Павел Комарницкий - Старая сказка

— Пойдём, тебя хочет видеть королева — в дверях стоял Киннор, как Иван уже понял, старший в охране королевы. А эти двое — Таэль и Диэль — его подчинённые.

— Это приглашение или приказ?

— На сей раз это приказ. Идём!

Иван молча поднялся, поправил ремень, гимнастёрку. Находиться целыми днями в форме, в сапогах было мучительно неудобно, но он не мог позволить себе ходить босиком, расхристанным, перед этими… Скоро от меня будет нести, как от козла, мельком подумал Иван. Интересно, они сами моются, или выше этого?

В комнате, стены и потолок которой были сплошь покрыты янтарной мозаикой (Иван даже зажмурился, потряс головой — утром же ещё ничего такого не было!) за столиком на резных ножках сидела королева Элора собственной персоной, одетая в изысканный деловой костюм — длинная светлая узкая юбка с разрезом, лёгкий жакет в тон, белая блузка. На столике стояли разнообразные предметы непонятного назначения — хрустальный шар на чёрной подставке, молочно-белый шар на зелёной и аспидно-чёрный шар на золотой. На углу стояла совсем уже непонятного вида штуковина, стеклянная с виду крохотная этажерка из косо пересекающихся взаимно-перпендикулярных плоскостей. А перед Элорой стоял раскрытый планшет или толстый альбом, в чёрном вроде бы кожаном переплёте, в котором королева чего-то делала своими длинными чуткими пальцами. Писала? Непохоже…

— Я приношу извинения за твой принудительный привод, но у меня просто нет времени. Ты пропустил завтрак. Ты отказался от обеда. Почему, позволь узнать?

Иван молчал. Как объяснить мраморным статуям? Поймут ли?

Пальцы королевы принялись порхать по раскрытому планшету — ни дать ни взять печатает на машинке.

— Мы отнюдь не мраморные. И понимаем гораздо больше, чем ты в состоянии себе представить. Ты считаешь, что мы жестоко обошлись с квартирной хозяйкой, так? Загляни на кухню и возвращайся. Иди!

Киннор посторонился, пропустив Ивана. Миновав полутёмный коридор, сержант заглянул в кухню. На табуретке сидела старушка, уплетая что-то из глубокой чашки и рассказывая, а напротив сидела Тамиона, улыбаясь старушке ласково-сочувствующе. И ничего похожего на Снежную королеву. Иван сморгнул — видение сохранилось. Так…

Когда он вернулся, Киннор уже стоял рядом с королевой, пристально всматриваясь в раскрытый альбом-планшет. Королева щёлкнула пальцами по обложке планшета, эльф молча кивнул. Чего они там видят? Карта у них там, что ли?

— Ну, увидел? Как видишь, хозяйка в порядке. Просто сразу не было времени заниматься гипнонастройкой. В данный момент старушка уверена, что была в деревне, меняла соль на картошку и яйца. Сейчас она немного прогуляется, разомнётся, покажется соседям и справит естественные надобности. А потом… — королева замолчала, пальцы так и порхали по раскрытому планшету.

— Что? — не выдержал Иван.

Королева отвлеклась наконец от своего планшета. Изумрудные глаза смотрят в упор.

— А потом она снова ляжет отдыхать в свой уютный гроб, и будет спокойно спать до послезавтра. Тебе кажется, это жестоко?

— Да — Иван твёрдо выдержал взгляд Элоры — мне кажется, это жестоко.

— Я вынуждена с тобой не согласиться. Постоянное нахождение под гипнозом гораздо вреднее для старческого ума эфемеров, нежели здоровый сон. Или ты хотел бы, чтоб старушка растрезвонила соседкам про всё это? — Элора обвела рукой вокруг — Скажу более — там есть ещё крышка от этого гроба, ты должен был её видеть. Так вот, вполне может так случиться, что эта крышка станет твоей постелью на пару-тройку дней. Я не оправдываюсь, просто сообщаю тебе истинное положение вещей. События, первопричиной которых ты стал, закручиваются что-то уж очень быстро. Тут будут происходить вещи, видеть которые тебе крайне нежелательно.

Стоявший на столе прибор, похожий на странную маленькую этажерку, вдруг ожил — по перекрещенным плоскостям побежали какие-то тени, заиграли размытые огни. В толще хрустального шара запрыгали искры, побежали, извиваясь, голубые огненные змейки.

— Пойми наконец — мы не люди. Мы эльфы. Перворождённые и Бессмертные. Возможно, мы и не добрые, но уж не злые точно. И мы не жестоки — всего лишь справедливы.

Королева пристально вглядывалась в планшет, снова щёлкнула пальцем по откинутой крышке, метнув взгляд на Киннора. Эльф вгляделся, снова кивнул головой.

— Если всё пойдёт так, как идёт, ты получишь свою Машу через четыре недели. Это очень, очень быстро.

— Где? — хриплым от волнения голосом спросил Иван, внезапно почувствовав головокружение.

— Конечно здесь, в этом доме, где же ещё? Несчастный, ты будешь иметь, что хотел. — Элора чуть улыбнулась, грустно — Только прошу тебя, не объявляй голодовку в знак протеста против жестокого обращения. Иначе скоро не сможешь таскать ноги. А заставлять Тамиону кормить тебя отдельно я не хочу — очень уж ты ей не понравился. До вечера!

Иван слонялся по дому, раздираемый противоречивыми чувствами. Всё смешалось в голове отставного старшего сержанта — королевы, эльфы, «Аннанербе», старушки в гробах, мраморные и янтарные апартаменты… А может, его всё-таки контузило, и сейчас, вот в этот момент, он валяется в палате для тяжелораненых, и нет ничего этого? Иван вдруг взмок — значит, нет и не будет Маши. Нет!

Иван обнаружил себя стоящим в комнате, немногим уступающей размерами обеденной зале, где всё сияло золотом и белым мрамором. Иван даже потряс головой — только что, утром, ничего такого здесь не было. Колдовство… Опять колдовство…

В углах помещения стояли целых три полукруглые прозрачные кабины, вроде как душевые — сроду Иван никогда таких не видывал. Плексиглас, что ли? Опять непохоже…

А прямо посреди помещения стояла здоровенная золотая ванна, наполненная белоснежной пеной, с торчащей головкой лебедя на изящно изогнутой шее — водопроводный кран, догадался Иван. Подожди-ка, откуда тут водопровод? Тут до него дошло, что не только водопровода, но и электричества на этой улице нет — провода срезаны, похоже, в войну, и восстановить их пока не собрались. А в доме-то свет есть!

И в последнюю очередь Ивана потрясла мысль — да в этой ванне золота тонн десять, не меньше, да ещё с водой — как её перекрытие держит? И как сюда затащили?

Он подошёл к ванне, ступая, как лунатик, осторожно потрогал край. То, что казалось цельнолитым золотом, было тугим и упругим. Вон как… Надувная ванночка-то, понял Иван.

Сдавленный гневный возглас заставил Ивана резко обернуться. Тамиона стояла, босая и голая, на голове — какая-то прозрачная голубая шапочка, скрывавшая роскошные волосы. Округлые, высокие белые груди воинственно топорщились розовыми сосками, и вся она дышала гневом.