Сергей Шведов - Инкуб

– А если Ирина не успеет? – прошептал он, обращаясь прежде всего к самому себе.

– Одной шалавой на этом свете будет меньше, – отозвался подполковник и тут же прибавил для своих невидимых подручных: – Готовность пять. Кныш заводи мотор.

– Готов к движению, – отозвалась бодрым голосом ночь.

Завадский икнул и воровато покосился на бутылку коньяка. В этот раз разрешения от подполковника не последовало. Что, впрочем, не помешало Аркадию осушить еще один фужер.

– Готовность один, – почти выкрикнул Годунов. – Хобот открывай ворота.

Завадский услышал гул двигателя, подъезжающей «Газели» и невольно прикрыл уши ладонями. Взрыв прогремел с такой силой, что в особняке полковника Стрельцова разом повылетали все стекла. А растерявшийся Аркадий не удержался на диване и ничком упал на пол.

– Кныш, ты цел?

– Цел, – последовал спокойный ответ.

– Всем готовность пятнадцать. Группе Верещагина – ноль.

Расчет на то, что ведьмы, услышав взрыв, выскочат на крыльцо, не оправдался. В доме Завадских играла громкая музыка, не исключено, что гости, увлеченные весельем, просто не обратили внимания на чудовищный хлопок, приняв его за раскаты грома. Выждав несколько секунд, командир группы по прозвищу Сильвер принял решение атаковать особняк сразу с двух сторон – с центрального входа и террасы. Для чего ликвидаторам пришлось разделиться на две части. Одна, во главе с Костлявым, двинулась в обход дома, вторая, во главе с Сильвером, задержалась у крыльца в ожидании сигнала. В эту группу помимо самого командира, вооруженного «Калашниковым», входил еще и здоровенный малый с гранатометом, охотно откликавшийся на кличку Бугай, а также Верещагин и Смагин, у которых в наличии имелись только пистолеты. Ожидание затягивалось, группа Костлявого не откликалась на тихий зов командира. Глухо выругавшись, Сильвер обернулся к Бугаю:

– Давай.

Выстрел из гранатомета разнес дверь особняка в щепы. И почти сразу же со стороны террасы зазвучали автоматные очереди. Судя по всему, люди Костлявого перешли к решительным действиям, не жалея при этом патронов.

– Как бы они нас не перестреляли, – зябко поежился Смагин.

– Вперед, – махнул рукой Сильвер и первым ринулся в проем.

Киллер, хоть и прихрамывал на левую ногу, но двигался на удивление быстро, Верещагин с трудом за ним поспевал. В холле практически ничего не было видно из-за клубов черного дыма, но Сильвер не собирался здесь задерживаться. Его целью, согласно предварительному раскладу, был второй этаж, где располагались спальни. В подвале слышалась стрельба, но командир не обратил на нее внимания, абсолютно, видимо, уверенный в профессионализме своих бойцов. На лестнице Сильвер споткнулся. Верещагин с ужасом увидел сползающее вниз по ступеням окровавленное тело незнакомой женщины лет тридцати. Женщина, видимо, принимала ванну, когда услышала взрыв и стрельбу. Анатолий Викторович сумел уклониться от встречи с покойницей и продолжил движение наверх вслед за командиром. Сильвер, уже взбежавший на лестничную площадку, крикнул своему подручному:

– Бугай, добей ее, если она еще дышит.

Верещагин оглянулся и посмотрел вниз. Дым в гостиной практически рассеялся. Анатолий увидел стол, заставленный закусками, и женщину, неподвижно сидевшую на стуле с широко открытым ртом. Верещагин с ужасом опознал в ней Светлану Кобякову и отвернулся. Сильвер уже орудовал в хозяйской спальне, оттуда слышались его ругательства и чьи-то неразборчивые бормотания. Похоже, ликвидатор кого-то обнаружил и сейчас пытался разговорить свою жертву. Верещагин ринулся ему на подмогу и застыл в дверях. «Языком», добытым в сатанинском гнезде, оказался вице-губернатор Кобяков. Лицо Эдуарда было до такой степени искажено страхом, что Верещагин опознал его только по голосу.

– Анатолий Викторович, – возопил Кобяков визгливым бабьим голосом. – Мамой клянусь, молчать буду как рыба.

Сильвер вопросительно посмотрел на Верещагина. Судя по всему, он не получил четких указаний по поводу мужчин, обнаруженных в особняке, и сейчас пребывал в некоторой растерянности:

– Кончайте его, – процедил сквозь зубы Анатолий и, круто развернувшись, вышел.

Автомат Сильвера коротко рявкнул у Верещагина за спиной, повергнув вице-мэра в смятение. Он вдруг осознал, что отправил на тот свет хорошего знакомого, не имея на то полномочий. Однако испуг улетучился быстро, а на смену ему пришла уверенность в собственной правоте. В конце концов, Верещагин являлся одним из отцов города, облюбованного нечистой силой, и он просто обязан был принять необходимые меры по зачистке вверенной ему территории, если и не по закону, то, во всяком случае, по совести. В самом низу лестницы Анатолий едва не упал, споткнувшись о тело.

– Сильвер! – заорал он, в ужасе глядя на поверженного Бугая, хрипящего перерезанным горлом.

Командир группы соколом пал вниз, но, увы, его помощь товарищу уже не понадобилась. Бугай дернулся в последний раз и затих навсегда. Верещагин вдруг обнаружил, что исчезла мертвая Кобякова, так напугавшая его несколько минут назад. Зато на обтянутом кожей диване лежал мужчина с ножом в груди. Анатолий не видел его лица, но почти не сомневался, что это Смагин.

– Костлявый, – возразил ему Сильвер, походя к покойному. На лице опытного ликвидатора промелькнуло недоумение, смешанное со страхом. Он выдернул из груди товарища нож и передал его потрясенному Верещагину. Анатолий узнал рукоять, в виде изготовившегося к прыжку волка, и почти с ужасом швырнул орудие убийства на стол.

– Ведьма, – прошипел он с ненавистью. – Она только претворялась мертвой.

– В подвал, – коротко распорядился Сильвер и первым шагнул на лестницу, ведущую вниз.

– Осторожнее! – крикнул Верещагин, но опоздал с предупреждением. Огромная волчица прыгнула из темноты на грудь озабоченного профессионала. Анатолий увидел белоснежные клыки у горла Сильвера. Крик человека оборвал рык торжествующего зверя, Сильвер стал медленно валиться на спину, давя пальцем на спусковой крючок. Автоматная очередь ушла в потолок, осыпав обомлевшего Верещагина гашеной известью. Анатолий успел увидеть обросшее шерстью тело, несущее ему смерть, и рухнул вниз, споткнувшись о труп Сильвера. Наверное, падение спасло ему жизнь. Во всяком случае, он довольно комфортно почувствовал себя в залитом кровью подвале стоя на четвереньках над затянутыми в камуфляж неподвижными телами. Ужаса своего положения он не ощущал. Он вообще ничего не ощущал, кроме прихлынувшей к сердцу тоски. Из оцепенения его вывел Смагин. Он же помог Анатолию Викторовичу выбраться на свежий воздух, проведя его через поврежденную пулями террасу. Только здесь во дворе Верещагин пришел в себя, услышав голос Бориса, бубнившего по телефону: