Стивен Кинг - Игра Джеральда

Теперь собака была видна ей лучше: Джесси видела все ее туловище начиная от шеи. Джесси увидела бы и голову, если бы собака подняла ее вверх. Но голова была опущена, лапы широко расставлены и с силой упирались в пол. Неожиданно раздался рвущийся звук — сопливый звук, как будто кто-то сильно простуженный попытался высморкаться. Джесси застонала.

— Прекрати… прекрати, пожалуйста.

Собака не обратила на нее никакого внимания. Когда-то она усаживалась рядом со столом своих хозяев и выпрашивала кусочки, ее глаза искрились. Но те дни, как и прежняя кличка, давным-давно канули в вечность, и вряд ли их можно вернуть. Сейчас все было по-другому и шло так, как шло. В борьбе за выживание не было места извинениям и вежливости. Пес не ел два дня, а здесь была пища, и, хотя здесь присутствовал хозяин, который не хотел, чтобы пес съел ее (дни, когда у него были хозяева, которые смеялись и гладили его по голове, говорили ему: «ХОРОШИЙ ПЕС» и награждали лакомыми кусочками за исполнение небольшого циркового репертуара, давно прошли), ноги этого хозяина были маленькими и мягкими, а не твердыми и больно бьющими, а голос свидетельствовал о полном бессилии.

Рычание бывшего Принца перешло в усердное пыхтение, и Джесси увидела, что тело Джеральда начало дергаться вместе с его ногами: сначала из стороны в сторону в темпе джаза, в потом действительно стало скользить, как будто он, несмотря на то что был мертв, двигался наощупь.

«Успокойся, Джеральд! — в бешенстве подумала Джесси. — Прекрати танцевать, лучше разделайся с собакой!»

Пес не смог бы сдвинуть Джеральда с места, если бы ковер лежал на полу, но Джесси приготовилась натирать паркет, так как через неделю наступал День Труда.

Билл Данн, присматривающий за их домом, вызвал из компании, занимающейся натиркой паркета, рабочих, и они сделали свое дело чертовски хорошо. Им хотелось, чтобы молодой хозяйке, когда она приедет сюда в следующий раз, понравилась их работа, так что они оставили ковер свернутым в кладовой, и когда бродячий пес добрался до Танцующего Джеральда, передвигая его по блестящему паркету, тот двигался с легкостью Джона Траволты в фильме «Субботняя лихорадка». Собака столкнулась с единственной проблемой — удержать собственное равновесие. Длинные грязные когти помогали ей в этом, оставляя короткие, но глубокие отметины в полированном паркете, когда собака пятилась назад, крепко зажав вялую руку Джеральда в своей пасти.

«Знаете, я ничего этого не вижу. На самом деле не происходит ничего подобного. Совсем недавно мы вместе слушали музыку, и Джеральд приглушил звук, чтобы сообщить мне, что он собирается поехать в Торонто на, футбольный матч в эту субботу. Я помню, как он тер мочку уха, пока говорил со мной. Как же он может быть мертв, как же могло случиться, что собака тащит его за руку по полу?» .

Волосы Джеральда были в полном беспорядке (возможно, от того, что собака слизывала с них кровь), но очки плотно сидели на положенном месте. Джесси видела его полуоткрытые и блестевшие из-под припухших век глаза. Его лицо представляло собой застывшую маску с уродливыми красными и пурпурными пятнами, как будто даже смерть не могла смягчить его гнев в ответ на ее внезапный каприз (казалось ли это ему капризом? Ну, конечно, именно так он и считал), заставивший Джесси передумать.

— Отойди от него, — приказала Джесси собаке, но голос прозвучал сдавленно, печально и как-то бессильно.

Собака лишь слегка повела ушами, но не остановилась. Она продолжала тянуть предмет с вздыбленными волосами и безобразными пятнами на лице. Этот предмет уже не напоминал Танцующего Джеральда. Теперь это был Мертвый Джеральд, скользящий по паркету спальни, в чьи вялые бицепсы вцепились острые зубы пса.

Оторванный кусок человеческой кожи свисал с морды собаки. Джесси пыталась убедить себя, что он похож на кусок обоев, но на обоях — по крайней мере, насколько она знала — не бывает родинок и следов от прививок. Теперь она видела розовый мясистый живот Джеральда, отмеченный маленькой дырочкой, которая была пупком. Его пенис болтался и подергивался в гнезде волос на лобке. Ягодицы с присвистом скользили по натертому до блеска паркету.

Внезапно удушающую атмосферу ужаса пронзило копье злости, такое же яркое, как и молния, взорвавшаяся у нее в голове. Она более чем с радостью приняла это новое настроение. Ярость не поможет ей выпутаться из этой кошмарной ситуации, но она могла бы стать противоядием шокирующей нереальности происходящего.

— Ты, ублюдок, — произнесла она низким, дрожащим голосом. — Ты, коварный ублюдок.

Хотя Джесси не могла дотянуться до чего-нибудь, стоящего на полочке со стороны Джеральда, она поняла, вращая левым запястьем внутри наручника, что может дотянуться пальцами до своей половины полки. Она не могла повернуть голову, чтобы увидеть предметы, к которым она прикасалась (они находились за пределами того, что люди называют боковым зрением), но это не было так уж важно. Она и без этого прекрасно знала, что там может находиться. Она двигала руками из стороны в сторону, касаясь кончиками пальцев тюбиков с косметикой и, стараясь пробраться вглубь полочки, столкнула некоторые из них. Несколько коробочек скатились на покрывало, другие упали на пол, рикошетом отскочив от ее левого бедра. Но ни один из этих тюбиков даже отдаленно не напоминал предмет, который искала Джесси. Ее пальцы сжали коробочку с кремом «Нивея» для лица, и на мгновение ей показалось, что это то, что нужно. Но коробочка была маленького размера, слишком маленькая и легкая, чтобы поранить собаку, даже если бы она была сделана из стекла, а не из пластмассы. Она отшвырнула коробочку и возобновила свои поиски вслепую.

Продвинув руку немного дальше, Джесси ищущими движениями наткнулись на круглый край стеклянного предмета, который был самым большим из всех уже ощупанных ею. Она не сразу смогла понять, что это такое. Глиняная пивная кружка, висящая на стене, была лишь одним из многочисленных сувениров, напоминающих Джеральду о былых веселых деньках; теперь она прикасалась к еще одному. Эта была пепельница, и единственной причиной, почему она не сразу узнала ее, было то, что пепельница не принадлежала ее половине полки, обычно она стояла возле стакана со льдом. Кто-то, возможно миссис Дол — прислуга, убирающая в доме, а может, и сам Джеральд передвинул ее с одного края на другой, чтобы вытереть пыль на полке или освободить место для чего-нибудь. Причина не имела никакого значения. Пепельница стояла здесь, а этого было вполне достаточно.

Джесси сомкнула пальцы вокруг круглой поверхности, ощущая два углубления по краям — выемки для сигарет. Крепко зажав пепельницу, она максимально отвела руку назад, а потом выбросила ее вперед. Удача сопутствовала ей, Джесси опустила запястье как раз в тот момент, когда цепь наручников натянулась и звякнула, издав звук разбивающегося на мелкие куски кувшина. Все это было проделано импульсивно, снаряд был разыскиваем, найден, а потом брошен, прежде чем Джесси успела осознать всю бесполезность этой затеи, так как вряд ли женщина, получавшая тройки по физкультуре во время обучения в колледже, могла попасть в собаку пепельницей, особенно учитывая то обстоятельство, что собака находилась в пятнадцати футах, а руки женщины были закованы в наручники.