

– Что? Кто там? Где? – не поняла я.

Ричард неловко шевельнулся и тут же согнулся от боли, схватившись за поврежденную руку:

– Чемоданчик Стивена… там… в моей комнате. Вчера… я забрал его.

Чтобы дать мне порошок!

– Он пригодился бы здесь! – с досадой воскликнула я, лихорадочно размышляя, как поступить.

– Значит, нам придется подняться наверх.

Только что я еле втащила Ричарда в холл, пройдя несколько метров по ровной поверхности, и совершенно не представляла себе, как мы поднимемся по лестнице.

– Нет, у вас… у нас не получится.

Я даже не пыталась скрыть сомнение, которое явно задело раненого.

– Получится, – сквозь зубы упрямо выговорил он, сдерживая стон.

Медленно-медленно, как древний старик, Ричард поднялся с кресла, стараясь опираться на левую ногу, и непременно упал бы, если бы я его не поддержала.

В конце концов он прав, другого выхода у нас нет. В рану наверняка попала грязь, а заражение не очень приятная вещь. Значит, рану нужно промыть. И как можно скорее.

Эти мысли придали мне сил, и я с удвоенной энергией потащила Ричарда наверх.

Как мы преодолели лестницу, я потом так и не смогла вспомнить. Все было как в тумане, ступеньки приходилось искать на ощупь. Один раз чуть не упала я, потом споткнулся Ричард, замерев на месте от нахлынувшей боли. Я жадно хватала ртом воздух: сил оставалось совсем немного.

Когда мы наконец вошли в спальню Ричарда, от напряжения я была мокрая как мышь. Растрепавшиеся волосы прилипли к лицу, и дыхание с хрипом вырывалось из груди, но я была почти счастлива. Пока мы добирались до диванчика у камина, натыкаясь на различные предметы, мои глаза успели привыкнуть к темноте. Усадив Ричарда, я принялась зажигать свечи, обнаружив спички там же, где они находились и в моей комнате, и в гостиной – на каминной полке.

Вот когда мне довелось порадоваться странной прихоти хозяина дома жечь свечи вместо использования электричества!

Пока я была занята освещением спальни, Ричард попытался снять с себя верхнюю одежду.

– Позвольте мне помочь, – бросилась я к нему, но он упрямо мотнул головой, и мне ничего не оставалось, как только вернуться к своему занятию.

После каждой зажженной свечи я украдкой оглядывалась, и у меня сжималось сердце при виде того, с каким трудом Ричарду удается раздеваться. Даже в призрачном свете восковых свечей было видно, что его лицо стало совершенно белым от мучений и большой потери крови. Кожи такого цвета просто не может быть у человека!

Когда он справился с курткой и свитером, я уже отнесла один массивный канделябр в ванную, пристроила его на столике и включила воду. Мне и в голову не приходило, что воды тоже может не быть, но когда упругая горячая струя ударила о дно ванны, я перевела дух и обернулась.

Тяжело привалившись к дверному косяку, Ричард стоял в дверях, обнаженный по пояс.

Зрелище было ужасное.

Окровавленная одежда, разумеется, пугала меня, и я подозревала, что дело плохо, но это совсем не подготовило меня к тому, что я увидела.