Артур Дойл - Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)

Мэйсон закрыл руками уши.

– Я слышал эту лекцию уже много раз, – засмеялся он. – Арендуйте зал, а не навязывайте свою точку зрения в частном доме. Если же говорить серьезно, Смит, то все, что вы сказали, не относится к предмету нашего обсуждения. Даже если это правда, ей все равно не поколебать мою веру. Вера основана на серьезной доктрине, которая прошла испытание временем и доказала свою состоятельность. Множество людей, включая вашего покорного слугу, не сомневаются в истинности библейских пророчеств. Было бы неправильно и глупо отказаться от Священного Писания. Без сомнения, вы обязаны со мной согласиться.

– Нет, не обязан, – ответил Смит, выпятив упрямо челюсть. – Вы слишком озабочены чувствами прихожан, но совершенно не думаете о людях, которые не ходят в церковь. Не забывайте, что таких девять десятых. Эти люди, включая вашего покорного слугу, отказались от Церкви, потому что находят ее ритуалы неразумными и фантастичными. Как вы сможете достучаться до их сердец, если предлагаете старое, изжившее себя учение, пусть даже обернутое в новую обложку спиритуализма? Но стоит лишь встретить агностика или атеиста и обратиться к нему со словами: «Я согласен, что все, чему учит Церковь, нереально и запятнано долгой историей насилия и реакции. Зато сейчас мы предлагаем нечто абсолютно новое и непорочное. Приходите, увидите все своими глазами», – и таким способом я смогу заставить его поверить в Бога и воспринять основы религии без насилия над его принципами.

Мэйли подергивал рыжую бороду и внимательно выслушивал аргументы каждого. Он был хорошо знаком с обоими и понимал, что расхождения между ними не столь уж велики. Например, говоря о Христе, Смит имел в виду богоподобного человека, а Мэйсон – человекоподобного бога, что по сути было одно и тоже. В то же время Мэйли осознавал, что экстремистски настроенные последователи каждого настолько разобщены, что компромисс между ними невозможен.

– Не понимаю одного, – произнес Мэлоун, – почему вы не можете задать этот вопрос духам, а затем подчиниться их решению?

– Это не так просто, как вы полагаете, – ответил Мэйли. – Мы тянем за собой на тот свет земные заблуждения, а после смерти оказываемся в атмосфере, которая в той или иной мере соответствует земным представлениям о потустороннем мире. Приходит время, когда духи совершенствуются и воспринимают универсальное кредо, которым является братство всех живущих и отеческая забота Господа. Но это довольно длительный процесс. Мне приходилось выслушивать исповеди слепых фанатиков, которые приходят с самого дна.

– Я также слышал подобные откровения, – сказал Мэлоун, – в этой самой комнате. А что происходит с материалистами? Они ведь не могут не меняться.

– Думаю, что их убеждения оказывают влияние на состояние, в котором они находятся. Очевидно, они лежат без движения на протяжении долгих столетий. Причиной всему служит их вера в то, что ничего не происходит. Затем наконец они просыпаются, понимают, сколько времени потеряли, и зачастую возглавляют движение к высотам. Ведь материалисты, как правило, отличаются добрым нравом и возвышенными мотивами. К сожалению, их подводят ложные взгляды.

– Да, да, эти люди – соль земли, – горячо подтвердил священник.

– И они обеспечивают наше движение лучшими рекрутами, – заявил Смит. – Когда материалист на личном опыте убеждается, что существуют высшие силы, его переполняет такой энтузиазм, что он становится неоценимым миссионером. Человеку религиозному сложно представить, что чувствует атеист, когда абсолютный вакуум в его душе уступает место прекрасному содержимому. Когда я встречаю беднягу, который бредет на ощупь в полной темноте, то испытываю неуемное желание прийти ему на помощь.

