Нелла Тихомир - Призрак гнева

Бран встал и отряхнул с одежды снег. Чего это я там болтал? Кажется, я сказал, что я ее люблю? Господи, ну и кретин же я! Наверное, отец был прав. Наверное, я действительно без нянек не могу.

Но, видит Бог, до чего же она красива… до чего же она…

Сжав зубы, Бран зашагал вперед. Он не разбирал дороги, по бедра увязая в чистом нетоптаном снегу, и брел долго, пока не пришел в себя и не остановился.

Что-то не так. Куда все подевались? Почему никого нет?

Он очутился среди прогалины, усыпанной сверкающим девственным снегом. Прислушался, но, сколько ни пытался, не услышал ничего. Лай и шум умолкли, тишина сторожила лес. Громадные ели обступили пришельца, стояли так тихо, точно наблюдали за ним, присматриваясь к каждому движению, считая его шаги.

Но Бран не боялся леса. Он вырос в лесу и знал: это не лес следит за ним. Это… это кто-то другой.

Здесь, рядом, был кто-то другой. Он прятался в чаще и чего-то ждал. Это ощущение было отчетливым, и Бран понял, что не ошибается. Да что там, в подобном он не ошибался никогда.

— Кто здесь? — выговорил Бран. Голос неожиданно громко прокатился по заснеженным кронам, ответа он не получил, и ощущение чужого присутствия не исчезло. Бран опустил ладонь на рукоять меча.

— Вот ведь дьявол, — Бран ощупывал взглядом каждый куст, каждый снежный холмик, но тщетно: сколько ни старался, уловить источник опасности он не мог. Наблюдавший был, казалось, всюду.

— Эй, — окликнул Бран. — Эй, я все равно знаю, что ты тут. Лучше выходи, не то…

Ворчание было ему ответом: грубый, низкий звук, не походивший на голос человека. Что-то завозилось в буреломе между черными елями, заворочалось, взметая вихри снега. Когтистая лапа просунулась наружу, отбросив в сторону толстое корявое бревно. Исчезла. На ее месте возникла голова. Налитые кровью глазки обшарили поляну. Захрустели ветви, показалась бурая спина, и, раскачиваясь из стороны в сторону, чудовище выбралось на снег.

На самом деле этого нет. Таких медведей не бывает. Просто не бывает!

Это просто страшный сон.

Медведь таращился на Брана, поводя носом. Шкура была взъерошена, он выглядел тощим и голодным.

А потом зверь заревел. Облако пара вырвалось из глотки, желтые клыки были длиной в ладонь. От рева чудовища мир содрогнулся, с деревьев водопадом заструился снег. Казалось, весь лес повалился от страха на колени.

Этот рев едва не сбил Брана с ног. Взметнувшись на дыбы, зверь сделался ростом с сосну. Ревя и размахивая когтями, чудовище двинулось на Брана.

— Патер ностер… — губы стали чужими и непослушными, — ки эс ин келис… [4] Отче наш, иже еси на небеси… (латынь.) — Бран выхватил из ножен меч. — Если даже побегу, я не успею. Я не успею от него уйти.

— Иисусе, помоги мне! — Бран схватил меч обеими руками, лезвие замерцало, наливаясь млечным светом. Зверь надвигался, сопя и рыча. Бран застыл, не в силах пошевелиться, только сердце прыгало в груди, как в ловушке птица. Я ничего не смогу. Если буду бояться, я же ничего не смогу!

Чудовище замахнулось гигантской лапой, длинные кинжалы-когти рассекли воздух у самого лица, и это привело его в чувство. Бран закричал и, отпрянув в сторону, взмахнул мечом. Лезвие вонзилось в бурую шкуру. Плеснула кровь, задымилась шерсть. Чудовище взревело, и этот рев был похож на крик, так мог реветь сам лес во время бури. Капли крови брызнули на белый снег, как ягоды рябины. Опустившись на четыре лапы, оскалив длинные клыки, медведь кинулся на Брана. В крохотных глазках мерцала лютая ненависть.

Сорвавшись с места, Бран рванулся прочь. Сердце колотилось возле горла, грозя разорваться на куски. Он стал, как преследуемый зверь, мчался, не разбирая дороги, а сзади, за спиной, сопело чудовище. Жаркое дыхание обжигало Брану затылок: дыханье хищника, воняющее кровью.

Зверь зарычал, и Бран услышал клацанье зубов.

Бежать бессмысленно. Оно меня убьет.

Медведь настиг его у края поляны. Оскалив желтые клыки, взмахнул могучей лапой. Чудовищный удар обрушился на спину, стальные когти вонзились в плечо. Боли он не ощутил, почувствовав лишь, как ноги оторвались от земли. Пролетев по воздуху, уткнулся в снег, но тут же молниеносно перекатился на спину, мертвой хваткой сжимая меч. Чудовище приближалось тяжелым галопом, неумолимое, как сама смерть. Оно было таким огромным… выше деревьев.

Бран приподнялся на колене. Обхватив рукоять меча обеими руками, упер ее в свое левое плечо. Клинок торчал вперед, как хищный стальной зуб.

Миг — и чудовище прыгнуло на Брана.

Совсем рядом он увидал разинутую пасть: огромную, величиной в дверной проем. Язык метался в ней как красная змея. Бран отчаянно завопил. Меч, будто сам собой, вошел медведю в глотку, метровое лезвие исчезло целиком. Что есть силы Бран налег на рукоять, и что-то хрустнуло, горячая черная кровь, брызнув, обожгла лицо.

Медведь страшно заревел, мотая огромной головой, вздыбился, ударил Брана лапой, смахнув как муху. С мечом в руках тот отлетел в сторону и тут же вновь вскочил. Из пасти зверя струилась кровь, окрашивая в алое снежную скатерть. Медведь поднялся на задние лапы и с глухим рычанием пошел на недруга.

Но Бран не отступил. Втрое меньше надвигавшегося зверя, он стоял, занеся для удара меч. В волосы набился снег, сделав их седыми. Он был измазан кровью, своей и медвежьей, а одежда превратилась в лохмотья. Кровь лилась из рассеченной груди.

Только Бран ничего вокруг не видел, ему не давала дышать готовая вырваться наружу сокрушительная сила. Он сделался похожим на бешеного зверя, глаза горели, а рычание клокотало в горле. Единственным, что отличало Брана от животного, был меч в его руках.

Длинный клинок, горящий белым племенем.

Медведь вдруг умолк и опустился на четыре лапы. Они смотрели в глаза друг другу: человек и зверь. Клинок в руках у Брана сиял ярче солнца, даже снег казался серым рядом с этим чистым яростным огнем.

Глаза чудовища моргнули, и оно попятилось. Бран вдруг отчетливо увидал себя его глазами. Человек стоял и не боялся. Меч, будто костер, пылал в его руках. Человек был мал и слаб, если б захотел, зверь мог убить его одним ударом могучей лапы.

И зверь хотел.

Но — не мог.

Его парализовала исходящая от человека неведомая сила, поразил колдовской огонь в человеческих руках. Человек был страшен, он походил на ураган, на бурю, что превращает деревья в щепки, и ослепительная молния страшно сверкала у него в руках.

Этот блеск явственно напомнил зверю лесной пожар в грозу.

Зверь тихо заворчал, оскалил длинные клыки и начал отступать. Отойдя подальше, остановился и понюхал снег. Потом, облизнув кровь, вразвалку побрел с поляны прочь.

Сквозь пелену, застлавшую глаза, Бран увидал, что зверь уходит. Медведь скрылся в чаще, мелькая темно-бурым боком. Постепенно затих скрип снега под огромными лапами.