Мария Унт - Дар

– Ах, понимаю, – ответили из-за двери, после чего Майкл услышал глубокий, грустный вздох.

Солдат стоял в нерешительности. Голос раздавался около двери, возможно, женщина сидела прямо под ней. То есть Майкл просто не сможет увидеть ее. Он замер в нескольких шагах от двери, не зная, что делать дальше.

– Скажите, как вас зовут? – спросила женщина.

– Майкл, – ответил солдат, сам не понимая, что вынуждает его отвечать.

– Майкл, как давно я здесь нахожусь?

– Около суток, мэм.

– Вы може те сказать, для чего я здесь и кто меня похитил? Майкла удивило ее спокойствие: она говорила и спрашивала так, словно не была напугана. В голосе он не услышал ни страха, ни мольбы. «Возможно, она – хорошо натренированная шпионка, и с ней следует держать ухо востро», – подумал Майкл.

– Я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал Майкл, подходя к двери и держа пистолет наготове.

– Не знаете или не можете?

– И то и другое.

– Сколько я еще здесь пробуду?

– Мне это неизвестно.

Майкл хотел вытащить фонарик и еще раз осмотреть комнату, но почему-то решил этого не делать. Вместо этого он отошел от двери и, сам не зная почему, спросил:

– Кто вы?

– А что, вы даже не знаете, кого сторожите?

Майкла задел насмешливый тон, каким незнакомка задала этот вопрос, и он в который раз за последние несколько минут потянулся за рацией, но женщина, словно почувствовав его намерение, сказала:

– Простите, если вам показался грубым мой вопрос, но я думала, что вы знаете, кто я и зачем я тут.

Первый раз за все время работы Майкла пленник извинился перед ним. Это было что-то новенькое.

– Вы должны сами догадываться, почему вы здесь, – сказал Майкл.

– О, я догадываюсь! Я даже почти уверена, что им от меня нужно, – раздалось из-за двери.

На несколько минут воцарилась тишина. Мужчина мог слышать биение своего сердца и сердца пленницы.

– Послушайте, Майкл, – начала женщина, – судя по голосу, вы неплохой человек. Не удивляйтесь, у меня было время, чтобы научиться разбираться в людях по голосам. Я не знаю, сколько мне здесь осталось… находиться или жить. Впрочем, это не важно. Уже ничего не важно. Но я хотела сказать вам – бегите! Бегите от тех, кто управляет вами! Вы такой же пленник, как и я, только сами не понимаете этого.

Мысль о том, чтобы уйти со службы, не покидала Майкла с того дня, как многие его друзья погибли при взрыве и перестрелке в Сантьяго. Их команду направили туда, чтобы изъять крупную партию наркотиков. Никто не предупредил ни Майкла, ни его коллег, что дело окажется настолько серьезным. Подкрепление прибыло слишком поздно, когда в живых осталось только трое – он, Джек и Сэм, которому взрывом оторвало ноги. Почти всем преступникам удалось скрыться, а те, что оста лись, скончались на месте от полученных ранений. На службе никто не воспринял случившееся как нечто из ряда вон выходящее. Все, кроме Майкла. После этой трагедии что-то надломилось у него в душе, что именно, он не мог понять, но знал одно – восстановлению это не подлежит.

– Я не очень понимаю, о чем вы говорите, – ответил Майкл.

– Рано или поздно поймете, – сказала женщина и замолчала.

Майкл отошел в сторону и прислонился к стене.

«Кто эта женщина? Почему ее перевозили в ящике и даже не сказали, что там человек? Для чего она здесь? Возможно, она шпионка и ей известна какая-то информация, но тогда зачем ее поместили в лабораторию? Шпионов обычно помещают в другое место».

Несколько минут Майкл простоял молча. Он не знал, стоит ли звать Джека сейчас или объяснить ему, в чем дело, когда тот вернется на пост. Решив, что расскажет о незнакомке Джеку позже, Майкл немного расслабился. Ему очень хотелось взглянуть на женщину своими глазами и узнать, в чем состоит загадка груза «К75».

– Майкл, – нарушила тишину женщина, – знаете, что я подумала?

На этот раз солдат ничего не ответил, а только подошел ближе к двери.

– Возможно, это мои последние часы здесь. Я догадываюсь, что со мной хотят сделать, и, вероятно, это к лучшему. За всю жизнь у меня не было никого, с кем бы я могла откровенно поговорить. Сейчас, мне кажется, подходящий момент. Вы верующий, Майкл?

– Католик, мэм, – ответил Майкл.

– Тогда вы, наверное, верите в ад и в рай. Я тоже когда-то верила, но жизнь изменила мои убеждения. Однако сейчас мне кажется, что, возможно, есть какая-то высшая сила. Есть что-то, что определяет наше предназначение на земле. Вы знаете, зачем живете?

Майкл пытался понять, о чем говорит эта странная женщина, но никак не мог собраться с мыслями.

– Боюсь, что никогда не задумывался над этим, – наконец ответил он.

– Понимаю, а я размышляла и не раз. И всегда приходила к выводу, что смысла моего существования, как такового, нет, но несколько дней назад мне показалось, что, возможно, я ошибалась.

На некоторое время женщина замолчала, словно задумавшись о чем-то.

– Сейчас все это уже не имеет значения. На этот раз все будет решено. Я понимаю, что вы не знаете меня, Майкл, но не могли бы вы оказать мне небольшую услугу?

Майкл не знал, стоит ли ему реагировать на то, что говорит пленница. Возможно, она пытается сбить его с толку своим разговорами, загипнотизировать, переманить на свою сторону. Объяснений находилось сколько угодно.

– Не бойтесь, я не попрошу выпустить меня отсюда. Все гораздо проще. Как я уже говорила, у меня никогда не было человека, с кем я могла бы поговорить по душам, просто выговориться. Вероятно, подобной возможности мне больше не представится, поэтому я хотела попросить вас стать таким человекам. Что-то вроде исповеди.

Майкл сильно удивился. Что на самом деле хотела эта женщина?

– Боюсь, я не вправе разговаривать с заключенными, – ответил он.

– Ну а если вы не станете отвечать, то будет ли это нарушением? Я ведь прошу выслушать меня, а не вступать в диалог.

Что-то в голосе женщины тронуло Майкла. Он не слышал в нем лжи или ненависти, страха или отчаяния. Сердце подсказывало, что пленница не представляет для него никакой угрозы, ведь были среди женщин и такие. Ему вдруг стало жалко ее. Возможно, женщину действительно скоро убьют, а он так и не узнает за что. А ведь она приходилась кому-то дочерью, может, даже женой и матерью.

«Мне нужно уходить с этой работы. Я стал слишком сентиментальным», – подумал Майкл, но вслух сказал:

– Если вам станет от этого легче, то можете говорить. Женщина, судя по звуку, вздохнула и встала.

– Спасибо, – раздалось из дальнего угла комнаты. Майклу в очередной раз захотелось включить фонарик и рассмотреть женщину, но он сдержался.

– Пожалуй, самое сложное начать, – сказала женщина, – даже не знаю, с чего…

– Начните с начала, – подсказал Майкл.

– С начала? Может, это и верно.