В эту минуту в комнату вошла миссис Мэйли и предложила гостям чай. Но спор не прервался. Неотъемлемым свойством людей, которые изучают возможности сверхъестественных сил, является то, что, встретившись по любому поводу, они затевают самый горячий обмен мнениями. Ведь проблема, которая занимает их головы, по-настоящему увлекательна и многогранна. Мэлоуну с огромным трудом удалось перевести разговор на тему, которая являлась непосредственной причиной его визита. Он никогда бы не смог найти советчиков лучше, чем эти господа. Все дружно сошлись во мнении, что для обращения такого выдающегося человека как Челленджер все средства хороши.

Где провести сеанс? По этому поводу разногласий не возникло, все были едины во мнении: Большой зал в Колледже парапсихологических исследований казался наиболее подходящим местом в Лондоне. Когда должен состояться сеанс? Чем раньше, тем лучше. Каждый спиритуалист и каждый медиум должен приложить максимум усилий, для того чтобы помочь в проведении сеанса.

– Кто будет медиумом? Этот вопрос вызывает затруднение. Конечно, круг Болсовера был бы идеальным, так как является частным и за участие не надо платить. Но Болсовер обладает вспыльчивым нравом, а Челленджер не считает нужным сдерживать себя в выражениях и может запросто нагрубить. Сеанс может закончиться потасовкой и полным фиаско. А что, если отправить профессора в Париж? Но кто возьмет на себя ответственность за поведение необузданного ученого в набитой дорогими приборами и хрупкой стеклянной посудой лаборатории доктора Мапьюи?

– Профессор схватит питекантропа за глотку и подвергнет опасности жизнь всех, кто находится в комнате, – сказал Мэйли. – Нет, нет, никогда.

– Без всякого сомнения, лучшим медиумом в Англии является Бандерби, – сказал Смит. – Но мы все знаем, какой у него тяжелый характер. На него нельзя положиться.

– Почему? – спросил Мэлоун. – Что с ним не так?

Смит поднес палец к губам.

– Он пошел по пути, который избрало множество медиумов до него.

– Несомненно, – сказал Мэйли, – подобное поведение наносит сильнейший ущерб нашему делу. Как можно назвать идею праведной, если она ведет к подобному результату?

– Вы полагаете, что поэзия праведна?

– Почему бы нет? Конечно, полагаю.

– Тем не менее По {157}был пьяницей, Колридж {158}наркоманом, Байрон {159}хулиганом, а Верлен {160}извращенцем. Следует отделять человека от дела, которому он служит. Гений платит за свой дар нестабильностью темперамента. А великий медиум намного чувствительнее, чем гений. Некоторые медиумы ведут здоровый образ жизни, некоторые нет. У них есть неплохое оправдание: медиум занят самой изматывающей деятельностью на земле, ему необходима стимуляция. Многие не выдерживают напряжения и теряют контроль над собой. Но их способность вступать в контакт с духами остается прежней.

– Я вспомнил историю, происшедшую с Бандерби, – сказал Мэйли. – Вы, кажется, не знакомы с ним, Мэлоун. Он является воплощением веселья: маленький, круглый, шумный человечек, который уже много лет из-за объемного живота не может увидеть собственные ботинки. Выпивший Бандерби еще более забавен. Несколько недель назад я получил срочное сообщение о том, что он находится в баре и выпил так много, что не в состоянии добраться домой без посторонней помощи. Я с товарищем немедленно отправился на выручку. Когда мы с огромным трудом дотащили его домой, Бандерби настоял на проведении сеанса. Несмотря на уговоры, пьяный медиум не желал ничего слушать. Он уложил трубу на стол и выключил в комнате свет. Чудесные происшествия не заставили себя долго ждать. Никогда еще духи не проявляли себя настолько уверенно. Но неожиданно сеанс был прерван появлением Принцепса – духовного наставника Бандерби. Принцепс схватил трубу и стал колотить незадачливого медиума. «Негодяй! Пьяница! Мошенник! Как ты посмел?» Медная труба покрылась вмятинами от ударов. Бандерби с воплями выбежал из комнаты. Мы последовали за ним.