Майкл Слэйд - Головорез

Глазное яблоко свисало из глазницы на жгутике плоти. Залитый светом красных бумажных фонариков, он трясся, словно страдающий церебральным параличом. Его зубы, открытые смеющимися губами, стучали, как кастаньеты.

Головорез столкнул его с трона. Он вытащил из-за пояса "ЗИГ/Зауэр".380.

Приставив дуло к голове Главы, он нажал на курок. Сгустки крови и сгнившей серой массы забрызгали черепа на подставках, расположенных на некотором расстоянии.

Они забрызгали и ширму из нефрита и слоновой кости, исписанную их зонг пу.

Бормотание прекратилось.

Оттолкнув размозжённую голову обмякшего тела на пол, Головорез сорвал с костистого пальца кольцо с печатью.

Когда он поднял сидение Драконьего Трона, открывая скрытую внутри шкатулку-головоломку, мина гурков взорвала крышку люка. Воинские башмаки загрохотали по лестнице.

Кольцо подходило к отверстию в верхней части шкатулки. Вставив его туда, он поднял крышку, открывая связку ключей внутри. Эти ключи отпирали банковские сейфы, разбросанные по всему миру, в которых хранилось сто миллионов долларов наличными. Этого было более, чем достаточно, чтобы он мог всё начать сначала.

В усыпальницу влетела оглушающая граната гурков.

С ключами в одной руке, с пистолетом в другой Головорез навалился на ширму позади трона.

Зонг пу из нефрита и слоновой кости распахнулась в крутой спуск, по которому Головорез соскользнул в тот момент, когда граната взорвалась.

Ряды прутьев скользнули на своё место, преграждая доступ кому бы то ни было.

Явная дерзость побега удивила Кэрол.

Как только штурм начался, если судить по взрывам – хотя никто не мог пояснить адский жар, которым внезапно пахнуло из входа в потайной коридор – она оставила троих мужчин, чтобы поискать телефон.

Бродя по улицам вокруг фармацевтического комплекса, она наткнулась на него напротив кирпичной стены.

Когда она набирала номер госпиталя, чтобы справиться о Цинке, в лунных лучах, блестевших на колючей проволоке, идущей поверх укрепления, из стены высоко над улицей вырвалась тёмная фигура.

Сперва она подумала, что это галлюцинация, вызванная стрессом и недосыпанием.

Акробат ударился о возвышающийся над улицей навес, проломил его, упал на тротуар и устремился к ближайшему переулку.

Тэйт в это время находилась на углу следующего переулка.

"Это он", – подумала она.

Головорез бежал, скрываясь в тени многоквартирных домов.

Неожиданности каждый раз ставят в тупик людей, лишённых воображения. Уклоны, подобные этому, были обычным аттракционом в парках развлечений. Средневековые замки тоже практиковали такие трюки. Фальшивые кирпичи над окружающим рвом.

Убийца глянул через плечо, чтобы бросить прощальный взгляд. Стена, за которой он родился и вырос, отдалялась с каждым шагом. При этом он не заметил ногу, которая резко высунулась из бокового переулка.

Раскинув руки, Головорез споткнулся и повалился на мостовую.

"ЗИГ/Зауэр".380 вылетел из его руки.

– ФБР, – выкрикнула Тэйт. – Замри, или я разнесу тебе голову.

Головорез посмотрел в лицо своего нового противника.

"ЗИГ/Зауэр" лежал в двух футах от его руки.

– Я имею в виду именно то, что говорю, Эван. Или я должна называть тебя Лотос?

4:09 утра

– Я не понимаю, почему старик принял эту подмену, – сказал Торп-Бэйкер. – Разом перемахнув через все китайские традиции. Насчёт того, что мальчики предпочтительней, и тому подобного.

– Вернёмся к 1963 году, когда был убит Стивен Кван. При этом взрыве Глава потерял своего Головореза, – сказал ДеКлерк, – что серьёзно поставило под угрозу продолжение семейной линии. Он остался с двумя маленькими внуками, которых нужно было защищать: Эваном, своим новым наследником, и годовалым Мартином, рождённым в Канаде.

– Стивена убил Онг?

– Возможно. Он, конечно, воспользовался этой смертью, чтобы приблизиться к Кванам. На чьей бы совести это ни было – Онга или кого-либо ещё – но Глава обвинил в этом министра Ки. Ки пытался возложить на него ответственность за резню в Тянь-Шане и за другие преступления, преследуя с тех пор его людей в Синьцзяне. Мстя за смерть Стивена, Кван убил жену и сына министра.

Торп-Бэйкер кивнул.

– Они продолжали вести гражданскую войну. Два старых вепря, полосующие друг друга клыками.

– Кван боялся, что агенты Ки проберутся за ограду Цзюлуна, и поэтому решил переодеть Эвана девочкой. Если бы Мартин был единственным мальчиком, то он должен был бы быть Головорезом, защищая настоящего наследника от нападения.

– Странная роль, – сказал Торп-Бэйкер, – которая делала его приманкой для убийцы.

– В своём свидетельстве о рождении Эван был зарегистрирован мальчиком. Когда он родился, в 1961 году, никакой угрозы не было, но после взрыва бомбы два года спустя он оказался в опасности. Онг подменил свидетельство о рождении в списках колонии, превратив мальчика в Лотос Кван. Эван перестал существовать, за исключением свидетельства, хранящегося в сейфе Онга.

– А как насчёт тех, кто знал его раньше?

– Насколько можно судить, Эван не покидал Цзюлун до своего совершеннолетия. Чуть ли не до того момента, пока не отправился на учёбу в Канаду.

Торп-Бэйкер фыркнул.

– Странная одежда и его самого сделала странным, да?

– Нет, женственность мальчика подала Квану идею. По иронии судьбы, министр Ки не охотился за наследником. Ему нужен был только Кван Кок-су.

– Так когда же Эван заполучил соски и влагалище?

– После того, как Дэниэльс застала его за непристойным занятием в 1978 году.

Половое извращение было частью того, чему она стала свидетелем в лаборатории.

Начиная с периода полового созревания, сперма Эвана хранилась в холодильнике, снимая необходимость для него переодеваться. Поскольку продолжение рода было обезопасено от нападения, «Лотос» могла бы продолжать жить в мужском обличье.

– Если не считать того, что он не хотел этого? Он был настоящим голубым?

– Рождение Мартина в Канаде обещало Кванам настоящий рай. Если бы Гонконг когда-нибудь оказался закрыт для них, они могли бы эмигрировать. Чтобы заложить для этого базу, оба внука были посланы сюда в колледж, Эван на естественнонаучный, а Мартин на юридический факультет. Какая возможность могла быть лучше для того, чтобы Эван вновь появился на сцене? До тех пор он никогда не был за пределами предприятия. «Лотос» была похоронена в Гонконге, и он приехал как мужчина. Онг обеспечил новые документы, идентифицирующие личность.

– Так что же случилось? – спросил Торп-Бэйкер.

– Культурный шок. Мы имели запутавшегося ребёнка, никогда не покидавшего своего кокона, а теперь живущего в чужой стране сам по себе. Впервые от него ожидали, что он поведёт себя как мужчина, в то время как психологически у него было смещённое чувство своего пола и он являлся психопатом. Однажды ночью, наглотавшись наркотиков, он кончил в лаборатории, переодевшись женщиной, пока занимался экспериментами с замораживанием. Дэниэльс застала его за этим и сообщила в Иммиграционную службу. Всё это имеется в рапорте психиатра в сейфе Онга.