Авторов Коллектив - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I

«Все ответы уже найдены задолго до нас, – тем временем продолжал я, с удовольствием наблюдая, как никнут головы Полковника и Капитана под градом моих справедливых напоминаний. – Обратитесь к символу нашей веры – перелистайте святую Лохань. Если твой народ отвратился от веры и сбился с прямого пути – отринь народ свой и родину свою, Лох уготовил им великое наказание. Если друг твой предал тебя и все, что тебе дорого, гласит она, ты свободен убить его, как собаку, любыми способами и средствами, не откладывая возмездие ни на час. Лох милосерден, но только к тем, кто является другом его и духовным сыном. Котенок – предатель, а предателю нет от гнева Лоха защитника, и покроется его лицо клочьями ночи беспросветной. Мы свободны уничтожить его безотлагательно. Вот что я предлагаю».

Подал голос Капитан-2. «Майор геройствует, – сказал он, – а готов ли ты, Майор, отвечать за тех, кого Котенок пристрелит в следующий раз? Это же молокососы, Майор, и учили мы их не войне, а террору. Это просто смертники, которые сядут кто в подводную капсулу, кто в самолет, кто в автомобиль, и протаранят цель. Вся их задача – в нужный момент перестать жать на кнопки. А ты надеешься, что они сумеют нажать на курок. Да они же друг друга поубивают в зарослях!».

«Лохариат дал вам задание в короткий срок обучить их азам военного искусства, – холодно парировал я. – Есть возможность потренироваться в реальных условиях, укрепить боевой дух и проверить навыки. А вы, Капитан, почему-то не рады такой возможности. Может быть, потому, что пьянство отвлекало вас от выполнения главнейшей обязанности?».

«Да заткнись ты, стукач, – вспылил Капитан-2. – Это я, а не ты ночью с ребятами по лесу бегал. С холостыми патронами, по милости покойничка».

Началась перепалка, какие частенько имеют место в нашем веселом штабе. Хорошо еще, что Доктор отсутствовал – был занят трупом Капитана-1. А то и он не преминул бы блеснуть интеллектом.

Наконец до Полковника дошло, что решение принимать все равно придется. «Я уверен, Майор, что ты не упустишь шанса обвинить меня во всей этой истории. Лох с тобой, потом разберемся. Сейчас надо Котенка поймать. Бегать за ним по лесу с автоматами наперевес – это, конечно, можно. Рано или поздно догонят паршивца или подстрелят. Но сколько наших он успеет положить, неизвестно. Котенка надо брать наверняка, чтобы исход операции был предсказуем. Поэтому приказываю: сформировать разведгруппу, которая придет по следу паршивца к месту его расположения. Группа должна быть совсем небольшой и мобильной. Если представится удобный случай, пусть берут Котенка живым или уничтожают его. В сложившейся ситуации второе даже предпочтительно. Но главное – не надо рисковать. Их задача – обнаружить Котенка и доложить нам об этом. Командир группы – ты, Майор. Немного боевых заслуг тебе не помешает».

Кипя возмущением, я отправился дописывать свою депешу. Вояки, мать их! Сами в кусты, а меня – на амбразуру. Замаливать их грехи.

Подводя черту под донесением, я вынес на суд Лохариата две просьбы – заточить непосредственного виновника всей кутерьмы, Красавчика, в яму на три месяца и сменить командование в лагере. Пусть-ка попрыгают и Полковник, и Доктор. Уж кто-кто, а Доктор о моих просьбах узнает сразу. У него свои связи наверху, он ведь у нас хранитель высшей тайны, тем и опасен. Подождем, что решат вожди. Не может быть такого, что отвергнут обе мои просьбы. Хоть одна, но сыграет. Плохо по-прежнему одно: скрыты причины бегства Котенка. Надо бы взять его живым. И допросить его первым – не дай Лох, откроются какие-нибудь упущения и в моей работе. Заговорит – может быть, у меня найдутся более веские доводы для Лохариата. А в случае чего, в случае если не о том заговорит – можно ведь и пристрелить его при попытке к очередному бегству.

Доктор всю ночь не спал. Сперва, до того как в штаб побежать, возился со мной – сюсюкал, тискал мне руки, приносил морс. Как-то чересчур уж ласково, чересчур назойливо. И все протирал очки – он это делает, когда сильно волнуется. Лепетал что-то про свою вину передо мной. Ну да, это ведь он отправил меня в караул, да еще таинственно так, шептал про замысел Котенка сигануть в «самоволку». «Ты его пропусти, – шептал. – Пусть паренек развеется, что-то он грустный в последнее время, ему полезно». Кто же знал, что Котенок такое учудит? Да сам я виноват, вышел из караулки, хотя там, в будке, все на автоматике. Жалко Доктора, он хороший, лучше бы так не убивался из-за меня. Мелочь же, царапина, обойдется.

Без Доктора скучно. Я поспал, полюбовался на себя, забинтованного, в зеркало, выдавил пару прыщей на подбородке. Маета с этими прыщами. Только один заживет, второй лезет. Ненавижу. Ничего нет более отвратительного, чем прыщи. Увижу новый – и настроение падает. День-деньской углы пинаю, ворчу, ною. Доктор мне специальную мазь заказал, привезли ее очередным рейсом катера – не помогает. «Ты меня из-за этой мерзости точно разлюбишь», – к Доктору пристаю. Он смеется.

Хорошо с ним. А было бы еще лучше, если бы не злость его и не ревность. Он, по-моему, весь белый свет невзлюбил. Люди у него как на подбор тупые, грубые, жадные. Не люди, а животные. А уж ревнует к каждому столбу. Иногда даже приятно, что все его задевает, каждый взгляд, на меня брошенный. Но вообще – утомляет это. Он же меня винит. Дескать, сам даю почву для таких взглядов, для заигрываний.

Пусть он спаситель мой, и не скучно с ним, что-то душновато мне в медсанчасти стало. Так, бывает, накатит волна, разом все осточертеет, и думаешь: да пусть я в казарме сдохну, Буйвол с Рябым меня затравят, чем в этой золоченой клетке ворковать, одни и те же желчные речи выслушивать. Но это так, в минуты слабости. Куда я от Доктора денусь. Больше-то я никому не нужен.

Утром, перед завтраком, прибежал взъерошенный, лица на нем нет. Сразу – к сейфу своему заветному, секретничает, ежеутренняя традиция. И кричит мне оттуда: «Котенок-то в лесу Капитана-1 прикончил. Из твоего автомата. Один выстрел, и никаких проблем». У меня аж захолонуло внутри. Как же это? Как же это возможно?

«А чего тут невозможного? – орет Доктор, шуруя в своем сейфе. – Наши его по всему острову гоняли. Ну, Капитан и схлопотал под шумок пулю в сердце».

Остров? Наш лагерь – на острове? А Котенок-то к матери наладился. Ну конечно, он поздно прочухал, что попал в западню. Десантники за ним в погоню побежали. И он выстрелил.

Остров! Почему же Доктор не сказал мне это раньше! Я бы объяснил Котенку, что шансов ноль.

Он специально утаил это от меня. Ему надо было подтолкнуть Котенка к бегству. К этой ошибке.

И ему надо было, чтобы я помог Котенку совершить ошибку.

Что же это такое. Почему он так со мной поступил?