Инга Андрианова - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III

Наш двор, как всегда, пребывал в полудреме, и только старые качели поскуливали на ветру.

Вот Ванька вышел из подъезда, обогнул цветники детскую площадку, протопал под арку, остановился. Все правильно: ждет, когда мимо проедет Анфиса. У Ваньки строгий указ — за арку не ногой. Анфиса знает все наши причуды, сама подвозит Ваньке пирожки и даже машет мне, когда в приличном настроении.

Тут Ванька странно дернулся в сторону арки, взмахнул рукой, подпрыгнул и исчез. Внутри у меня все оборвалось.

— Ваня! — крикнула я из окна.

Во дворе тишина, только хлопанье крыльев — с земли вспорхнула стая голубей.

В состоянии, больше похожем на сон, я выскочила из квартиры, глотая пролеты, сбежала по лестнице вниз, толкнула подъездную дверь, снова крикнула: «Ваня!» — лишь короткое эхо в ответ да сиротливый лязг качелей. В один прыжок я очутилась возле арки, огляделась: на площади пусто, даже Анфисы не видно с ее пирожками, ни пешеходов, ни велосипедистов — весь город словно вымер или испарился. Я заметалась по площади, нырнула в первый переулок… во второй… заскочила в ближайшую лавку — и там никого… четвертый, пятый переулок — Ваньки нет! Тут что-то ухнуло и опустилось мне на плечи, ноги мои подкосились, в глазах потемнело, мир содрогнулся и рухнул во мрак.

Очнулась в квартире на сером постылом диване: окно открыто, в комнате сквозняк.

От стены отделилась долговязая тень:

— Пришли в себя? Наконец-то!

— Вы кто? — Я уставилась на незнакомца. — Как вы сюда попали?

— Вы задаете глупые вопросы. А впрочем, я не удивлен: с первого дня вы ведете себя неразумно: не подчиняетесь законам, позволяете себе идиотские выходки. — И, не давая мне опомниться, заговорил менторским тоном: — Ваш сын не учится, вы сами не работаете, занимаетесь черт знает чем! Как вы собираетесь жить в нашем городе? А главное, на что?

— Не ваше дело! — устало ответила я. — Так значит, это вы забрали Ваньку. Боюсь, что сильно опоздали.

— Что вы имеете в виду?

— Он меня не забудет. И я его тоже. Так что зря стараетесь — ничего у вас не выйдет. Рано или поздно я его отыщу.

— Вы странная женщина, — скривился незнакомец. — Вы абсолютно асоциальны, к тому же не имеете природной склонности к труду.

— Ага, а еще природной склонности к блуду.

Незнакомец принюхался:

— Что у вас за духи? Мы, кажется, таких не производим.

— Зато производит ваш дохлый дракон! — вертелось у меня на языке.

— Это пахнет одежда — я еще не стирала ветровку.

Долговязый навис надо мной, словно коршун:

— Завтра с утра на работу! — он сунул мне в руки помятый листок. — Здесь направление и адрес. И не вздумайте с нами шутить!

— А то что? В тюрьму посадите?

— Нет, не в тюрьму, — прошипел незнакомец и едко прищурился. — Мы отдадим вас в инкубатор. Будете производить для нас потомство, — и добавил, смакуя эффект. — Уж я найду вам применение! В моем ведомстве вас научат смирению — остаток жизни проведете на сносях!

От этих слов мне стало дурно, я снова провалилась в пустоту, и триумф долговязого остался за кадром.

На следующий день я вышла на работу. Мои губы дрожали, в душе клокотало, голова разрывалась от планов спасения Ваньки.

Равнодушно кивнув посетителям, я прошла в кабинет, закрыла за собою дверь, достала из сумки справочник, открыла в разделе «Детские центры и учреждения». Итак, что мы имеем: четыре лицея и два интерната — один для одаренных, другой для умственно отсталых. Три лицея и элитный интернат находятся в черте старого города — ими придется заняться в первую очередь. Математический лицей находится за окружной, а интернат для дурачков указан без адреса, но с телефоном, другими словами, секретный объект. А может, и вовсе они неотсталые? Может, помнят побольше других? Пожалуй, придется его отыскать.

В дверь робко постучали.

— Войдите! — приказала я.

Вошел мужчина средних лет.

— Вы на прием?

— Простите, не хотел вас отвлекать, но через час у меня начинается смена, — посетитель робко протянул талончик. — Здесь написано «восемь ноль-ноль».

Я посмотрела на часы: четверть девятого.

— Извините, первый день на работе, никак не освоюсь.

— Ничего, — улыбнулся мужчина. — Я знаю, как это бывает.

— Присаживайтесь! С чем пожаловали?

— Зрение падает… ну прямо на глазах! Простите за каламбур! — тут посетитель сдержанно хихикнул.

— Садитесь! — Я любезно улыбнулась. — Посмотрим, куда падает ваше зрение…

День выдался долгий и напряженный. Мешала головная боль, а еще постоянные мысли о Ваньке. Когда ушел последний пациент, ухмыляясь в усы, словно мартовский кот, меня уже откровенно мутило от местных мужей с их навязчивым флиртом и явно завышенной самооценкой.

Я сняла трубку, обзвонила один за другим три лицея в надежде выяснить хоть что-нибудь о новичках. Обнаружилось, что два из них закрылись еще летом ввиду катастрофического недобора, а в последнем со мной отказались общаться.

— Никакой информации не даем! Обращайтесь к инспектору за разрешением!

Интернат для одаренных детей на поверку оказался женской гимназией и вслед за лицеями выпал из списка.

К математикам я прозвонилась уже утром перед самой работой, поинтересовалась, много ли в этом году новичков. Мне ответили, что в этом году первоклассников не набирали, а приняли трех новичков: двух мальчиков десяти и двенадцати лет и одну восьмилетнюю девочку.

Итак, что мы имеем: таинственный лицей с хамоватым начальством и целым потоком детей из закрывшихся школ плюс интернат для умственно отсталых. Не мешало бы выяснить, с какого возраста здесь набирают в школу? Если с семи, то шансов еще меньше: Ваньке стукнуло шесть с половиной, а значит, придется искать его в бесчисленных дошкольных заведениях. С этими хмурыми мыслями я вошла в кабинет, села в кресло, закрыла глаза. Дверь скрипнула и мягко отворилась:

— Можно?

— Можно! Входите!

В кабинет как-то боком протиснулась хрупкая барышня, опустилась на стул, протянула талон.

— Мой личный номер Шесть, мое имя Глафира. Я к вам записана на восемь.

— Что беспокоит? — спросила я без особого интереса.

— Совсем плохо вижу, особенно вдаль.

Я провозилась с пациенткой полчаса и нашла у нее миопическое нарушение рефракции, а по-простому — близорукость.

— Примерьте очки! — распорядилась я. — Ваша полка вторая. Выбирайте любые.

Этот массивный стеллаж я уже успела оценить по достоинству, равно как и местную особенность бесплатно выдавать очки. Мало того, что под рукой надежный консультант, ты экономишь кучу денег, не говоря о золотом рабочем времени.

Глафира выбрала очки, нацепила их на нос, уставилась в зеркало:

— Ну вот, теперь я настоящая училка!