Дмитрий Кравцов - Третий источник

Каким образом Толяныч смог в падении ударить Магу по опорной ноге ножницами — это осталось для него полной загадкой, но сухой треск лопнувшей кости стреножил берберова водилу. Удачно получилось, и дальше все было просто: Вова навалился на гада сверху, а Леший, которого одним ударом вообще не удивишь, резво приложил ему прикладом куда-то в основание черепа. Да видно погорячился — звонкий хруст был ему ответом. Мага дернулся и…

И все. Вова крутил руки трупу, или уже почти трупу, что, впрочем, не имеет особого значения.

«Вот е-мое…» — единственная серегина реплика донеслась с откоса и выразила всеобщее мнение.

Лиза, до того спокойно наблюдавшая всю сцену, резко дернулась к своему платочку, схватила какой-то флакон и метнулась к неподвижно лежащему Маге. Уж не помощь ли оказывать? Сильно нажав на челюсти, она раскрыла ему рот и влила туда добрую толику содержимого флакона. Тело бывшего водителя, а ныне почти что бесчувственная падаль, дернулось в конвульсиях раз и другой, а потом вдруг стало выгибаться крутым мостом, пока не замерло, касаясь земли пятками и затылком. И мелко задрожало, словно принадлежащее эпилептику. Щелкнул вибронож, и Володя резко, одним махом вспорол на Маге рубашку, а за одно и грудину. Без особого усилия, зато от горла до пупка.

«Бляха-муха, хорошо, что ел давно…» — с облегчением подумалось Фантику, но глаз в сторону он отвести не смог.

Рыжая, не чинясь и не стесняясь, сунула руки прямо разверстую грудную клетку и что-то сильно сжала там, посреди внутренностей и крови. Фантик сильно подозревал, что это что-то было сердце. Вой, изданный мертвым уже на все сто процентов Магой был очень схож с вибрацией струны, с самого утра преследующей Толяныча. Он быстро стрельнул глазами по сторонам и мимоходом отметил выпученные глаза Лешего, который гулко глотал с неравномерными интервалами, Вову с расширенными зрачками, но тем не менее невозмутимого, и взгляд его опять намертво прилип к рукам рыжей. Вот ведь точно, что ведьма!!!

Лиза затянула монотонный напев, пробирающий буквально до костей, проникающий во все закоулки тела, резонирующий в каждой отдельной клетке и готовый, кажется, буквально разорвать каждую клетку на куски, отделить ее ядро от плазмы, нарушить само строение. Наверное таким звуком и должны звучать трубы апокалипсиса, поднимающие мертвых. Это было… Противоестественно! Такой звук не должно исторгать человеческое горло. Прошло несчитаное количество времени, прежде чем она судорожным движением, как будто отрывала змее голову, выдернула руки из нутра покойного, и вой прервался. Отшвырнула в сторону скользкий красный ошметок, который тут же подобрал Вова и аккуратно завернул в кусок пластика.

Тело Маги так и окостенело в своем ненормальном положении. Но и это было еще не все — теперь она вцепилась руками покойнику в виски, опять играя голосом, и замерла перегнувшись и почти лежа на нем, прямо на разверстой грудине.

Это уже не противоестественно, это вообще прямое извращение!

Толяныч почти физически почувствовал, как в сгустившемся напряжении, произошло нечто неопределимое и фантастическое, чего быть не должно. Не могло этого быть. И если бы не коррекция, он бы наверное уже бежал бы прочь сломя голову.

— Пошло считывание. — Слова Вовы-Терминатора были лишние и неуместны сейчас, а спокойный голос звучал полной ересью. Считывание! Фантику казалось, что она не что-то там считывает, а просто пьет через глазницы мозги выгнувшегося крутой дугой трупа.

«А не блевануть ли мне все-таки?» — мысль была ленивая, и пока она ворочалась в голове, ведьма, а в этом Фантик был теперь абсолютно уверен, ослабила хватку. Чмок — ее ладони отлепились от белого лица покойника, оставив на щеках две кровавые пятерни. Лиза подняла голову, и Фантик все бы отдал, лишь бы не встретится с ней взглядом. Так быть не может… Не должно… Но есть!!!

Он стал закуривать, но сигаретой в рот попал не сразу. И не потому, что руки тряслись — просто на время забыл, где рот находится.

Рот со временем конечно обнаружился — Толяныч нащупал его, тыкая сигаретой куда попало, но ее тут же пришлось отбросить:

— Следующего!!! — Ведьма перевела двустволку глаз на Вову, лишь мимоходом задев Толяныча, и так-то пребывавшего в славном ступоре, а тут и вовсе… Ему показалось, что над самым ухом пролетел реактивный снаряд. Волосы на голове зашевелились.

«Спокойней, братуха. Свистят они, как ПТУРСы у виска…» — Толянычу было не до шуток, и он двинулся к микроавтобусу навстречу пружинисто выпрыгнувшему Сашку-крепышку. Бербер уже вылезал следом, довольно неуклюже пытаясь удержать равновесие. Взгляд его был мрачен, но сосредоточен никакого балдежа; руки предусмотрительно скованы за спиной. И смотрел он прямо на Толяныча.

— Не так я думал с тобой увидеться, Фант, совсем не так… Сблочи браслеты — разговор есть. И сявкам своим скажи, чтоб отвалили подальше.

— И у меня к тебе разговор есть, так что извини, просьбу твою мы пока отложим. На потом.

Толяныч понимал, что не зря Бербер взял блатной тон — просто он пытался прощупать, кто перед ним. Менты и братва удивительно схожи в манере поведения, повадках, не говоря уж о внешнем виде — такова, видать, специфика этих смежных по большому счету профессии. Ни Лешего, ни Крота Бербер не знал, а их вид явно говорил о принадлежности либо к тем, либо к другим. Если за Толянычем стоит братва, то он может не волноваться — понятия никто не отменял. А если это просто лохи или милиция, можно попробовать развести, напугать, откупиться на худой конец до поры. В общем, Бербер воспринимал происходящее, как обычную разборку.

Но Толянычу было на это глубоко плевать. У него был свой интерес:

— Хочу от тебя про Пастора услышать, а там поглядим…

— А… Вон ты про что. — Бербер окинул Толяныча презрительным взглядом, не пропустив ни перстней, ни выглядывающей из-под полы куртки рукояти пистолета. — Гошины бирюльки? Да они со своей традиционной магией и всякими техно-штучками задолбали уже. Они смешны, понимаешь? Мне смешны! А ты что, веришь в это фуфло? Тогда тебе сразу скажу, что вляпался ты, дурачок, по самые помидоры, и только я могу тебя из этого говна вытянуть. Да и то не обещаю. Все эти пассивные генераторы и прочая дребедень годиться только на то, чтобы напугать такого же лоха, как ты сам. Небось Гоша тебе все мозги засрал — реальность и виртуальность, значение символов, верно? А про самое главное небось ничего не сказал.

Толяныч сморгнул какую-то назойливую соринку, мешавшуюся на ресницах, и это Бербер расценил как согласие:

— Значит, не сказал. Ха! Он и не собирался. Ему, думаешь, артефакт не пригодился бы? Еще как пригодился, вот только Гоша все хотел твоими руками сделать. Да не успел. Ты — отработанный материал, Фант. Ты просто не представляешь себе, с чем столкнулся, на кого пасть раззявил! А фуфлыжники твои… Считай их уже покойниками. Эти пукалки здесь не пляшут. — Однако Бербер шарил глазами по сторонам, пока его взгляд прилип к телу Маги, лежащего себе спокойненько в сторонке, похваляясь внутренностями. — Ага, вот значит как?