Павел Чибряков - Что-то… (сборник)

Она откинула одеяло и спустила ноги на пол, автоматически одёрнув подол задравшейся сорочки на колени, как будто кто-то мог увидеть её заголённость. Эта привычка сохранилась у неё с самого детства; мать с раннего возраста приучала её «следить за своим подолом», и, въевшись в подсознание, это определило многие её машинальные жесты и движения на всю жизнь. В силу воспитания, её застенчивость, свойственная большинству девочек, приобрела гипертрофированную форму; даже в сильную жару она не позволяла себе ходить по дому голышом, как это делали многие её знакомые, говорившие об этом с самодовольным хихиканьем даже в присутствие мужчин. Даже сами эти разговоры казались ей поддразниванием и лёгким заигрыванием с мужиками, которые сразу начинали что-то себе представлять и слюняво лыбиться. Ей казалось это таким пошлым. И хотя большую часть времени шторы на всех её окнах были задёрнуты, по дому она всегда ходила в длинных красивых халатах.

В её квартире не было того запаха, который обычно царит в «женских» квартирах – сладкая смесь ароматов парфюма и косметики, время от времени разбавляемые аппетитными запахами чего-нибудь приготовляемого на кухне. В её же квартире стоял запах просто обитаемого помещения, почему-то вызывающий ассоциации с детской присыпкой. Обставлена квартира была довольно дорогими гарнитурами, которые, однако, не несли на себе «хозяйского отпечатка» и смотрелись так же, как и когда стояли в мебельном салоне. Особенно это касалось массивной мягкой мебели, на которой, практически, никто никогда не сидел. Смотреть телевизор она предпочитала в спальне, лёжа на кровати, так что большим «Панасоником», стоящим в зале, она пользовалась только изредка, когда смотрела видео, что случалось не часто.

Кухня тоже выглядела как в рекламном проспекте; ей не хватало того тёплого, аппетитного уюта, ощущения душевного благополучия, особенно чувствовавшегося зимой, когда кухня мутновато отражается в замерзших снаружи окнах. Готовила она себе всегда что-нибудь попроще, предпочитая иметь дело с полуфабрикатами; и не смотря на то, что иногда это были довольно дорогие продукты, запах при их приготовлении были, всё-таки, какими-то «не домашними». Впрочем, ей это и в голову не приходило. Особых предпочтений в еде у неё не было; смысл еды для неё заключался в питании организма. Иногда, когда её приглашали в гости, она могла, даже довольно искренне, оценить вкусность угощений; но у неё никогда не возникало даже мысли, чтобы попросить у хозяйки рецепт, чтобы приготовить это потом самой. К тому же, гостей к себе она никогда не приглашала; свои дни рождения она обычно отмечала на работе, устраивая небольшие «чаепития»; близких родственников у неё не было – строгая мать умерла несколько лет назад, пару лет перед тем «старательно» проболев; а с «задушевными» друзьями у неё никогда ничего не получалось.

Поскольку был выходной день и не нужно было никуда спешить, она долго стояла под душем, наслаждаясь ощущением струй тёплой воды на своём теле, которое, как она с удовлетворением заметила, всё ещё оставалось стройным; вот только грудь была маленькой, но обвислой, но она уже давно стала относиться к ней как к некоему атавизму – ну какая есть, и пусть. Ещё одна ненужность.

Надев свой любимый голубой халат с красным драконом, она прошла на кухню, чтобы приготовить себе лёгкий завтрак. Достав из холодильника три яйца, она положила их на тарелку, стоящую на кухонном столе. Она отвернулась, чтобы включить электрический чайник, а когда повернулась обратно к столу, яиц на тарелки не было. Прекрасно сознавая, что они не могли скатиться на пол, и, тем более, беззвучно разбиться, она, всё-таки, заглянула за кухонный стол и, наклонившись, под обеденный стол. На полу ничего не было, кроме лёгкого налёта пыли. Недоуменно пожав плечами, она направилась было к холодильнику, чтобы взять другие яйца, когда вдруг поняла, что уже не хочет есть; и не потому, что у неё пропал аппетит, просто она чувствовала себя сытой, как будто съела те три яйца. Щелчок вскипевшего чайника вывел её из состояния «бездумной задумчивости». Залив водой растворимый кофе из пакетика, она села за стол и начала осторожно отхлёбывать горячий кофе из пластмассовой кружки, размышляя о том, в какое бы кино пойти.

***

У него уже давно по выходным дням не возникало даже мысли, не то что желания, насчёт того, чтобы сходить в тренажёрный зал и хоть немного «подкачать» мышцы. Когда-то он посещал, правда, совсем не долго, хороший «джим», но, не получая особого результата от занятий, быстро потерял к этому и без того не сильный интерес. В конце концов, решил он, ему некого «пленять» размерами бицепсов и трицепсов и рельефностью пресса, а ему самому плевать, какого себя он вынужден был терпеть.

Так что теперь выходные он предпочитал проводить, попивая пиво с чипсами или сухариками. Вот и в эту Субботу он купил несколько бутылок пива и большую тубу чипсов «Принглс». Придя домой, он расставил это всё на журнальном столике, предвкушая не дурно провести время. Переодевшись в домашнее трико, он расслабленно сел на диван и принялся раскупоривать «источники удовольствий».

Оторвав вакуумную крышку от тубы с чипсами, он успел увидеть, как чипсы бесшумно исчезают, как будто у тубы внезапно выпало дно. Однако дно было на месте, в чём ему пришлось убедиться, непонимающе глядя в опустевшую тубу. Это напоминало какой-то видеоэффект. Повертев тубу в руке, он поставил её на пол и взялся за пиво.

Как только он раскупорил бутылку, она тут же опустела, как будто пиво мгновенно испарилось. То же самое повторилось и с двумя следующими бутылками. Он уже раздражённо потянулся за четвёртой бутылкой, когда почувствовал лёгкую отрыжку с явным привкусом пива и чипсов. Прислушавшись к себе, он с удивлением понял, что ощущает лёгкую расслабленность, как раз как после двух-трёх выпитых бутылок пива. Он слегка недоумённо улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

Некоторое время спустя, он решил выйти на балкон. Он жил на четвёртом этаж, и это, по его мнению, было самое то, чтобы рассматривать девушек и женщин. Он давно привык, что если на него кто и посмотрит, то только мельком; и никогда ни одна девушка не оглянулась, чтобы взглянуть на него во второй раз. И всё-таки, на всякий случай, он посмотрел на своё отражение в оконном стекле, чтобы убедиться, что с его внешностью всё более-менее в порядке. Убедившись, что выглядит, вроде бы, нормально, он снова обернулся к немноголюдной, к его сожалению, улице. Он не видел, конечно, как его отражение в стекле постепенно исчезло.

***

Славка с двумя приятелями толклись тем субботним вечером на своём излюбленном месте, когда она возвращалась из кино. Но на этот раз они, к своему удивлению, не услышали привычных щелчков замков. Они переглянулись с некоторым недоумением, пошутив полушёпотом, со свойственной подросткам только в словах нагловатостью, что это похоже на приглашение. Вскоре они разошлись по домам, но некоторое время спустя, Славка вернулся к её двери.