Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground

— Ой, да ты раздевайся, сейчас ужин соберу, — суетилась улыбающаяся Анна, боясь даже на секунду потерять из вида долгожданного младшего брата.

— Маруся, Гриша, идите к нам, Сергей приехал! — постучала она в перегородку дома.

Пока Сергей парил в тазу промокшие, замёрзшие ноги, Маша с Анной собирали на стол. На печке зашкворчала жарившаяся картошка. Аня достала из погреба соленые огурцы и квашенную капусту. Маша принесла сало и «Одесскую» колбасу, сразу же распространившую на весь дом аппетитный запах. Запотевшие бутылки с водкой и Машины красивые тарелки и рюмки придали столу особую торжественность.

В этот вечер радовались все: Анна тому, что дождалась брата и Сергей потому, что он, наконец — то, дома и вокруг родные лица и настоящее тепло, а не качающаяся на холодных балтийских волнах палуба и насквозь пронизывающий ветер, и свинцовые тучи над головой, и вездесущий боцман, и офицеры вместо мамки.

Даже годовалая Надюшка, сидя на диване, обложенная подушками и вымазанная шоколадом, долго болтала с Ритой на своём, пока ещё понятном в основном лишь ей языке.

— Давайте выпьем за то, что мы сейчас все вместе! — улыбалась раскрасневшаяся Анна, целуя, брата в небритую щеку. — Господи, счастье — то какое!

Несколько освоившийся в забытом им доме, Сергей предложил включить телевизор, давно не смотрел.

— Только, Сереж, он у нас одни помехи показывает, — посетовала Анна.

— Ничего, пойду работать — новый купим, — в слух помечтал Сергей, откинувшись на спинку стула.

Ближе к ночи стали подтягиваться и Серёгины друзья и каждый с поллитрой. Они уже все отслужили в армии. Юрик даже успел жениться и разъехаться с женой.

Поначалу они как бы стеснялись друг дружку. Давно не виделись. Сергей ведь так и ушёл в армию после окончания ремесленного училища. Даже домой не заехал. И служил три года.

Это сегодня, когда он в магазине покупал водку, его соседки признали и эта новость разлетелась по улице со скоростью главной новости дня.

За столом, после дежурного тоста «за встречу», разговор постепенно завязался и с вопросов «а помнишь?» с каждым очередным стаканом перешёл на повествование «а ты знаешь?» А, когда на лица пришло выражение пьяного ослиного упрямства, пошли и ответы типа «а не пошёл бы ты..!».

Маша завернула заснувшую Надюшку в свою кроличью шубу, в которой её и принесла, шутя вытолкала недовольного Григория и вместе с ним ушла в свою половину, сквозь темноту и непроглядную метель. Но вскоре вернулась на минутку, принесла катастрофически не хватавшую закуску: сало с прослойкой и покупные, жаренные котлеты.

Анна, обрадовавшаяся такой сердечности Маши, тут же заподозрила в этой невиданной щедрости какое-то коварство. Но углядев, как Маша пытается мимоходом кокетничать с Юриком, успокоилась и даже позлорадствовала: — Нет у тебя шансов, Мария! Старовата ты для него! Да и жена Юриком вертит как хочет, потому, что стерва и к тому же красивая.

Гости ещё долго сидели за столом, уже не обращая внимания на телевизор, который уже давно показывал настроечную рамку вместо закончившихся телепередач.

Сергей уже рассказал всё, что было можно про службу, про сослуживцев, про то, что опоздал с дембелем из — за общевойсковых учений по случаю обострения международной обстановки.

Теперь разговоры пьяной мужской компании уже резали Ане слух и она ушла в соседнюю комнатку, пытаясь там заснуть. Завтра утром на работу. А наутро будет болеть голова от перепития и от недосыпа.

Уже засыпая, Анна слышала проникающие в её комнатку вместе с табачным дымом громкие слова пьяного Сергея: — Завтра на танцы пойду, а то слободские небось забыли Серёгу, королями ходят?

— Нет, он совсем не изменился! Кому чего, а шелудивому — баня, — недовольно подумала Анна про брата. — Весь в отца! Двадцать два года мужику, а до сих пор ни ума, ни фантазии. Одни глупые разборки на уме!

Под бесконечное завывание метели за окном, Анну сморило. Она проснулась далеко за полночь, когда прощавшиеся друзья напустили в дом холода из долго не закрываемой двери, в которой они каждый застревали надолго. И немного проветрили прокуренный дом.

Анна нехотя вышла убедиться, что дверь террасы закрыта на задвижку, спросонок глянула на папиросные бычки в грязных тарелках, на зашарканный пол, на кучу пустых бутылок под столом, но оценив свои силы, решила оставить уборку до утра. Убедившись, что Рита хорошо укрыта одеялом и не замерзает в своей комнате, Анна достала из шкафа чистое постельное бельё. Она постелила Сергею в большой комнате, где он, едва раздевшись, рухнул на диван и быстро уснул первые за три года службы сном младенца, а сама ушла в свою спаленку.

Пахло чистотой и мокрыми досками. Мария только, что вымыла в доме пол, сполоснула тряпку и повесила её во дворе на просушку.

— Вещи все собрала, щи сварила, Гришке на два дня хватит. Копченых костей полная морозилка. С голоду не помрёт! В крайнем случае Нюрка его покормит, — мысленно перебирала она свои дела, сидя на лавочке, в ожидании, когда просохнет мытое крыльцо.

Толстый, лохматый шмель нагло пролетел прямо мимо её носа и по — хозяйски закопался в цветок на клумбе. У него тоже были свои важные дела.

— За Надюшкой в детсад пора идти, — командовала сама собой Маша, чтобы отогнать от себя, сильно портившее настроение, неприятное предчувствие того, что Григорий сегодня опять придёт пьяным. Не зря ведь запаздывает?

Чтобы отдохнуть от вытрепавшего ей все нервы мужа, Маша с дочкой собралась на юг в санаторий «Матери и ребенка» по бесплатной путёвке, выданной ей в профкоме завода за хорошую работу.

Сильная, здоровая Мария в своем цеху была передовиком производства. А работа у неё была тяжелая и вредная: она в ручную упаковывала в коробки вредный и вонючий стиральный порошок. Работала Маша как заведенная, соответственно получая за это неплохую зарплату и премиальные.

Со временем у неё появилась мечта — накопить на кооперативную квартиру и вырваться, наконец, из этой её грёбанной жизни с никчёмным, пьющим мужем.

А Григорий пил все больше и больше, постепенно становясь хроническим алкоголиком.

Его, как неплохого маляра и плиточника после работы часто приглашали на калым в квартиры и в частные дома. Сначала сама трудолюбивая Мария поощряла это. Но в последнее время, почувствовав его слабинку, с ним начали расплачиваться в основном стаканами со спиртным.

Мария и по — хорошему пыталась остановить пьянство мужа и плакала и просила и ругалась с ним, а он скатывался всё ниже и ниже.

— Ну почему? — злилась по ночам Маша. — Чем я плохая жена?

А потом поняла, что жена Григорию совсем не нужна, была бы бутылка водки, да хвост селёдки. Он уже дважды приползал домой таким пьяным, что утром не мог встать на работу, а потом его разбирали на собрании, совестили и обещали, что в другой раз не простят и уволят к чертовой матери.