Роберт Стайн - Лучшая подруга. Поцелуй убийцы. Богатая девочка. Побег

— Ой! — сказала Бека.

— Мама! — закричала Бека. — Почему ты здесь сидишь?

Миссис Норвуд медленно обернулась, она не улыбалась.

— Мама, что‑то случилось?

— Ты хорошо провела время? — холодно спросила миссис Норвуд. Она встала.

— Нет, — пробормотала озадаченная Бека, — Я… э‑э…

— Ты была в доме у Билла? — сердито спросила миссис Норвуд. Она сурово смотрела на дочь, изучая ее лицо.

— Мама, я не понимаю… — ответила Бека. Внутри у нее все сжалось. Она машинально сняла куртку, обдумывая свое положение, стараясь понять, как много мама знает и как ей себя вести.

— Я знаю, ты снова начала встречаться с Биллом, — сказала мама голосом, лишенным всяких эмоций. — Я знаю, что ты тайком убегаешь из дома. Сегодня ты тоже была там?

— Да, — согласилась Бека. — Как ты об этом узнала? Это Триш…

— Не имеет значения! — сурово сказала миссис Норвуд.

— Ты подслушала телефонный разговор? — спросила Бека.

Мама нахмурилась.

— Я не собираюсь шпионить за тобой, — ее голос понизился до свистящего шепота. Внезапно, самообладание покинуло ее: — Ты так огорчила меня, Бека! — сказала мама. Ее подбородок дрожал. Она прикусила нижнюю губу.

— Мама, в самом деле, я…

— Тайком уходить из дома! — Миссис Норвуд закрыла глаза. — Бегать на свидания за моей спиной!

— Мне пришлось уходить тайком! — возразила Бека. — Если бы я сказала тебе, что иду к Биллу, ты все равно бы меня не пустила!

Миссис Норвуд грустно покачала головой:

— Ах, Бека, Бека, однажды этот мальчик уже разбил твое сердце…

— Мама, это неправда! — закричала Бека.

Миссис Норвуд, испуганная горячностью дочери, отступила к кухонному столу.

— Извини, я не имела в виду…

— Все сейчас изменилось! — кричала Бека. Она не могла больше сдерживать свой гнев, как будто снова переживала крушение надежд.

— Билл изменился! Билл теперь совсем другой человек! Но я знаю, что ни ты, ни папа никогда не поверят в это! Вы не хотите дать Биллу шанс!

— Итак, ты тайком бегала на свидание к Биллу за нашими спинами! — Миссис Норвуд была вынуждена повысить голос, чтобы перекричать Беку.

— А тебе какое дело!

— Существуют определенные правила, и нужно им подчиняться, — спокойно сказала миссис Норвуд, овладев собой. — Вот какое мне дело. В этом доме существуют свои правила, правила порядочности. А ты нарушила их.

Миссис Норвуд посмотрела на дочь тяжелым взглядом. Она топнула ногой.

— Я хотела рассказать тебе о Билле, — запинаясь, начала Бека. — Но…

— Но ты не сделала этого, — продолжила мать.

Бека почувствовала свой промах. Теперь ей ни за что не выиграть этот спор. Мама не захочет войти в ее положение.

«Я никогда не смогу переубедить ее! — с грустью подумала Бека. — Во время спора она всегда остается спокойной, а я поддаюсь эмоциям и теряю над собой контроль».

Вот что случилось потом.

— Мама, тебе все равно когда‑нибудь придется отпустить меня, — сказала Бека в свое оправдание. Она скрестила руки на груди и сжала их изо всех сил, стараясь унять нервную дрожь.

— Отпустить?

— Сложно объяснить… — начала Бека.

— Тогда и не пытайся, — пожала плечами мама. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, не спуская с Беки глаз. Она долго молчала.

— Мама, пожалуйста…

— Слишком поздно! — отрезала миссис Норвуд. — Тебе запрещено выходить из дома.

— Что?

— Ты будешь постоянно сидеть дома.

— Но, подожди! Ты не можешь так поступить! — закричала Бека.

— Нет, могу, — твердо сказала миссис Норвуд. — Могу и сделаю это. Тебе не разрешается пользоваться машиной. Запрещено видеться с друзьями. Нельзя гулять по вечерам. До дальнейших распоряжений.

— Но, мама, сейчас рождественские каникулы! — запротестовала Бека. — У Триш вечеринка в субботу вечером!

— Тебе придется пропустить ее, — сказала миссис Норвуд. Она повернулась и быстрым шагом вышла из комнаты.

Бека поднялась в свою комнату и бросилась на кровать лицом вниз.

Она собиралась расплакаться. Она ждала, когда ее тело начнет сотрясаться от рыданий, и горючие слезы польются из глаз.

Но слез не было. Бека лежала, уткнувшись лицом в покрывало. Ярость душила ее, не давала ей плакать. Она злилась на свою мать. Злилась на себя. Злилась на Билла. Она рисковала слишком многим, придя к нему сегодня вечером, а он не смог ей помочь, не успокоил ее. По правде говоря, он больше расстроил ее своими недомолвками. Хани успела пообщаться и с ним.

«Спасибо, Билл, — горько думала Бека. — Большое тебе спасибо!»

Она жутко злилась на Билла. Но слез не было.

Бека повернула голову, прижалась ухом к мягкому покрывалу и уставилась в темноту.

«Что мне теперь делать?» — в отчаянии думала девушка.

Впереди были потрясающие каникулы.

Бека уже решила, в чем она пойдет на вечеринку к Триш. Короткая серебряная юбка из маленького магазинчика в Старой Деревне и блестящий облегающий черный костюм.

Приготовленная одежда висела на стуле рядом с туалетным столиком.

«Счастливого Рождества тебе, Бека!» — грустно подумала девушка. — И всем — спокойной ночи!»

Но плакать опять не хотелось.

Вдруг в комнате повеяло холодом. Неужели кто‑то оставил окно открытым?

Бека села, пристально вглядываясь в темноту.

И поняла, что она не одна в комнате.

Дверь чулана на дюйм приоткрылась.

Темная фигура бесшумно двигалась по направлению к кровати. Она словно плыла по воздуху.

«Мне это кажется», — думала Бека, уставившись в темноту. Она потянулась к выключателю, чтобы включить настольную лампу. Чья‑то рука быстро перехватила ее руку.

— Эй, кто здесь? — закричала Бека.

— Ш‑ш‑ш, — послышался шепот. Знакомый голос. Бека метнулась в сторону, стараясь дотянуться до лампы.

Наконец зажегся свет.

— Хани! — закричала Бека.

Выйдя из темноты, Хани хитро улыбнулась, приложив палец к губам, словно предлагая хранить молчание.

— Хани, как ты попала в дом? Что ты здесь делаешь? — громким шепотом спросила Бека.

«Этого не может быть, — думала Бека. — Хани не могла проникнуть сюда! Как ей это удалось? Неужели она живет моей жизнью?»

— Ш‑ш‑ш! — повторила Хани.

Бека начала медленно отодвигаться назад, пока не уперлась спиной в изголовье. Хани подошла совсем близко к кровати. Ее светлые глаза сверкали в ярком свете лампы. Черты лица исказились от волнения, дыхание было тяжелым.

— Как ты вошла в дом? — повторила Бека. Она пристально посмотрела в горящие глаза Хани, не зная, бояться ли ей или сердиться.

— Я приходила к тебе раньше, — прошептала Хани. — Твоя мама сказала, что тебя нет дома. — Ее улыбка стала еще шире.